Звёзды, души и облака
Шрифт:
Глава 17
Шурочка покинула магазин «Ткани». Несколько шагов по улице, и Шурочка вошла в «Одежду».
— Что же я делаю? — неслышно всхлипнула Шурочка. И пошла вдоль вешалок с одеждой.
Замечательная блузка! И эта ничего… И эта…
Шурочка примеряла на себя блузку за блузкой, брюки за брюками, юбку за юбкой. Мысленно, конечно. Но вот одна кофточка уж очень приглянулась Шурочке, и она не удержалась и пошла с этой кофточкой в примерочную.
— Боже, как я ужасно выгляжу! — сказала Шурочка своему
И принялась снимать свою одежду. Снимала и смотрела на себя в зеркало примерочной. Пристально смотрела. Ей было страшно.
Короткие волосы торчали во все стороны. Под глазами лежали синие круги. Ровные такие, чёткие, синие круги.
— Зачем я это делаю? — спросила она себя.
На ответ Шурочка не надеялась.
Кофточка была велика, и болталась вокруг Шурочкиной похудевшей фигурки. Впрочем, это было ясно ещё до того, как Шурочка начала натягивать эту кофточку. Но даже если кофточка была бы впору, Шурочка не купила бы её.
В кошельке у Шурочки, на текущий момент, было всего рублей триста.
Это была — не примерка, это просто был очередной номер программы. Надо было остаться в примерочной, наедине с зеркалом, отражающим лицо с издевательской объективностью.
Это так надо было, надо.
Надо было раздеться и снова одеться, чтобы почувствовать, как, одно за другим, чувства отказываются повиноваться, и превращаются в некий остановившийся, спутанный, и безнадёжный клубок. Даже не клубок. Конгломерат…
«Смешное слово, — подумала Шурочка, вешая кофточку на место. — Конгломерат. Это я — конгломерат…»
Вешая кофточку на место, Шурочка увидела толпу людей, стоящих в странной последовательности, согласно порядку кронштейнов с одеждой… В каждую кофточку, в каждые брюки и юбку, висящие на вешалках, оказался вдет человек. С руками, с ногами, с головой, но практически без лица. И люди эти шевелились. Тихо так шевелились.
Вот шевелились люди в красных кофтах… вот люди в черных, а за ними — в серых брюках… в цветных блузках…
— Сколько вас… Куда вы спешите? — спросила у них Шурочка.
Не то, чтобы они подступали к Шурочке, нет. Но все они имели к Шурочке прямое отношение. Они, несомненно, все как-то к Шурочке… относились…
Они шевелились в тишине, и это было страшно. Страшно не в прямую, чтобы бежать, а страшно издалека, как бы вает страшна пропасть — не на краю обрыва, а метра за два до края.
«Пропасть, пропасть…»
И Шурочка вышла из магазина «Одежда». Дальше, по дороге, располагался «Ювелирный».
Нет, в «Ювелирный» Шурочка совершенно не хотела идти. Но она вошла — так же, как входила в «Одежду» и в «Ткани».
«Ювелирный» был пуст.
— Здравствуйте, — сказал Шурочке очень вежливый, одетый в форменную одежду некто. То ли охранник, то ли продавец. — Что вас интересует? Чем вам помочь?
— Спасибо, — выдавила из себя Шурочка.
«Чем же мне помочь? — подумала она. — Чем же можно мне помочь?»
Шурочка прошла вдоль прилавка с золотом. Золото блестело,
и Шурочка начала с золотом разговаривать. Про себя, конечно:«Золото, золото, золото…» — говорила, то есть думала Шурочка. — «Как же ты строго смотришь, золото! Как ты выбираешь те руки, в которые тебе идти, как выбираешь те шеи, те пальцы, на которых тебе быть?»
Шурочка посмотрела на свои руки.
«Что, не пойдёшь ко мне? Не пойдёшь… Я знаю, не пойдёшь. Что-то другое придёт ко мне, только не ты, не золото. Не вы, не вы, блестящие камни. Знаю, я знаю. Я привыкла, и я не в обиде. Я сама тебя не хочу — ты, золото! Но камни… изумруды… как же манит их зелёный цвет…»
А серебро лежало спокойно. Золото — пылало и стремилось, а серебро отдыхало и взирало.
Серебро было проще, серебро было как вода, или как лёд. Серебро — не кичилось, и не выпячивалось. Серебро несло себя в себе, не собирая соглядатаев, как золото, не ослепляя блеском, как камни.
«Эх, было бы у меня сейчас денег побольше, — подумала Шурочка, — я бы купила серебряное кольцо. Да, да. Серебряное… Надо купить себе крупное, и почти гладкое серебряное кольцо. Да. Такое, без выкрутасов…»
Шурочка мысленно попрощалась с серебром и вышла на улицу.
Глава 18
Дальше по пути располагался цветочный. Полный влаги и запахов. Но слишком много в нём было цветов. Слишком были ярки эти цветы, и Шурочка сразу отвернулась от них. И наткнулась глазами на полочку, сплошь уставленную кактусами в маленьких горшочках.
«Как вы прекрасны! — сказала Шурочка кактусам. — Вы так невзрачны с виду, так неприступны, так колючи. И вдруг вы расцветаете! И такой красивый, такой редкий, такой единственный этот ваш цветок! Такой, который нельзя сравнить даже с этой розой, выращенной где-то в питомнике».
Шурочка протянула руку и потрогала колючки одного из кактусов. «Когда-нибудь я соберу вас в коллекцию, и поставлю её у себя на подоконнике. Подождите немного, и я за вами приду…»
— Руками цветы не трогай! — строго сказала Шурочке продавщица. — Будешь покупать что-нибудь, так давай. А то уже час стоишь, глазеешь.
— Извините, — ответила продавщице Шурочка, и вышла из цветочного магазина.
Дальше на пути были только продуктовые. И только войдя в продуктовый, Шурочка поняла, как она проголодалась. И отметила про себя, что других чувств у неё не было. Помогли магазины!
«Ах, как хочется есть! Как хочется! Ну, всё бы съела, всё! Сначала — колбасы. И варёненькой бы взяла, и копчёной. Да, вот этой… Или этой… Нет, этой. Московской надо, московской. Да, этой, и этой, и ветчины…»
Шурочка продвигалась вдоль прилавков, сгорая от желания съесть сразу всё.
«И сыру, обязательно — сыр, — продолжала желать Шурочка. — Пармезан! Нет, масдам. Нет, просто пошехонского, но много! И кефиру… и творожной массы… И рыбы. Рыбы, рыбы. Красной, белой, солёной, копчёной… И булочек, и конфет…»