Звездный городовой

— Харра! — хором, но не столь яростно отозвались дружинники.

— Хорошо, — Кир вздохнул. — Как насчет обмена? Я заберу товарищей, а вы гребитесь дальше, как хотите. Сделка?

— А в чем наша выгода? — осклабился вожак. — Ты просишь торг, но ничего не предлагаешь взамен! Посули достойный выкуп — и, глядишь, договоримся.

— И что ты хочешь?

— Для начала — спустись к нам и говори с глазу на глаз, а не ори сверху, как скаженный. Если, конечно, не забоишься, и твои соратники и впрямь для тебя что-то значат.

— Рад, придурок? — пробормотала Айлин, сонно мотая головой. — Доволен?

— Машину вести сможешь?

— После выстрела в упор? Совсем дурак?

— А двери запереть? — Принц поднес предплечье к лицу и быстро защелкал по наручному компьютеру.

— Думаю, сумею…

Он положил ей на колено свой пистолет и всунул в одеревеневшие пальцы газовую гранату.

— Если что — отбивайся до конца, — Принц ввел последнюю команду и пошел на посадку.

— Ты что творишь, идиот? — прошипела девушка. — Хочешь, чтобы тебя прикончили?

— Ты такая милая, когда злишься.

— Пошел ты…

— Так и хочется тебя поцеловать. Но я — благородный раз…возчик товаров, и не стану пользоваться твоим беззащитным положением.

— Я тебя и сейчас загрызу…

— Но раз уж я вполне могу не вернуться, то позволю себе маленькую шалость, — кадет коснулся кончика носа наставницы. — Буп.

И пока архейка стремительно краснела от гнева, выпрыгнул из машины, запер все замки и бросил ключ-пульт в едва приоткрытое окно.

— Чего стволы не прихватил? — окрысился Ульрик. — Быть может, я бы сменял их на этих бездарей.

— Ты еще не совсем понимаешь, что происходит, — Кир развел руки и бесстрашно пошел прямо на ощетинившийся копьями строй. — Я объясню.

Пират встал перед едва тлеющим костром. Смутьяны обступили его плотным кольцом, поигрывая дубинками в ожидании приказа поломать наглеца. Но Принц держался гордо, уверенно и с самодовольной ухмылкой смотрел на варанга сверху вниз.

— Майор Амада вот-вот объявит военное положение. Знаешь, что это значит? Что таких как ты будут отстреливать, как бешеных собак — без суда и следствия. Настоящим оружием, а не пукалками.

— Оружие бы нам не помешало, — Хруд сверкнул желтыми зубами. — Достанешь нам пару лазеров — может, и сторгуемся.

— Вы скоро найдете лазеры в своих тупых черепушках, если сейчас же не угомонитесь и не разойдетесь по комнатам. Я даю вам последний шанс решить все полюбовно.

— Кстати, о любви, — главарь перевел взгляд на фургон. — Твоя напарница — архейка, верно? Я готов обменять заложников на рыжую бестию. Дюже с ней поболтать охота… о том да этом…

— Не усугубляй положение, — хмуро бросил Кир. — Никто не позволит тебе чинить беспредел. Это твой последний шанс разойтись миром. Я бы не отказывался.

— Слышали, парни?! — он с усмешкой обернулся к подельникам. — Кажется, этот пес пришел сюда не торговаться, а унижать нас! Значит, никаких сделок не будет, и мы сами возьмем все, что пожелаем. Эй, кузнецы-колдуны! Ну-ка, вытащите тот сладкий орешек из стальной скорлупы!

Студенты, что возились в кузницах, похватали инструменты и направились к машине. И в отличие от палок и острог, плазменные резаки и гидравлические захваты не только вскрыли бы двери, но и разобрали бы по винтику за считанные минуты. Но в этот миг уличные динамики ожили, и над станцией растеклось смущенное покашливание:

— Э… кхе-кхе… простите, я, кажется, простыла немного, — долгий мокрый шмыг. — Дорогие друзья, говорит Виктория Амада. То есть, я. В общем, у нас такое дело… Вы только не волнуйтесь, ничего страшного не случилось, просто… э-э-э… надо сделать несколько объявлений. Да… Секунду, смочу горло, а то першит… Не беспокойтесь, это просто от волнения.

Дальше раздалось характерное бульканье — похоже, майор смачивала горло прямо из горлышка бутылки. И хоть женщина клялась и божилась, что больше спиртного у нее нет, Кир мог поклясться, что булькает она далеко не соком или молоком.

— Что это за шапито? — фыркнул один из варангов.

— Погоди, — сосед стукнул его в плечо. — Кажись, эта та самая баба, что будет грозить нам страшными карами.

— Так, — Амада шумно выдохнула. — Я готова. Наверное. И чтобы не сильно вас тревожить, начну с конца. К сожалению, не с того, с которого бы мне хотелось, — она глупо хихикнула. — В смысле, в конце тоже мало приятного… Ну, в том, с которого я хочу начать. То есть, не хочу, а вынуждена. Но это — для общего блага. Так что конец — тоже очень важен.

Бунтари в недоумении переглянулись и устремили взоры вверх, будто внимали гласу своего божества. Майор же снова сделала несколько больших глотков, протяжно крякнула и продолжила:

— Итак, указ номер… номер… ох, черт, я же забыла их пронумеровать. Вот же растяпа… Друзья, я отключусь ненадолго и… хотя нет, надо уже закончить, а то совсем горло разболится… Итак — указ, ик, номер какой-то. Потом посчитаю. В общем, студентам запрещено покидать общежития после отбоя. И мы… то есть, стражи, будем строго за этим следить.

Толпа взорвалась гулким хохотом, а вдоволь насмеявшись, принялась швырять в динамик палки и камни.

— Следить будешь? Так приди сюда — и последи! Мы тебя так отследим, что до самой смерти не забудешь!

— Так… — промямлила начальница. — На чем я там остановилась… Что-то буквы скачут и двоятся… Наверное, очки запотели… — буль-буль-буль. — Приказ номер… два. В академии вводится особое положение. В связи с чем, вся власть переходит в руки… главы городовых. То есть, мне… ик…

— ХА-ХА-ХА-ХА! — загоготали варанги громче прежнего.

— Скоро твоя жопа перейдет в наши руки! Жди, красавица, мы уже близко!

— Боже, я так волнуюсь, — Амада уже совсем лыка не вязала, но все равно усердно заправлялась чуть ли не через каждое слово. Когда же очередь дошла до самых важных распоряжений, Виктория надолго замолчала, собирая в кучу затуманенные мысли, а затем хрипло пропищала: — Указ… номер три. Кадет Казаков — немедленно явись в мой кабинет и обними меня крепко-крепко… Мне так страшно, господи, как же мне… страшно.

Раздался глухой стук, сменившийся пьяным сопением, что потихоньку перерастало в нездоровый храп. Похоже, майор отключилась прямо перед микрофоном, а отключить микрофон уже не успела, и теперь вся академия наслаждалась ее всхлипами, причмокиванием и тихими стонами.