Детская фантастика

Теперь порт полностью опустел, и порывы ветра становились все сильнее и сильнее с каждой минутой. Он рвал ставни домов со свирепым рычанием и с диким свистом врывался в щели между ними. Необузданное море поднимало огромные валы и обрушивало их на скалы, после чего проливался дождь из шипящей пены. Море уже штурмовало дамбы, чтобы обрушить свои воды к подножию домов. Вдалеке маяк, взятый в заложники разгневанной стихией, все больше и больше становился похож на призрака, и казалось, что еще немного…

Зрелище, которое предстало перед нашими глазами, трудно описать словами, это надо видеть… Такого чердака я еще не видел в своей жизни. Это настоящая находка для самого искушенного археолога и исследователя. Чего только здесь не было! Буквально все! От седой паутины, опутавшей все вокруг, до вековой пыли, ржавых рыцарских лат и выцветшего от времени шутовского колпака с бубенчиками… Заветная рукопись оказалась на самом дне огромной плетеной корзины, доверху набитой всякими исписанными тетрадями,…

— Неправда! — А вот и правда! — настаивал старший Флинт. — Я видел… вернее… слышал, как ты пулей пролетел мимо меня, ничего не понял, но подумал: «Если бежит он, значит, и мне нужно бежать!» Знаю только, что секундой раньше мы шли за той девочкой… —  Та девочка имеет имя, и зовётся Джулией, — поправил его младший Флинт. — Джулия Кавенант. — Да… и тебе она, похоже, очень даже нравится, не так ли? — спросил средний Флинт, хитро улыбаясь. Младший…

Пришелец замер. Ему неудобно было смотреть на Катю, выворачивая вверх глаза, поэтому он отбежал в угол кухни, приподнялся на передних ножках и оттуда стал рассматривать девочку. — Ты не кусаешься? — спросила Катя. Существо молчало. — Зачем ты блюдце ел? Расплющенный пришелец по-прежнему молчал. Только цвет глаз у него менялся. Его глаза становились то голубыми, то зелёными, то фиолетовыми. Слава богу, они не были красными (ведь красный цвет — сигнал тревоги). — Тебя…

Я хранил это у себя в комнате среди самых дорогих сердцу вещей, а теперь пришло время тебе увидеть его. Да, именно тебе, а не кому-то другому. — Эта вещь принадлежала моим родителям? — нетерпеливо спросил мальчик. — Не совсем. — Флебо сунул руки в ящик и вытащил сломанные пополам очки, серебряное перо, посеревший марлевый мешочек с заплесневевшими конфетами и рулон из выцветших голубых листочков. Он с величайшей осторожностью развернул бумаги, закрученные по краям. — Вот,…

Но Вероника была вынуждена не согласиться. Она поминутно расписала соседке, как именно все произойдет, и выходило, что опоздания не миновать. Она снова вежливо извинилась и ушла. А затем возник Феликс (который и не думал являться на контрольную!) и сам предложил свои услуги. И теперь весь мир считает, что хорошая Вероника поступила плохо, а плохой Феликс – хорошо. На хулигана Феликса все смотрят с надеждой, а на всегда такую примерную Веронику – с разочарованием и недоверием. Разве это честно?!…

Он сидел, съежившись за шкафом в велосипедном подвале, и с ужасом смотрел на черную тень на стене. Она походила на нарисованную. Мальчик заметил, что тень пошевелилась, будто прислушиваясь, словно хищник, преследующий добычу, и подумал, что если его не выдаст запах пота, то уж точно выдаст стук сердца. Оно грохотало, как паровоз. Вообще-то Филиппу полагалось находиться в классе на уроке математики. А в этот самый момент он должен был поднять руку и сказать Йоргену, учителю математики, что в одном…

Широкоплечий мужчина нависает над пультом протокольного доступа, начинает манипуляции, вызывая кабину на этаж. Мимо проходят веселые, жизнерадостные люди. У многих в руках надувные шары и куски сахарной ваты. Они на считаные секунды попадают в кадр, исполняя в разыгрывающемся представлении роли безликих статистов. – Был ли установлен голосовой контакт? – сухо интересуется один из чиновников, нарушая царящую в кабинете тишину. – Так точно. Дистанционный, – так же бесцветно…

А между тем «плесень» начала хозяйничать и на полках книжного шкафа. Она ловко карабкалась вверх по стеллажу и стекала на нижние полки, довольно чавкая и становясь все ярче и все зеленее. И при этом с аппетитом поглощала книги – одну за другой, одну за другой, оставляя от них лишь жалкие кусочки обглоданных переплетов. Но вот что удивительно – «плесень» ела не все подряд, а проявляла непонятную избирательность: сжирала исключительно хорошие, добрые и полезные книги, а всякую ерунду в безвкусных…

Приняв решение, Филька твердо посмотрел на Иванову. В седьмом «А» она была известна как первейшая спорщица. Так, с литератором она спорила, что он не знает, как звали бабушку Пушкина, а с математичкой – что та не помнит числа «пи» до седьмого знака включительно. После десятка подобных споров учителя стали вздрагивать при любом звуке Анькиного голоса и смотрели на ее парту так, будто на ней лежал чемодан с тротилом, а сама Иванова держала в руках взрыватель. Но теперь дело было даже не в этом. Дело…

– Не смотри на меня так! – И скрылась в каюте. Споры о том, почему Финский залив перекрыт и куда теперь идти «Альдоге», были в самом разгаре, тут в строю айсбергов началось движение. Через ряды протолкнулась большая плоская льдина и подплыла к пароходику. На ней стояла чугунная печь-буржуйка, а рядом кресло, застеленное медвежьей шкурой. Там с комфортом разместился усатый мужик в сине-зеленом кафтане. Подрулив к «Альдоге», капитан айсберга закричал на ломаном немецком: – Закрыт залив! Обратно…

«Ах, Листвяная Звезда, какая же ты трусиха!» — выбранила себя предводительница, вспомнив свой недавний сон. То ощущение безграничного счастья, которое она испытала ночью, когда носилась со всех ног вместе со Звездным племенем, теперь придало ей храбрости. — Хорошо, — решительно объявила предводительница. — Я иду. Только предупрежу Остроглаза. Внизу, на дне ущелья, глашатай распределял патрули. — Коротышка, возглавишь отряд. Возьмешь с собой Чернобока, Цветоглазку и Полыннолапку, — коротко распоряжался…

Сначала один. Потом второй. После третьего удара старая дверь распахнулась, впустив целый рой мошкары, жаркий, влажный и удушливый воздух. И в проёме двери появились двое ребят. Они едва держались на ногах от усталости и, переступив порог, прислонились к стене, чтобы не упасть. Один из них захлопнул дверь ногой, и оба стали отмахиваться от насекомых. На голове одного из ребят смешной, похожий на кокосовый орех железный шлем со вмятиной на боку, на мальчике жёлтые шаровары, с крупными пряжками…

«Только бы не разбилась!» - подумала девочка, вскочила с постели и осторожно подняла шкатулку. Инстинктивно она бросила взгляд на звезду на правой ладони, но она оставалась по-прежнему красной. Это означало: ее жизни ничто не угрожает. Нина перевела взгляд на шкатулку, и в голове промелькнула мысль: «Ведь звезда - знак алхимической судьбы, и наверняка эта шкатулка в форме звезды тоже имеет отношение к Шестой Луне». К счастью, шкатулка не разбилась. Она была плотно закрыта, и странная газообразная…

Князь улыбнулся. – Михня, – ласково сказал он. – Я думал, и тебя убили. – Господин, – Михаил опустился на колени перед телом, но не знал, что говорить, как высказать то, что на сердце. Но этого не потребовалось. Князь понял все без слов. – Да, я иду к Господу нашему. Да покарает он моих убийц, что за милость отплатили лютой злобой. – Княже, я отомщу, своей рукой убью их, – яростно зашептал Михаил. – Нет, слушай мой последний приказ. Возьми Марию и ее сына, спрячь их, иначе моя жена и…

– Помнишь, мы гадали с зеркалами? – спросила она. Я кивнула. Еще бы не помнить! – Так вот, – воодушевилась она, – мы тогда совсем неподготовленные были, поэтому испугались и ничего толком не увидели. Я не придавала большого значения разыгравшемуся Дашкиному воображению. Охота ей читать о всякой нечисти, ну и пусть. Лично я точно знаю, соваться туда очень опасно, особенно если не представляешь себе, с чем имеешь дело. Я Дашке так и заявила. А у нее сразу же ответ нашелся. – Разумеется! –…

С каждым разом старику становилось все холоднее. Но теперь помимо холода он ощущал еще и чье-то присутствие — чье-то присутствие внутри себя! Пока что оно было слабым, но старик чувствовал, как оно становится все сильнее по мере того, как животные разбегаются и разлетаются в разные стороны. Что-то чуждое переходило из животных в него. Он понимал это, но поделать ничего не мог. Ему оставалось только наблюдать за происходящим, как будто во сне. Когда последнее из животных скрылось в траве, старик…

Но на этих выходных Алине повезло. В пятницу, поздно вечером, когда семья, вырвавшись из московских пробок добралась наконец до дачи, девочка, заходя на крыльцо, в темноте обо что-то споткнулась. Одна из досок оказалась неплотно пригнана. Послышался звон. Алина вышла на крыльцо с фонарем и обнаружила лежащий на ступеньках большой ключ. То ли он когда-то угодил в щель между досками и теперь выпал наружу, то ли у прежних хозяев здесь было что-то вроде небольшого тайника. Ключ был старый и ржавый,…

— Приглядеть за своим младшим братом? — закончил за нее Пит. — Проверить у него уроки и вовремя уложить спать? — Ведь тебе нужны новые кроссовки? — напомнила она, застегивая куртку. Пит со вздохом кивнул. Как только дверь за мамой захлопнулась, с лестницы скатился Томми, младший брат Пита. — Пит, поиграем в футбол, а? — умоляюще протянул он, глядя на Пита ясными голубыми глазами из-под светлой челки. — Ладно, — согласился Пит, — но только в саду и маме смотри не проболтайся. Томми радостно…

Она отпрянула. – Мы закончили? Мне надо… к детям… мой муж… – Да-да. – Он махнул длинной рукой. – Сделка заключена. Можешь идти. Она отвернулась и поспешила прочь. Прочь из этого черного дворца на окутанном тенями берегу. Безмолвная фигура в плаще с капюшоном перевезла ее в ажурной серебряной лодке через не знающее солнца озеро и проводила до ворот в подлунный мир. Наблюдая бегство королевы Мод, Подкаменный король улыбался. Она вернется. Ей придется возвращаться каждую неделю. Но не это вызвало…