Исторические любовные романы

Через голову Летты Меррик взглянул на Ларен, он видел отпечаток от ладони Летты на ее лице, видел, как утихает ее ярость и Ларен осознает, что она наделала. Олаф Торагассон уже ринулся к ним, словно разъяренный бык, братец Эрик удовлетворенно потирал руки. Одним движением Меррик оторвал Летту от земли и сдал ее на руки одному из ее младших братьев, тому самому, который так отважно и безрассудно подарил Ларен брошь, доставшуюся ему от матери. ("Надо полагать, не только волшебная сказка так прельстила…

Хотя горничная настаивала, чтобы ее госпожа сидела и отдыхала, пока ее новое жилье приводят в приличный вид, Блейз не послушалась. К ее удивлению, в комнате оказалось довольно чисто, пол здесь недавно подмели. Вдвоем женщины повесили над кроватью зеленый бархатный полог. Блейз привезла с собой тонкое льняное белье и пуховую перину, которую уложили на кровать поверх соломенного матраса. Простыни были пропитаны ее любимым ароматом фиалок, и постель вскоре приобрела уютный и манящий вид. К тому времени…

Алексей не поверил ушам. Этот ужасный голос… чудится, что ли? Да ведь то Неонилы Федоровны голос. Тетушки Лисонькиной! Зачем она здесь? Сговорено же все, обдумано! Она как бы не знает, не ведает ничего о бегстве племянницы, ну а через недельку-другую Алексей с Лисонькой напишут ей уже из Москвы, а потом и в ножки кинутся, выпрашивая прощения и благословения… Сговорено-то сговорено, однако в голосе, который рвется из-за двери, такое неистовство, словно не ею же придуманное венчание вершится здесь,…

- Чем могу служить милордам? - спросила она, затаив дыхание. - Нет, Гиллендрия, - отпустил её Цирцен. - Иди в постель. Уже далеко за полночь, - он бросил мрачный взгляд на Адама, - и у моего гостя нет никаких потребностей, которые я хотел бы видеть удовлетворёнными. - Да, Гиллендрия,- промурлыкал Адам. - Есть много способов, которыми ты можешь послужить мне этой ночью. Я с удовольствием обучу тебя им всем. Иди к себе, пока мужчины разговаривают. Я присоединюсь к тебе позже. Глаза молодой…

Никто в доме не произносил моего настоящего имени, но в разговорах с самой собой, которые происходили постоянно, я называла себя экзотически – Опал. Меня слишком часто оставляли одну, а это способствовало тому, что детские впечатления окутала завеса тайны, через которую я никак не могла проникнуть. Няня Мэдди изредка зажигала лучик знания в этом тумане, но его тусклый блеск не вносил полной ясности, а только больше запутывал все. Почему мне дали столь странное имя, а теперь не хотят называть им?…

— У меня есть, по крайней мере, два положительных качества. И к тому же мисс с большой грудью нашла себе партнера на следующий танец. Это, как я полагаю, означает, что сейчас Френч начнет искать свою жену. — Да уж, учитывая его плохое зрение, мужу приходится держать кое-кого поблизости, чтобы пялиться на ее грудь, — Лидия поправила платье, едва прикрывающее предметы обожания собственного мужа. — Я буду в четверг на вечере у Беквита, — продолжила она, разглаживая складки. — У них есть просто замечательный…

В Бар-Харборе живут родственники, и Кевин вне себя от волнения с того дня, как мама сообщила, что они переедут поближе к его дяде и единокровным брату и сестре. И кузенам, подумала Мег. Четверо младенцев родилось с тех пор, как они с Кевином впервые побывали в штате Мэн, прилетев тогда на свадьбу своего брата Слоана с Амандой Калхоун. Меган наблюдала, как спит ее маленький мальчик. Хотя не такой уж и маленький. Ему уже почти девять. И для единственного ребенка будет чудесно стать частью большого…

Девушки скатились вниз по лестнице. – Как только придут Грейс и Хоуп, заприте дверь! – крикнула им вслед Пруденс. – И не открывайте никому, кроме меня. Она устремилась наверх. Когда все добрались до последней площадки, Пруденс остановилась. – Мы войдем тихо, и я оттащу его. В это время Джеймс схватит Грейс и вынесет ее из комнаты. – Можете рассчитывать на меня, мисс Пруденс, – сурово ответил рослый лакей. – Я знаю, – кивнула Пруденс. – Неизвестно, что получится из сегодняшней нашей затеи, но…

Джентльмен должен проявлять интерес не только к модным и популярным в данный момент сферам жизни и развития общества. Острый ум для джентльмена гораздо важнее хорошо повязанного галстука. Простое ухаживание джентльмена за дамой ни в коем случае не означает, что он согласен со всем, что говорят ее отец и мать, хотя, несомненно, обязан проявлять к последним должное уважение. – Очень мило! – согласилась Эвелин, сдувая со своего листка порошок от сломавшегося карандаша. – Но у меня есть вопрос. –…

– Видите ли, трудно рассказать всю историю, не вдаваясь в подробности, но она… – Он снова махнул рукой в сторону девушки. – Ну, та, что вы видите здесь, можно сказать, прекрасная невеста в брачном наряде. Магнус поднял голову и уставился на управляющего. В эту минуту порыв ветра обрушился на бухту и сорвал с головы девушки капюшон, открыв ее лицо. Девушка сидела, окруженная своими пожитками, среди которых Магнус приметил кожаный, окованный железом сундук. Похоже, собирали ее в…

Ни один из гостей не заподозрил бы, что каждый ее нерв натянут как струна, даже самый зоркий наблюдатель не мог бы себе представить, какая тяжесть лежит у нее на сердце и что ей приходится до предела напрягать всю силу воли, чтобы не впасть в отчаяние. Где же Шелбрук? Джиллиан снова бросила взгляд на дверь, что проделывала каждые пять минут с того самого времени, как начали собираться гости. Он должен был появиться еще полчаса назад. Разумеется, нет ничего необыкновенного в том, что кто-то из…

– Эй, Шенандоа, так ты сдаешься? Ей пришлось стряхнуть с себя воспоминания, чтобы вернуться в настоящее. Какая непозволительная рассеянность! – Конечно, Джек, я ведь ни на что не способна, правда? – шутливо спросила она. Те игроки, что уже вышли из игры, одобрительно зашумели. Сейчас, когда ее дядя по прозвищу Шустрый Эд уехал из Томбстоуна, Шенандоа по праву считалась самым искусным и удачливым картежником в поселке. Ее длинные, чуткие пальцы подтолкнули на середину стола еще несколько фишек.…

— Ловушка… Это был Гамби. От бешенства выражение лица Пуантро стало еще более жестким. Блики пламени демоническим блеском отразились в его темных глазах. Он подал знак приблизить железо, прошипев при этом: — Как вы можете заметить, на этом железном пруте стоит клеймо в виде буквы «П». Оно навсегда заклеймит вас как пирата. Добавлю, что эта буква — начальная от Пуантро, фамилии человека, который вас уничтожит! Повернувшись к стражнику, Пуантро резко скомандовал: — Приложить железо! Нечеловеческий…

Джона Уокера никто не назвал бы выжившим из ума стариком. Высокий, широкоплечий и крепкий, как большинство мужчин Уокеров, отец Сэма и Джонатана к старости не потерял ни одного зуба и не нуждался ни в париках, ни в пудре для волос, чем весьма гордился. Джон, голубоглазый, с четкими, как будто высеченными из камня чертами лица, мог без труда завоевать расположение любой молодой девушки. В Англию он отправился на поиски жены, которая, как он надеялся, родила бы ему сына. Встретив Констанцию, он был…

«Но я же должен чувствовать, — думал Филипп, — здесь Констанция или нет. Где она? Где она?»— взглядом перебегал он с одной фигуры на другую, но черные плащи, накидки казались одинаковыми. Виктор Реньяр поднял голову, и Филипп, испугавшись, укрылсяза старым надмогильным камнем. Тщетно искал на кладбище свою возлюбленную Филипп Абинье, не было ее среди собравшихся у могилы и быть не могло.Ведь в это время девушка сидела одна в низком каменном строении и плакала. И было в этом плаче все — и тоска…

Со всей очевидностью это имя должно было вызвать гримасу юного графа д'Эвре, который наверняка не прочел у Сен-Симона: «Родиной Кроза был Лангедок, где он устроился в Пеннотье, чуть ли не лакеем. Будучи незаметным служащим, Кроза дослужился до кассира. Положив деньги в судостроительный банк, этот человек стал первым богачом Парижа. Сам король пожелал сделать его управляющим герцога Вандомского. Слава следовала за богатством». На самом деле Кроза, будучи ловким финансистом и воспользовавшись удачным…

Золотистые волосы королевы-англичанки, лилейный цвет ее лица и цвета морской волны глаза чудесно сочетались с высоким андалузским гребнем, поддерживавшим ниспадавшие волнами кружева. Связанные узами настоящей дружбы – королева Виктория-Евгения была крестной маленькой – дочери герцогини Марии-Виктории, занимавшей пост придворной дамы, – почти ровесницы, обе женщины обладали безукоризненным вкусом и чувством элегантности, и казалось, будто они на самом деле сошли с полотна Гойи, чью эпоху, воспроизведенную…

– Но, Габриэль, вы же сами затеяли этот разговор! – заметила Мария, смеясь. – Так что же мы теперь будем делать? – Мы не оставим вас до замка Вержер. Там вы будете в безопасности, поскольку окажетесь под защитой вашего брата, герцога де Геменэ, ему вы вверены решением короля. А чтобы вы прибыли туда целой и невредимой, мы вас и сопровождаем. Так что возложенная на нас миссия будет исполнена без нарушения воли Его Величества. При этих словах Мария улыбнулась: – Мне было бы надежнее с вами, Мальвиль!…

Предисловие В век Просвещения ночи были, наверное, темнее ночей минувших веков, потому что никогда прежде человек в поисках собственной сути и в стремлении к совершенству не обращался так решительно к наслаждению, золоту и тайне. Калиостро, Казанова и Картуш – Чародей, Распутник и Разбойник – в каждом из них по-своему воплотилось желание выйти за рамки Судьбы. Судьбы, которая изначально не предвещала ни того, что они займут место на ярко освещенных подмостках Истории, ни того, что на них упадет…

Сьюзен Карслейк знала, о чем говорила. Этот рейс с контрабандой должен пройти успешно, иначе одному Богу известно, что с ними всеми будет, а поэтому она должна быть здесь, рядом со своим младшим братом, даже если помочь она практически ничем не сможет. Из поколения в поколение занимались жители этого прибрежного района контрабандистским промыслом под предводительством сменявших друг друга сильных и умелых Капитанов Дрейков, каждый из которых был родом из семьи Клист. Но когда очередного Дрейка…