Классические детективы

Лорд адмиралтейства мне сразу же понравился – коренастый, грубовато-добродушный моряк отличной старой закалки. Пуаро пытливо посматривал на обоих политиков, и наконец Эллоуэй приступил к рассказу: – Конечно, вы понимаете, месье Пуаро, что вся эта информация строго конфиденциальна. У нас пропали особо важные документы. Украдены чертежи новой субмарины типа Z. – Когда вы обнаружили пропажу? – Сегодня вечером… менее трех часов назад. Вероятно, вы можете оценить, месье Пуаро, всю значимость происшествия.…

Глава 1 1 Капитан Кросби вышел из банка с довольным видом – как вкладчик, который снял деньги со счета, а там, оказывается, еще осталось больше, чем он предполагал. У капитана Кросби часто бывал довольный вид. Такой характер. Собой он был невысок, коренаст, румян, и усы армейские, щеточкой. Походка тоже отчасти армейская, ать-два. Одевался разве что немного пестровато. Зато обожал слушать чужие рассказы. Однополчане его любили. Эдакий бодрячок, звезд с неба не хватает, но душевный. И холост.…

– Ты же ровным счетом ничего не знаешь об этом человеке! – Я знаю, что люблю его. – Как ты можешь это знать – после недельного знакомства? – Не каждому требуется одиннадцать лет, чтобы понять, что он любит девушку! – сердито крикнула Аликс. Дик побледнел. – Я люблю тебя с тех пор, как встретил впервые. Мне казалось, ты тоже меня любишь. – Я и сама так думала, – честно призналась Аликс. – Но лишь потому, что я не знала, что такое любовь. Дик снова взорвался. Последовали просьбы, мольбы…

— Вы сильно постройнели в сравнении с тем, что было три месяца назад, — уверила ее Сибилла. — На самом деле нет, — вздохнула миссис Феллоуз-Браун, — однако, признаюсь, в этом платье я выгляжу так, будто это правда. В том, как вы кроите, действительно есть что-то такое, что уменьшает объем задней части. Возникает такое ощущение, что ее у меня больше не… То есть, я хочу сказать, она есть, но в том виде, в каком бывает у большинства людей. — Она снова вздохнула и тем движением, каким обычно подбадривают…

– А вы уже пробовали? – Мы, знаете ли, вскопали уже почти целый гектар! Вся земля в поместье готова к высадке в грунт овощной рассады. Нам только осталось обсудить, что мы начнем поставлять на рынок, цукини или картофель. – Однако, – прервала его Чармиан, – может быть, мы действительно расскажем вам обо всем по порядку? – Ну разумеется, дорогая. – Тогда давайте найдем укромный уголок, пойдем, Эдвард. – И она пошла впереди них через полную людей комнату, где витали клубы табачного дыма, а…

Мейсон указал на огромное мягкое кресло, предназначенное для клиентов. – Я рассказала вашей секретарше о своих проблемах. Полагаю, долгие прелюдии излишни. Я – Сибил Харлан. Миссис Энрайт Харлан. Мейсон кивнул. Дама уселась, положив сумочку на стол и скрестив ноги. – Мой муж мне изменяет, и я хочу предпринять кое-что по этому поводу. – Как долго вы замужем? – спросил Мейсон. – Пять лет. Сегодня как раз исполняется пять лет со дня нашей свадьбы, если вам это интересно. – Он впервые…

– Он мертв. – Надин, я – доктор Денэйр. Я – ваш доктор. Вы доверяете мне целиком и полностью? – Да. – Вы будете рассказывать мне о себе правдиво и без утайки? – Да. – Вы намерены рассказать всю правду? – Думаю, да. – Вы скажете всю правду? – Я… да. – Есть кто-то, кого вы ненавидите? – Да. – Он мертв? – Да. – Когда он умер? – В начале лета. – Как он умер? Девушка ответила легко и непринужденно: – Я убила его. Доктор Денэйр, уже формулировавший в голове следующий…

– Я проверил всех, с кем она была в поездках, беседовал с ними. У меня нет никаких оснований их подозревать, к тому же они ничего странного не замечали. – И ты считаешь, что этого достаточно? – На данный момент – да. Впрочем, лишь на данный момент. Эх, Коля, Коля, промолвил про себя, поморщившись, Досев, вслух же сказал: – Говоришь, держалась независимо. При ее происхождении это интересно. – Хочешь сказать, что это была поза? – Может быть, и не только – к примеру, ширма. – Ширма для чего? –…

— Продолжайте, — сказал он. — Прежде всего, хочу познакомить вас с персонажами этой истории. — Пейдж раскрыл газету, на передней полосе которой была большая фотография судьи в мантии. На ней был изображен маленький человечек в парике, под которым виднелось мягкое, почти кроткое лицо. — Не знаю, были ли вы с ним знакомы. — Нет. Но я слышал, что в судейском кресле он был весьма активен. — Мортлейк ушел в отставку в семьдесят два года — для судьи это рано. Очевидно, ум его оставался острым, как прежде.…

Стремление раскрывать сущность человеческих отношений — вот что и по сей день продолжает удивлять в произведениях Д. Сэйерс. Страсти, которые владеют персонажами, созданными восемьдесят лет назад, столь же сильны, как сегодня, и так же волнуют читателей. Хотя Англия времен во многом изменилась, но и ныне одним из истинных удовольствий, заставляющих брать в руки ее книги, является желание постичь суть человеческой природы, которую никакое время изменить не может, хотя наши представления и восприятие…

И было важно, совершенно необходимо добраться до моста. Но чем быстрее он шёл, тем больше было расстояние, а без галош двигаться было очень трудно. Иногда он проваливался по колено в трясину, иногда падал на скользкой глине, а воздух не просто давил — он был горячим, как внутри духовки. Теперь он бежал, задыхаясь, и когда поднял голову, то удивился, увидев, как близко оказался от башни. Мост теперь казался фантастически маленьким, превратившись в точку на горизонте, но башня возвышалась сразу за…

— Ах, вот именно! — перебил его незнакомец. — И кроме того, как бы вы ни старались, здесь положительно невозможно готовить ежедневно пять хороших блюд на ленч и на ужин. По той простой причине, мой дорогой сэр, что кухня недостаточно велика. Если бы у них были средства модернизировать ее, тогда другое дело, но у них нет денег. Поэтому им остается только униженно извиняться за еду, которую нам подали сегодня вечером. С каждым разом, когда я сюда приезжаю, здесь становится все хуже и хуже. Весьма огорчительно.…

Весьма забавный способ скрывать свою политическую принадлежность. Унизительное положение и грозящая опасность угнетали Пола. — Здесь хорошее убежище, мой друг. А вот и кофе. — Петров выпил глоток, облизнул губы. — Восхитительно! — Вам налить? — Энни Стотт как-то неловко стукнула перед носом Пола чашкой о стол. — Нет, спасибо, товарищ. Я не люблю растворимого кофе. Она бросила на него презрительный взгляд: — Вы, вероятно, хотите лучшего бразильского кофе?…

– Он должен быть там. Дверь заперта, и вот его шляпа. Действительно, шляпа Берни с засаленными, по-клоунски загнутыми вверх полями, болталась на вешалке жалким символом бедности. Корделия пошарила в висевшей через плечо сумке в поисках своего ключа. Как это обычно бывает, нужная вещь оказалась на самом дне. Мисс Спаршотт тут же принялась энергично стучать по клавишам машинки, как будто хотела отгородиться от надвигающихся неприятностей. Сквозь стук она бросила: – На вашем столе лежит…

Человек в постели лежал, не шелохнувшись. Шепот его больше не успокаивал. Он забыл о своей радости, о том, что начал кое-как соображать. Он жадно слушал. — Надеюсь, они его повесят, — сказала медсестра. — Непременно, мисс. — Его тон был одновременно извиняющимся и решительным. — Ведь он один из наших парней, так что ему отсюда не вырваться. Если человек пристукнул офицера полиции, ему крышка. Необходимая предосторожность для общественной безопасности, — не без удовольствия…

Разумеется, это не мое дело, но, знаете, иногда встречаешься со странными вещами, и потом невозможно удержаться, чтобы не порассуждать об этом. Они остановились недалеко от меня, и я невольно слышала кое-что из их разговора. Мужчина – оказалось, его зовут Деннис – предлагал взять лодку и прогуляться вдоль побережья. По его словам, в миле отсюда находилась известная пещера, которую стоило осмотреть. Кэрол тоже хотела осмотреть пещеру, но она предлагала отправиться туда пешком через скалы. Она сказала,…

Виктория была пятым ребенком в семье с девятью детьми; ей исполнилось одиннадцать, когда умер отец. Он был чернорабочим, и слез по нему никто не лил. Когда он работал, то получал в среднем двадцать один шиллинг в неделю; к тому же он пил. Он бил ремнем детей и жену, но Виктория на него за это не злилась: в конце концов, дети на то и дети, чтоб их пороли. Чуть-чуть наушничества и изворотливости нередко помогало подвести под ремень детей постарше, и тогда они расплачивались своими задницами за причиненные…

— Прежде всего он любимчик Стефани Воэн. — Не надо об этом, — у Артура задрожали губы, ему явно не удавалось совладать с волнением и гневом. — Не будь ребенком, Артур, — прогромыхал Сэйнт. — И не скули здесь. Феликс Гарденер будет играть Каррузерса, потому что он — актер, не тебе чета. По той же причине и Стефани Воэн скорее всего достанется ему. В нем больше мужской привлекательности — изюминка есть! Ты будешь играть Бобра. Такая роль тоже на дороге не валяется, ради тебя ее отобрали у старого…

— Ще попитам за това нашия представител в Конгреса. — Да? — Да. Фишър стоеше в средата на офис с бледожълти стени. Жената скръсти ръце и се наведе напред. — Ваш престой в Смоленск харесва вас? — Супер е. Ще ми се да остана по-дълго. Тя разгъна пътния му лист върху бюрото си, после енергично удари голям червен печат на документа. — Вие посетили наш културен парк? — Изснимах цяла лента там. — Да? А посетили Исторически музей на улица „Ленин“? Фишър не се насили да излъже: …

Сам Джон Хаммет был весьма уважаемой личностью, о нем много писали в прессе. Он стал символом британского духа для всех англичан. Люди говорили: «Все знают, что Хаммет честен». И верили ему. О нем ходили многочисленные легенды: о его простом образе жизни, о его любви к садоводству. Подобно трубке Болдуина [2] или зонтику Чемберлена [3] , существовал плащ Хаммета. Он всегда надевал его, появляясь на людях. Этот плащ служил символом честного человека, символом английского климата, символом рассудительности…