Биографии и мемуары

Странное, едва уловимое внутреннее сродство порой чудилось ему во всём, чем он дорожил в этой жизни, что любил. Будто за столь непохожими внешними обличьями скрывалось некое единое мировое действо, тайная внутренняя суть, состоявшая в вечном противоборстве гармонии с хаосом, стройности с разладом, законосообразности с произволом. Хаос мог быть прёодолён возделанным полем, поэмой, плодоносным садом, справедливым законом, прекрасным человеческим обликом; мог, наоборот, восторжествовать — засухой,…

До войны Парцвания был директором универмага где-то в Сухуми, Поти или Зугдиди. Сейчас он связист, самый старательный. Когда прокладывает связь, взваливает на себя по три катушки сразу и только потеет под ними и таращит свои круглые глаза. Но на дежурстве спит. Засыпает он незаметно для самого себя, потом всхрапывает, вздрогнув, просыпается. Испуганно оглядывается вокруг мутным взглядом, но не успел еще другой связист папироску свернуть, как Парцвания опять уже спит. Мы едим баранину и хвалим.…

Мне всегда казалось, что прекраснее и дружнее нашего квартала не было и быть не может. Здесь жили люди бедные, измученные невзгодами, но, несмотря на это, сохранившие веселый нрав. Дружными росли и мы, мальчишки. Мест для детских игр хватало. Целыми днями мы носились по полям вдоль реки, ловили рыбу или разоряли птичьи гнезда. Когда мы возвращались, весь наш квартал переполнялся криками. Главарем мальчишек был Паун, сын бедняка дяди Евтима. Высокий, тощий, с крупным, всегда улыбающимся лицом, Паун…

Обер-лейтенант Штиллер не только опознал на стокгольмской фотографии своего начальника Маркуса Вольфа, но и многое рассказал о деятельности специальной службы, которую восточные немцы в своем кругу иронически именовали: «Народное предприятие „Подслушай и хватай“». А как же был сделан снимок, который потом обошел всю западную прессу? Это была сенсация для всех, кто интересуется специальными службами. Я тоже храню в своем архиве номер «Шпигеля», который вынес на обложку фото начальника восточногерманской…

Сам читал жадно и неимоверно много, однако читателям «Книг в моей жизни» советовал: «Читайте как можно меньше — отнюдь не как можно больше» [4] . Писательское дело находил ничтожным: «Туалетная бумага в общественной уборной стоит большего, чем тысяча Вергилиев». Всем объяснял, что пишет жизнь, а не литературу, и не чью-то чужую жизнь, а свою собственную. В письме Кэтрин Уайт, супруге главного редактора «Нью-Йоркера», Вера Набокова с грустью писала, что широкий читатель имеет печальную склонность…

— Вон как! Рабочий класс, стало быть. Явился, не запылился, — добродушно сказал старик, поглаживая седые, прокуренные усы. — Та-а-ак, путиловец молодой. Счастливого тебе пути, сынок. — Вахтер протянул Бусыгину пропуск. В это время мимо вахтера, кивнув старику, прошел высокий, очень стройный, с широкими плечами мужчина. Дядя Федя, глядя вслед широкой спине рабочего в кожанке, шепнул: — Демин… Василий Иванович… Знаменитый сборщик из «СБ-2». — И добавил совсем тихо, как бы по секрету: — Между прочим,…

«Придворная жизнь» не позволяла отказываться от выполнения казалось бы странных заданий — по «велению свыше» Виктору Прибыткову приходилось с головой окунаться в спортивную жизнь и становиться еще более фанатичным, чем он был на самом деле, болельщиком «Спартака», превращаться в завзятого театрала, гоняться по «Острову Свободы», как в настоящем детективе (в потемках, при выключенных фарах), за лидером кубинской революции Фиделем Кастро… Много чего любопытного случалось в жизни Виктора Васильевича…

Что касается до предков Гоголя по женской линии, то полковник переяславский Василий Танский происходил от известной польской фамилии этого имени и оставил Польшу в то время, когда Петр Великий вооружился против претендента на польский престол, Лещинского. Он усердно служил Петру в шведской войне и занимал всегда одно из самых видных мест между малороссийскою старшиною. Прадед поэта, Семен Лизогуб, происходил от генерального обозного Якова Лизогуба, известного тоже в царствование Петра Великого и…

Ко времени окончания училища Шишкин уже четко определил свой творческий путь. Талант явно выделял его среди сверстников, но не было предела совершенству. С этими мыслями Иван оправился в Петербург, чтобы поступить в Академию художеств, а, в результате, остался в северной столице на всю жизнь. За время обучения в Академии (1856–1860) у пейзажиста Сократа Воробьева за Шишкиным закрепилась слава ученика с необыкновенными, блестящими способностями. Бывший наставник Мокрицкий писал об его уходе: «Лишились…

Взгляд серо-голубых глаз, всегда энергичный и проницательный, сейчас печален и блуждает задумчиво в потолке, тонущем во мраке. В уголках полного рта гнездится насмешливая улыбка, в ней — горечь. Сейчас, когда он медленно шагает по комнате и виден во весь рост, так понятно, что слово «коренастый» происходит от слова «корень». Да, есть в Герцене что-то устойчивое, цельное, даже кряжистое, с чем, впрочем, не спорит живость его движений. Когда он нетерпеливо, как бы желая смахнуть досадливые мысли,…

Год 1858-й Начался XIX век для России с убийства 11 марта 1801 года императора Павла I и воцарения его сына Александра, взошедшего на оскверненный престол в окружении убийц деда и отца. Население державы уже приближалось к сорока миллионам человек, почти поголовно крестьянского сословия. Но не только в обеих русских газетах («Санкт-Петербургские ведомости» и «Московские ведомости»), но и в беседах просвещенных вельмож считалось вульгарным упоминать единственного кормильца России – простолюдина.…

Год 1858-й Начался XIX век для России с убийства 11 марта 1801 года императора Павла I и воцарения его сына Александра, взошедшего на оскверненный престол в окружении убийц деда и отца. Население державы уже приближалось к сорока миллионам человек, почти поголовно крестьянского сословия. Но не только в обеих русских газетах («Санкт-Петербургские ведомости» и «Московские ведомости»), но и в беседах просвещенных вельмож считалось вульгарным упоминать единственного кормильца России – простолюдина.…

Революция пришла не в праздничном уборе, а пришла как запылённый боец, как хирург. Она вспахала тысячелетние пласты затхлого быта. Светлое будущее казалось Грину очень далёким, а он хотел осязать его сейчас, немедленно. Он хотел дышать чистым воздухом будущих городов, шумных от листвы и детского смеха, входить в дома людей будущего, участвовать вместе с ними в заманчивых экспедициях, жить рядом с ними осмысленной и весёлой жизнью. Действительность не могла дать этого Грину тотчас же. Только воображение…

Белое слепящее пространство разлеглось перед лошадиным бегом — закованная молодым льдом, заваленная молодым снегом река петляла в высоких берегах, влекла свежую, еще голубевшую, еще не пожелтевшую конскими следами едва накатанную дорогу. Петр Григорьевич тепло умостился, полулежал лениво, подремывал, добродушно просыпаясь на ухабе, а очнувшись, думал некоторое время, до новой сладкой дремоты. Голубев, мягкий, закутанный башлыком, детски посапывал у него на плече. Они выехали из Иркутска наспех,…

С разинутым ртом, с уже свисающим с губы словом бросаюсь всюду, где есть хоть маленькая надежда поговорить. С риском возбудить фантастические подозрения, ввязываюсь в меланхолические разговоры выворачивающих сундучки пограничников; встреваю в семейный спор красноармейца и его бабы и, моментально заставив их замолчать, обращаю семейство в бегство; весь в ораторском напряжении, я стою поперек вагонного коридорчика, готовясь на первого вышедшего обрушиться всеми залежавшимися вопросами и ответами.…

Мне кажется, что я узнал о теории познания больше от моего дорогого всезнающего мастера Альберта Поша, чем от любого другого из моих учителей. Никто из них не сделал большего, чтобы превратить меня в ученика Сократа. Потому что именно мой мастер научил меня не только тому, сколь малы мои познания, но и тому, что любая мудрость, к которой я мог бы стремиться, могла состоять лишь во все более отчетливом осознании глубины моего невежества. Эти и другие мысли из области эпистемологии овладевали моим…

*** Хотя дались мне эти тараканы!.. Если миновать наш маленький дворик, отворить калитку глухого деревянного забора и выйти на набережную, то с левой стороны взгляд утыкался на Большой Каменный мост и Беклемишевскую, или Москворецкую башню Кремля, построенную в 1487--1488 годах итальянским архитектором Марком Фрязиным. Прямо же перед тобой, на другом берегу Москвы-реки, красовался театр Эстрады, входящий в комплекс зданий печального известного Дома на набережной (так хорошо описанного в одноименном…

В саду еще мокро, кое-где в ложбинах лежит темный, ноздреватый снег. От него сквозит холодом. Деревья с набухшими почками еще голы, но в воздухе удивительно хорошо пахнет чем-то свежим и хмельным до головокружения. Среди ошеломляющих меня впечатлений весны главное — отец, сильный, добрый, всезнающий повелитель мира. Это он привел откуда-то весну, о ней он говорит ладными древними стихами. Я хорошо помню эти стихи, потому что отец произносил их не раз: Весна-красна, ты с чем пришла? С ярым…

Поскольку первые гидротурбины были применены на мельничных установках, С. А. Балакшин много работал по организации и усовершенствованию в Сибири мукомольного дела. Его большой вклад в мукомольное производство отражен в ряде оригинальных работ. Уже в советские годы С. А. Балакшин работал профессором в Томском технологическом институте, занимался большой научной, педагогической и общественной деятельностью. Им были созданы новые курсы лекций по гидравлическим установкам и мукомольному делу. Он руководил…

Дед художника Федор Павлович Глазунов был Почетным Гражданином Царского Села, а бабушка, Феодосия Федоровна, работала во время Первой мировой войны медицинской сестрой в госпитале, который находился под личным патронатом государыни Марии Федоровны. Самым ярким впечатлением будущего художника в детстве были торжественные залы Эрмитажа с собранием творений старых европейских мастеров и Русский музей с гениальными произведениями русских мастеров - В. Васнецова, В. Сурикова, А. Иванова, П. Федотова,…