Биографии и мемуары

Лермонтовская группа явилась научно-организационным центром энциклопедии, однако работа шла и за ее пределами. Как и ранее, В. А. Мануйлов стремился расширить круг участников издания, и возглавленная им группа широко привлекала не только известных специалистов, но и начинающих филологов — участников лермонтовского семинара В. А. Мануйлова в Ленинградском университете и ежегодных Лермонтовских конференций, лермонтоведов из периферийных исследовательских центров, наконец, специалистов…

Л. М. Щемелевой <Б. д. > Милая Людмила Макаровна, Вы совершенно правы: комментарий к «Казоту» переделывать я не буду, — но не потому, что гипотеза В. И. Коровина не опубликована, а потому, что она очень маловероятна. Разберемся. История общения Лермонтова и А. Одоевского совершенно не документирована. Мы знаем о факте общения, о характере отношения Л. к О. (по стихотворению), — и все. О чем они говорили, что читали друг другу — неизвестно; каждое,…

Она вызывает споры, с ней далеко не все согласны, но мне лично она кажется наиболее убедительной из всех существующих: только инерцией буквального и бытового толкования литературных текстов можно объяснить, что эти стихи по сие время понимаются как стихи о маскараде , в то время как маскарад в них — поэтическая метафора. Решительное мое несогласие вызывает только характеристика Плетнева (с. 51 и след.). Мы отошли от концепции великого поэта Жуковского как «придворного поэта, воспитателя наследника»,…

БАРОНЕССА АЛЕКСАНДРА ФОГЕЛЬ ФОН ФРИЗЕНГОФ, УРОЖДЕННАЯ ГОНЧАРОВА 1811 9 VIII 1891 Итак, Александра Николаевна скончалась восьмидесяти лет от роду {Впоследствии я выяснил в Праге, что дата смерти Александры Николаевны давно указывалась в "Ta chenbuch der freiherrlichen H"au er" ("Справочная книжка баронских родов"), но это издание, видимо, не было использовано русскими исследователями.} в последнем десятилетии прошлого века. С глубоким волнением я поклонился праху той,…

Печальный разрыв между утонченностью образованных классов и стихийной первобытностью народа больно задевал нравственное чувство и нравственное сознание. Но этим не умалялась, однако, огромность Пушкина [8] , Достоевского, Глинки, Александра Иванова [9] , гениальных наших зодчих и своеобразных мыслителей, хотя бы того же Федорова [10] или Вл. Соловьева. Я не говорю о представителях нашей точной науки, а ведь у нас были и Ломоносов, и Лобачевский, и Менделеев… Наши интеллигенты не поняли ни…

Трагический пафос Ермоловой был так велик, что в зрительном зале ей покорствовали все без исключения – и ее поклонники, и ее враги. У нее были и враги-хулители, которые негодовали на нее за ее небрежность к «отделке» роли, за ее «грубый» голос, за то, наконец, что она, не считаясь с ансамблем, ломает пьесу, понуждая слушать и смотреть себя одну. Но и эти хулители не смели ее критиковать, пока она играла. В театре, во время ее игры, осуществлялось то чудо искусства, какого я после Ермоловой не наблюдал…

Сборник коротеньких историй «Жизнь и приключения джунгарика Смайлика» ( СКИ «ЖИПДС» ) История №1 «Как Смайлик у меня появился» (04.03.2011) Всем привет. Меня зовут Ульяна. Мне четырнадцать лет. Я уже больше двух лет, с двадцатого января 2009 года, пишу стихи, сказки и рассказы. Была даже одна быль « Папино детство», но всё моё прежнее творчество сосояло из коротеньких, в полтора- три листа записей, не имеющих продолжения. Аэтот сборник коротеньких историй «Жизнь и приключения джунгарика…

Наш курс одногодичников в триста с лишним человек был набран из санинструкторов-сверхсрочников разных частей. Некоторые ребята уже успели поучаствовать в боях с японцами на приамурском озере Хасан, и были курсанты уже седые. Готовили нас спешно на фельдшеров, занимались по 12 часов в сутки. 27 ноября в 15–00 прямо после лекции по хирургии всему курсу приказали прибыть в аудиторию № 1 (клуб училища). С приходом туда мы скоро заметили на сцене торжественное убранство, и тут же появились в президиуме…

Соображая теперь, я думаю, что мне было тогда года два-три и что происходила эта сцена в Москве, где я родилась. Отец мой служил в артиллерии, и нам часто приходилось переезжать из города в город, следуя за ним по делам его службы. За этою первою, отчетливо сохранившеюся в моем воспоминании сценой следует опять длинный пробел, на сером, туманном фоне которого выделяются только в виде рассеянных светлых пятнышек разные мелкие дорожные сценки: собирание камешков на шоссе, ночлеги на станциях, кукла…

На площади послышались крики и женский плач. – А мама где? Они что – плачут? – Вон она – у храма, тулуп тебе несет и игрушки. А бабы-то не плачут, у них от холода глаза слезятся, – ответил Кирилл. – Не затянется она на нем, – сказал Никола. Кирилл поставил мальчика голыми ножками на толстое бревно, которое специально приволокли, чтобы выбить из-под него. – Ай, холодно! – заплакал ребенок. Кирилл резко затянул узел и стал его сдавливать изо всех сил. Но веревка, рассчитанная на взрослого…

Создавая книгу, исследователи, по обыкновению, надеются на то, что когда-нибудь их потомки напишут нечто более «великое», однако в большинстве случаев приходится констатировать непревзойденность первых опытов, созданных изначально. Так и в случае с произведением Андрея Кравцова: время покажет, насколько полной и исчерпывающей оказалась эта работа. Но если даже когда-нибудь создадут что-то, превосходящее по материалу вышедшую в этом году в издательстве «Вече» книгу, заслуженная слава первооткрывателя…

Вместе с тем стоит подчеркнуть все возрастающую год от года ценность печатных свидетельств современников былого в виде опубликованных за границей книг, рукописей и монографий, на русском и иных языках. Эти документы эпохи по-прежнему остаются для нас основными источниками информации ввиду полной утраты архитектурных памятников и тщательно скрываемых от глаз иностранцев харбинских городских архивов 1900–1945 годов. Автор Ницца 2004 — Москва 2009 гг. Глава первая Как…

Желаю вам увлекательного чтения. Фредерик Паулсен Почётный консул Российской Федерации в Лозанне, издатель Слова благодарности Автор посвящает эту книгу памяти историка танца Пармении Мигели Экстрём (1908–1989), основательницы Фонда Стравинского – Дягилева в Нью-Йорке. Оказанный ею в свое время любезный прием и та щедрость, с какой она открыла перед ним архивы, во многом помогли ему в его разысканиях. Благодаря Пармении Мигели Экстрём он получил доступ к множеству документов, содержащих…

Любовь к Пушкину — наша национальная болезнь. Мы все заражены ею с детства. С молоком матери. И ничего с этим не сделаешь: «Любви все возрасты покорны»! Но только вот что мы любим? Одни говорят — гармонию. Другие — ум. Третьи — свободу духа («Пушкин, тайную свободу пели мы вослед тебе». А. С. Пушкин, он же А. А. Блок). Четвертые за ними всё это бездумно повторяют, твердят, талдычат. «Об-Пушкина, об-Пушкина, об-Пушкина». Национальный «бо-бок» такой [4] . 4 Читай…

Глава I. Наставительные, пасторальные и любовные послания Сверчок — музыкальное существо. На заре он начинает петь. Но гораздо громче и голосистее он, согласно своей природе, становится в полдень, одурманенный лучами Солнца. Когда этот певец стрекочет, он превращает дерево в сцену, а поле — в театр, где он дает концерт для путников. Из «Писем Феофилакта Симокатты» — первой работы Коперника, опубликованной в 1509 году Николай Коперник — человек, перевернувший наше представление о космосе, —…

Эта книга смогла появиться в свет только потому, что над розысками материалов, над восстановлением исторической правды, над разоблачением лживой легенды об иностранном происхождении самолета - работали десятки советских людей. В процессе работы возникало много неясностей и противоречий. В данной книге отброшено все, что не подтвердилось строгой проверкой по архивным материалам, книгам и документам. Еще многое предстоит найти, уточнить и на это, наверное, уйдут годы. Но и то, что стало известно о…

Ледяная вода наждачной шкуркой сдирала жару с кожи и муть с мозгов. Ванную, пожалуй, имеет смысл носить с собой. Невозможно так жить. Шайтан дожидался меня под дверью. Глаза широко раскрыты, взгляд тяжелый, как у Вероники. Я протянул ему пустую ладонь. Шайтан прищурил желтый глаз. Я протянул ему вторую пустую ладонь. Шайтан чихнул, обиделся и ушел. Оба ушли — он на кухню, я в комнату. Они продолжали треп в комнате. Вошел — замолчали. За молчанием последовал вопрос, которого я ждал и боялся…

– Велико у вас, Александр Андреевич, имение? – спрашивал кто-нибудь из непосвященных. – Много десятин? – Одна. И старик продолжал с упоением: – Ягод захотел, – садовнику сказал: «Набери-ка, братец ты мой, мне к обеду клубнички!» Редисочки захотел, – огороднику сказал: «Натаскай мне редиски». Рыбки захотелось, – рыболову приказал, – своя стерлядь-то в Волге! Поехал куда захотел, – кучеру лошадь заложить велел! – У вас, значит, много, Александр…

* * * Белинский был – что у нас редко – действительно страстный и действительно искренний человек, способный к увлечению беззаветному, но исключительно преданный правде, раздражительный, но не самолюбивый, умевший любить и ненавидеть бескорыстно. Люди, которые, судя о нем наобум, приходили в негодование от его «наглости», возмущались его «грубостью», писали на него доносы, распространяли про него клеветы, – эти люди, вероятно, удивились бы, если б узнали, что у этого циника душа была целомудренная…

Может, поэтому современники не сразу поняли, какого художника слова потеряли. И не сразу стали собирать материалы к биографии. Историю его жизни пришлось складывать буквально по кусочкам, благо сохранились письма – его и к нему, воспоминания немногих друзей, но больше – людей плохо его знавших или почти с ним не знакомых. Даже портреты, которые сохранились, писаны словно не с одного человека – каждый художник изображал «своего» Лермонтова. Причем таким, каким сам Лермонтов хотел предстать перед портретистом.…