Исторические любовные романы

Дневной свет проникал в комнату через узкие сводчатые окна, и сейчас косые лучи солнца с пляшущими в них пылинками падали на огромные гобелены, на которых были изображены мужественные охотники и своры гончих, преследующие оленя в причудливом лесу сверкающих золотых деревьев. Санча, задумавшись, шла между Мари и Алиной. Песик лежал у нее на руках, и она нежным голосом успокаивала его, поглаживая шелковистую шерстку. – Бедняжка Туфу, – вздохнула она. – Бедняжка королева. Может быть, нам разрешат…

– Джеффри! Как там наши малютки? С ними все в порядке? Для новорожденных они ведут себя слишком тихо. Голос жены вывел Джеффри из задумчивости. Он осторожно завернул дочерей в одеяльца и понес показать их своей обожаемой Евангелине. – Они чувствуют себя прекрасно, любовь моя, – сказал он, счастливо улыбаясь жене. – А ты поторопись насладиться тишиной, потому что, как мне кажется, эта прелестная парочка еще задаст тебе жару. Тут одна из новорожденных тоненько заплакала – возможно, от боли в руке,…

Взяв девочку на руки, вернее, поменявшись детьми с Маргаритой, я быстро достала из складок своей широкой юбки бутылочку с сахарной водой, нагретую теплом моего тела, на ходу приложила ко рту малышки и, поддерживая ее головку, стала поить. Изабелла была мужественной «походной» девочкой и прекрасно понимала трудности обстановки: не прошло и двух секунд, как она успокоилась и зачмокала с явным наслаждением. – Вечно они ноют, ноют, эти девчонки! – проворчал Жанно. – Вот уж терпеть их не могу! …

Сердце ее бешено забилось, когда она остановилась перед ним, словно Джедидая Браун и в самом деле был львом, а она полевой мышкой, приготовленной ему на обед. – Добрый вечер, мисс Калхоун. – От его протяжного южного говора, тягучего, как черная патока, Сюзанна почувствовала слабость в коленях. Никогда ничего подобного не происходило с ней в присутствии других мужчин, Браун же действовал на нее по-особенному. – Добрый вечер, маршал Браун, – отозвалась Сюзанна, изобразив свою самую приветливую улыбку. –…

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА Весной 1625 года Анна де Бейль каждую неделю пересекала пролив Ла-Манш, направляясь то в Англию, то во Францию. Леди Кларик уже знали на всех постоялых дворах от Лондона до Парижа. Нельзя сказать, чтобы она была в восторге от такой жизни, но это, по крайней мере, позволяло не думать о прошлом, ибо слишком многое зависело от настоящего. В середине апреля ей пришлось прибыть в Менг на встречу с Рошфором, который вез ей распоряжения их могущественного повелителя — кардинала Ришелье.…

За многие годы до того, как она увидела его в первый раз, карты неоднократно предупреждали ее о нем – темноволосом незнакомце с зелеными глазами, который вносил смуту в ее существование. Карты предсказали и то, что однажды она увидит его опять. К сожалению, они не подготовили ее к тому, что это однажды наступит сейчас. Подняв глаза, она с тревогой обнаружила, что его взгляд медленно скользит по толпе и всего через несколько секунд остановится на ней. – Все ли с вами в порядке, мадам Ларчмонт? Вы…

– Да. Все сделано, как вы приказали, милорд. Стрелки стоят наготове на скалах. Как только Кармайкл войдет в гавань, «Ястреб» выйдет из бухты и нападет на него с тыла. В ответ тонкие губы искривились в холодной улыбке. – Для старины Лайонела это будет самая большая неожиданность в его жизни. – Это будет словно прикончить рыбу в бочке. – Комендант злобно оскалился, уподобившись своему повелителю. – Готов отдать свою долю добычи, лишь бы увидеть лицо Кармайкла, когда он поймет, что Кертхилл вовсе…

– Старик не мог их спрятать, за ним тщательно следили. Куда они делись? – Спросите у своих коллег. Или, может, они попали к британцам. Я никогда их не видела. Клянусь. – Клянешься? А я думаю, несмотря на свой ангельский вид, ты лжешь, и лжешь с тех пор, как была ребенком. Но сейчас не пытайся лгать мне! – Я бы не посмела. Я стараюсь вам помочь. Думаете, я настолько глупа, чтобы перестать вас бояться? Ее глаза наполнились слезами. Весьма полезное умение, которое она усердно применяла. – Очень…

Если бы тогда он был таким, как сейчас. – Виконт Стил, – хриплым шепотом проговорил он и, оглянувшись, порадовался, что никто не слышит, как он пробует на слух свой новый титул. Он не в первый раз меняет личину. Может, и не в последний. Из любви к Дейдре он изменил имя, зачеркнул свое прошлое, отрекся от единственной семьи, где его считали за брата, – от Сентинелов. Она его об этом не просила, но пришла в восторг. Она хотела – черт возьми, она заслуживала! – мужчину лучшего происхождения, чем…

– Очевидно, он из Лондона, – добавила миссис Садли таким тоном, словно говорила, что он явился из преисподней. Элетея улыбнулась: – Не всякий, кто из Лондона… В спокойствии сельской ночи раздался вой, от которого по спине побежали мурашки. Элетея заметила блеск стали в поднятой руке всадника – не средневековый щит, который она предпочла бы увидеть в руке этого соседа, но скорее всего шпагу. У нее закололо в голове от дурных предчувствий. – Боже мой, – сказала она, широко раскрыв от удивления…

Однако Добсон не являлся для них единственной угрозой. Самая серьезная опасность заключалась в поведении лорда Хефлина. Это был подлец и развратник с темным демоническим лицом, которое, как зеркало, отражало его сущность. Даже Тоби признавал за Хефлином репутацию соблазнителя невинных девушек. Кроме того, он даже извинился перед сестрой за то, что пригласил этого подлеца в свой дом, но положить конец ужасному сборищу отказался. Лорд Хефлин, похоже, был не прочь поухаживать за Беатрисой, иначе как…

Пробираясь верхом по болотам Флориды, почти задыхаясь порой от жары, полковник много размышлял о том, что ему делать со своей неудавшейся семейной жизнью. Та же проблема стояла в свое время перед его отцом Элхананом Шелби. Но отцу Сэмюэля повезло – легкомысленная француженка-жена без шума и скандалов оставила его и вернулась в Париж. Тиш вряд ли сдастся так же легко. По мнению Сэмюэля, надеяться на это не приходилось. Она обязательно прольет море слез, устроит истерику, станет угрожать и швырять…

Не меньше минуты гость молча рассматривал свои ухоженные ногти и только потом посмотрел на хозяйку полным неприязни взглядом. – У него не было выбора. Он слишком много потерял, неудачно вложив деньги, и ему необходимо было срочно покрыть свои потери. К несчастью, его репутация хорошего бизнесмена таяла вместе с его средствами. Кончилось тем, что никто, кроме меня, не соглашался дать ему взаймы, чтобы он смог попытаться начать все сначала. – Но почему?.. Ведь вы ухаживали за моей матерью до того,…

— Давай скорее! — Держи крепче! В предрассветном воздухе их голоса кажутся особенно пронзительными. А вот и хозяин: в сопровождении всадников, размахивающих факелами, он направляется к причалу, где его ждет баркас старшого. Кони громко бьют копытами по каменистой дорожке, скрытой за песчаной дюной. Аультину упирается, но женщины толкают его в черную неспокойную воду. — Держи доску повыше, чтобы сыр не намочить, Аультину! Давай скорее! Догоняй лодки. Мальчик бредет по воде, то и дело украдкой…

– Полли… – Но я люблю его, папа. – Нет, ты не любишь его, дорогая, – терпеливо начал Нед. – Он улыбнулся тебе пару раз, это не любовь. – Этого достаточно, папа, – шмыгнула носом Полли. Таков был Колин Эверси, проклятый негодник. Сегодня в «Свинье и чертополохе» не было ни одной женщины в возрасте от семнадцати (как Полли) и до семидесяти, у которой в глазах не блестели бы слезы. У джентльменов глаза тоже были на мокром месте. Этого следовало ожидать. Колин Эверси оказался самым забавным подлецом,…

Не то чтобы императрица была так уж обуреваема извечно свойственной каждой женщине склонностью податься в свахи и устроить чужую судьбу. Нет! Слишком опасна оказалась эта пышногрудая синеглазая попрыгунья! Опасна для мужчин, которые едва сдерживались (а иные даже и не сдерживались вовсе), чтобы не протянуть дрожащие от нетерпения руки к ее гибкому и полному стану, к этим самым грудям, которые так и выпрыгивали из корсета... Опасна для женщин, у которых она отбивала любовников не глядя, даже не прилагая…

Она полезла в карман пелерины и достала кольцо, которое протянула ему, что было излишне. Не было никакого сомнения в том, что алмаз отсутствовал. Граф Лайл взял кольцо и взглянул на него – широкий золотой ободок с кружочками темных сапфиров и пустующим отверстием в центре, где должен был находиться алмаз. «Вифлеемская звезда», так она назвала его. Ее глаза сверкали, как звезды, щеки пылали, а губы были приоткрыты, когда он вручал ей это кольцо два года тому назад по случаю их помолвки. –…

Пролог Две сороки взвились, закружились в вышине. Марина вскинула голову, засмотрелась. Небо голубое, и зеленая листва, и эти реющие туда-сюда черно-белые стрекотуньи, суматошные, не то радостные, не то перепуганные. Но до чего же они громко кричат, они оглушают, из-за сорочьего гама не разберешь людских голосов… – Виват царице Марине! Красавица, ох, какова же она красавица! Благослови тебя Господь! – Безбожница, еретичка! Маринка-безбожница! Ой, подпустите меня к ней, ой, выдеру я ее лохмы,…

Она услышала тихий голос: – Фьора, не надрывай себе сердца! Пойдем лучше со мной. От долгого стояния на коленях у Фьоры затекли ноги. Она с трудом встала, утерла слезы и улыбнулась молодой женщине: – Это ты, Кьяра? Неужели это ты? Они крепко обнялись, как обнимаются подруги после долгого расставания. Толстая Коломба, бывшая гувернантка Кьяры Альбицци, сопровождающая ее повсюду, не удержалась от слез при виде этой трогательной сцены. Фьора обняла обеих женщин и, взяв их за руки, подвела к…

С соседней улицы донёсся истошный женский визг и Филипп, захватив с собой одного из слуг, бросился на помощь. Забившись в какой-то угол, молодая женщина в разорванном платье прикрывала онемевшего от страха ребёнка и пронзительно кричала. Четверо мужчин, вытирая окровавленные ножи белыми шарфами, надвигались на беззащитную жертву не торопясь, словно растягивая удовольствие. У порога одного из домов уже лежали растерзанные тела старика и двух молодых парней, совсем мальчишек. Видимо, все они спали,…