Боевики

Акира научил нас полностью контролировать свои желания и чувства и, видимо, рассчитывал, что я смогу подавить в себе и это, но время шло, я взрослела, и мне все труднее и труднее было преодолевать природный зов своей жаркой плоти. Однажды, когда мы с братьями уже стали взрослыми, отец позвал меня в свою комнату и завёл разговор, от которого я сразу покраснела. Он говорил о любви – этом самом сильном на земле чувстве, которое невозможно победить никакими тренировками и психологическими упражнениями.…

Обычно он работал с почти летаргической неторопливостью, выработанной профессией, требовавшей длительных и терпеливых наблюдений. Как правило он воспринимал людей, которых разыскивал, безлично и отстраненно. Он изучал их образ жизни, привычки и странности как ученый, который, прижав глаз к окуляру микроскопа, исследует новый вид бактерий, чтобы получить возможность уверенно предсказать их последующее развитие. Столь же методично изучал он место, где гнездилась его дичь. Вот и сейчас он настиг свою…

– Три недели назад. – Видел ребят? – Никого. – Чем ты сейчас занимаешься? Задавая вопросы, д'Арси открыл коробку для перчаток и стал там шарить. – В кармашке сиденья, – сказал Эполар. Д'Арси сунул руку в кармашек и достал плоскую серебряную флягу. Он отпил из горлышка. У него был красноватый цвет лица. Он потел. "Пьет по-прежнему", – подумал Эполар. Д'Арси отпил еще, и Эполар убрал фляжку, на которой были выгравированы птица, пожирающая змею, и девиз, написанный по-испански: …

— Наверх, браток, наверх! — бубнил Родион. — Мы в ловушке, Родька. Это конец! — Только не говори мне, что на улице — начало. Он поднял приятеля на ноги и, подталкивая его в спину, повел к тупиковой отметке на последнем этаже. Четверо молодых парней вбежали во двор. Озлобленные, разгоряченные, они искали в темных углах двора добычу. — Они здесь! Из этого колодца нет другого выхода. Им крышка! — заявил высокий блондин. В подтверждение его слов ветер захлопнул дверь одного из подъездов. …

Женщина с видимой неохотой повернулась к ковру для молитвы. Когда она нагнулась, платье обтянуло плавную линию бедер. Роскошная женщина, подумал Масуд. В ней чувствуется порода. Со знанием дела она пощупала угол ковра. — А мамлукские ковры у вас есть? — спросила женщина, выпрямляясь. — Увы, нет, — ответил старик. — С пятого года не было ни одного. Она не удивилась. Очевидно, покупательнице было отлично известно, что теперь в Иране летосчисление шло с начала революции. — Я еще зайду, — сказала…

— Давно ждешь? — спросил полицейский. — Целый час. — Мог бы прождать и дольше. Здешние обычно никого не подвозят. Особенно таких, как ты. Это незаконно. — Быть таким, как я? — Не умничай. Я хотел сказать, что подвозить незнакомых у нас не разрешается. Многие из тех, кто останавливается кого-то подвезти, расстанется с кошельком, а то и с жизнью. Закрой дверь. Рэмбо неспеша отпил кока-колы, а потом сделал то, что ему было ведено. — Не беспокойтесь, — сказал он полицейскому. — Я не собираюсь…

В одном из американских журналов про него писалось так: «повеса-финансист западного мира». Его приводили в качестве образца мафиозного главаря нового типа — обходительного, образованного, не замеченного в связях с известными преступниками, однако предельно скрытного и патологически жадного, словно последний уличный босяк. Болан прекрасно знал людей подобного склада: не гнушаясь самыми грязными махинациями, готовые на любую подлость и жестокость, они вместе с тем на удивление гармонично смотрелись…

— Ты, подонок! — крикнул водитель и схватил коротышку за плечо. Удар по голове вышиб сноп искр из глаз шофера, заставил обхватить голову руками и присесть. Второй удар — ногой в лицо — повалил его на землю. Словно пестрая змея из рассказа Конан Дойла, стремительно уползал по дороге поток машин. Катин испуганный крик потонул в мерном шуме моторов и шелесте шин. — Гля, какая чернявенькая! — прохрюкал прыщавый и запустил своей жертве пятерню между ног. — А там ты тоже брюнеточка, а? — Пусти!…

А сейчас — прелесть! Сдохли гады, заморозка не вынесли. И такая благодать кругом! Тишина, ветерок паутинки таскает — бабье лето, одним словом. Хочется валяться возле костерка с шашлычком, поглаживать запотевший бок пивного бочонка и, мечтательно глядя в небо, слагать стишки. И охота присутствует в полном объеме — да такая увлекательная и азартная, куда там той, кабаньей, двухгодичной давности! Только вовсе не подготовка, а самый что ни на есть финал. Мы с вами проспали основную часть и угодили к…

…От пенящейся, горячей воды благоухало морским прибоем, расслабленное тело казалось невесомым, так что, закрыв глаза, можно было легко представить себя где-нибудь на Канарах или, на худой конец, в Гаграх. Только Светочка этого делать не стала. Не время для мечтательности, расслабухи и парения в облаках. Судьба дала ей шанс, и надо быть полной дурой, чтобы им не воспользоваться. И так уже столько сделано ошибок… «Если дам я тебе что ты хошь, — основательно вымокнув в соляном растворе, она встала…

Белидзе глубоко затянулся… Ещё раз… Сигареты были на редкость приятные. Или, может, в этот ночной час просто казалось, что они гораздо лучше всех тех сигарет, которые он пробовал раньше. Только привкус какой-то странный. Приятный, но странный… Очень приятный… Белидзе откинулся, расслабляясь, на спинку вертящегося стула. Провёл пальцами по лицу. В окно падал свет луны. Дым сигарет туманил голову. Становилось хорошо. Захотелось затянуться ещё глубже. Ещё и ещё. Белидзе замер, задумчиво уставившись…

Сорока снова глубоко затянулся. Провел ладонью по щеке, размазывая капельки дождя. Огонек сигареты все дрожал. Директор "Квадро" с досадой отбросил сигарету прочь. Хватит ныть! Даже наедине с собой нельзя пускать нюни! Надо действовать. Да, пора принимать меры. В конце концов, он же не жалкий лох, не мальчишка, которого можно вот так просто взять и продинамить. Распрямившись, Сорока посмотрел на платиновые часы за пять тысяч долларов, выглядевшие на запястье ничуть не лучше часиков за двести…

Сознание возвращалось какими-то толчками, но каждый из них был более чувствителен, чем предыдущий. Наконец он понял, что его куда-то тащат, задевая связанным телом за деревья и кусты. Черт бы их подрал, этих городских, чего в лес суются?! Клин попробовал пошевелиться. Руки за спиной были схвачены в кистях толстой веревкой, — он это быстро почувствовал, — ноги опутаны почти до бедер. Зачем такие сложности? Столько накручивать могут только непрофессионалы. Однако стреляют эти непрофессионалы вполне…

Деревья и кусты мешали рассмотреть тротуар полностью. И потому он не разобрал, как одет первый прохожий, прошедший слишком близко к газону. Но двух следующих увидел. Идут в легких куртках, не в рубашках. Значит, все-таки прохладно. Очень хорошо. Это дает ему возможность сегодня тоже надеть куртку. Сегодня сложный день. И под курткой легко прячется пистолет. В другой, более легкой одежде это сделать труднее. По крайней мере, под пиджаком опытный глаз всегда может определить наличие оружия. …

Не зная за собой тяжких грехов, способных угрожать ему чем-то серьезным – пара показательных драк с вороватым персоналом в медвытрезвителе заинтересовать ФСБ не может, – Виталий спокойно двинулся мимо «жучки». Три человека старательно пеклись в горячей машине и его в упор «не видели». А вот это уже неприятно насторожило и даже слегка заинтересовало. Фээсбэшные оперативники вели его предельно нагло, явно стараясь запугать и довести до смятения, будто бы проверяя, как поведет себя Виталий. Люди же…

Дальше, за рельсами, на перекрестке двух оживленных улиц, один угол широкого тротуара полностью отдан торговым рядам, разбегающимся в две стороны, – это и есть местный базарчик. – Вон туда заезжай... – толстым пальцем показывает Коля. Палец заскорузлый, с потрескавшейся кожей. У Коли все пальцы такие, словно он ими каждый день в земле работает. – Через стоянку, за палатки, чтоб со стороны не увидели... А то начальство на обед покатит... Толик молча заворачивает, проезжает автомобильную стоянку…

Я приобщился к скуке, более того – к тоске, и когда Митька, собрат по учебному курсу, стал предлагать мне отрастить волосы – такие, чтоб чертям стало тошно или создать на худой конец тайную организацию – в пику масонам и всем прочим, я не отмахнулся, как раньше, потому что средство от тоски следовало искать – и искать по возможности активно. Однако, где его искать, я не знал и, вероятно, мысленно допускал, что в советах посторонних ответы тоже порой находятся. Кроме того был Митька парнем дошлым…

Единственным возможным в такой ситуации решением командование признало высадку десанта спецназа – два взвода, специально подготовленных и экипированных для автономных действий в горах, с разных сторон должны были выйти в тыл боевикам, сняв блокаду с "Красной". Было решено, что десантирование должно пройти в такой глубокой темноте, в какой только смогут работать "вертушки", и на таком удалении от заставы, чтобы не привлечь внимания осаждающих. Первым взводом командовал старший лейтенант Сергеев.…

Он не мог знать, что дом находится под наблюдением и буквально нашпигован всевозможной записывающей аппаратурой, а в одной из дальних комнат, самой маленькой, сидят у экранов мониторов два охранника. Они-то и засекли, как Андрей Барышев возится у сейфа, пытаясь его открыть… Капитану удалось открыть сейф, и он даже увидел заветную кожаную папку, в которой хранились списки покупателей наркотиков, а также списки тех, кому предполагалось передать значительные суммы. Ясное дело, все фамилии были зашифрованы,…

Впрочем, не такие уж осторожные и далеко не всегда вполголоса. Группа ей сегодня досталась еще та – какие-то не то нефтяники, не то газовики из Восточной Сибири с женами и детьми, прибывшие в Петербург, дабы приобщиться к сокровищам мировой и российской культуры. Приобщение, как водится, шло туго, и в этом не было ничего удивительного: из упомянутых выше сокровищ нефтяников-газовиков более всего интересовали казино и рестораны, а их увешанных золотом и драгоценными каменьями супруг – бутики северной…