Звёзды с корицей и перцем

Одно время Эльга всерьёз подумывала о близости с ним.

Но взвесив за и против, заключила, что это лишнее.

Потом, всё потом.

Новые увлечения, привязанности, любовные переживания, сердечная боль.

Поняв, что не получит ничего, кроме поцелуев, Тервин отступился.

И сейчас глядел на её спутника с сочувствием и снисхождением: не надейся, приятель, тебя тоже надуют.

Сели за столик.

Ди Ронн поднял бокал за волшебный голос эры ди Брикс, который, однако, меркнет рядом с красотой пленительной эры Муар.

Эльга усмехнулась и покачала головой.

— О, Мориса!

Какая чудесная встреча, — раздался рядом звонкий напористый голос.

— Вижу, у вас новый поклонник?

У их стола остановилась Хильда Лауде, самая бесцеремонная из светских сплетниц Сётстада.

Она держала под руку упитанного бородача эра Бунна и, как видно, таскала его туда-сюда без остановки, затевая болтовню со всеми подряд.

Эр Бунн тосковал.

Его чёрные выпуклые глаза слезились, как у больного пса.

Хильда, в платье, похожем на кожу змеи, сама представилась ди Ронну и сунула руку ему под нос.

Он коротко пожал ей пальцы.

— Мориса!

— Хильда повернулась к Эльге.

— А как же эр Кронсен?

Неужели вы дали ему отставку?

Её зрачки блестели алчным любопытством и предвкушением скандала.

— Я пока раздумываю, — улыбнулась Эльга, искоса наблюдая за ди Ронном.

Он казался невозмутимым, но когда Хильда и её кавалер отошли, недобро прищурился: — Раздумываете, значит?

— Не берите в голову, — Эльга положила руку ди Ронну на запястье и заметила, как дрогнули его ноздри.

— Эр Кронсен любит появляться со мной на людях.

Ему это льстит.

— Только появляться на людях?

— Вы ревнуете?

Эр Кронсен занимал солидную должность в казначействе, и флирт с красивыми женщинами служил прикрытием для его истинных пристрастий.

А Эльга всегда держала рядом нескольких поклонников поинтереснее — для репутации.

Во втором отделении Герда ди Брикс пела романсы, и Эльга вновь не находила сил понять, как человеческий голос может быть таким высоким, бархатным и воздушным.

Она летела ввысь — вслед за этим голосом.

Мир отодвинулся, унеся с собой всё тёмное и плохое, душа Эльги была чистой, лёгкой, какой она родится на свет и остаётся до того, как человек впервые сознаёт своё «я» и учится желать.

В какой-то момент Эльга поняла, что ди Ронн держит её руки, и не смогла вспомнить, сама потянулась к нему или это он воспользовался моментом.

Сторрианин определённо знал, какой эффект производит голос эры ди Брикс, и рассчитывал вызвать в Эльге смятение чувств.

Пусть насладится этой маленькой победой, решила она.

Певицу долго не отпускали.

Сцена тонула в цветах, своды дрожали от оваций, празднично мерцали люстры, и их подвески, чудилось, позвякивали в такт.

Эльга была слишком взволнована, чтобы сразу ехать домой, и охотно согласилась прогуляться.

Вечер выдался тихим и погожим.

В свете огней брусчатка театральной площади блестела, как отполированная, Эльга и ди Ронн шли под руку, и их общая тень двухголовым призраком скользила сквозь засыпающий город.

— Если верить газетам, — сказал ди Ронн, — у бабки эры ди Брикс был роман с диранианином.

«Птичий язык» дираниан поражал воображение.

Их горло, схожее с человеческим во всём, кроме пары мелочей, было способно издавать по-соловьиному виртуозные трели, которые порой достигали громкости паровозного гудка.

Однажды Эльга прочла, и это запало ей в память: любому уроженцу Дирана хватит голоса, чтобы в случае нужды докричаться до соседней деревни, расположенной в полудне пути.

— Разве от межвидовых связей бывает потомство?

— удивилась она.

Ди Ронн хмыкнул: — Очень здравый вопрос!

Как-то я беседовал на эту тему с одним антропологом.

Он утверждал, что лично сталкивался с парой случаев.

И вообще уместно говорить не о разных видах, а всего лишь о планетарных расах.

В сущности, все мы ветви одного дерева, и дарители не зря связали нас Вратами.

— Вы сейчас о гипотезе общей прародины?

Разве её не опровергли?

— И давно!

Но поклонников у этой точки зрения всё ещё предостаточно.

На мой взгляд, ошибка состоит в том, что идею прародины толкуют слишком буквально.

Будто бы в незапамятные времена мы, дираниане, мелоране и прочие были единым народом, жили на одной планете, а потом пришли дарители, разделили нас на части и расселили по разным мирам.

Естественно, это вздор, что тысячу раз доказано!

Наше родство с кезианами — исключение из правил, таких случаев единицы.

Может быть, у народов Великой Цепи и правда общие корни, только искать их надо куда глубже и дальше, и скорее всего, не в одном месте, а в нескольких.

Ди Ронн увлёкся.

Он говорил о становлении видов и заселении космоса, о волнах экспансии, о возможном участии дарителей.

В чём-то он совсем не изменился, с сентиментальной грустью думала Эльга.

Всё такой же мечтатель.

От театра до Центрального городского сада было десять минут ходу.

Сторож успел прикрыть левую створку широких кованых ворот, но остановить нарядно одетую пару не решился.

Даже отвесил поклон, почтительно напомнив, что в полночь сад закрывается, и тут же шикнул на троицу подвыпивших молодых людей, вывернувших из боковой аллеи: — А ну на выход!

Эльга и ди Ронн не спеша пошли вперёд.

Сторрианин вернулся к своим рассуждениям, но тут же оборвал себя: — Простите, эра Муар.

Я, должно быть, утомил вас своими околонаучными спекуляциями.

Эльга улыбнулась: — Разве я выгляжу утомлённой?

Напротив, ей было на удивление легко.

— Наше прошлое свидание закончилось не лучшим образом, — заметила она.

— Не хмурьтесь, эр ди Ронн.

Это не упрёк, а комплимент.

Теперь я знаю, что с вами нестрашно гулять по саду за час до закрытия, — Эльга проводила взглядом ещё одну весёлую компанию.