Любовные романы

– О! – обеспокоенно воскликнул Флэк и протянул Розе пухлые руки. На левом мизинце блеснул бриллиант. Если учесть, что Флэк был в льняных брюках и голубой рубашке без галстука, камень казался явно не к месту. Стоял душный июньский день. Самое жаркое лето с 1947 года. Лондон погибал от духоты. Но в квартире дышалось легко, потому что работали кондиционеры. Шторы закрывали садик на крыше. Он благоухал цветами. Шезлонг с красными подушками мог соблазнить даже такого человека, как Флэк, предпочитавшего…

Вчера вечером Барбара сказала Венеции: – Послушай, Венеция, ты кажешься умной женщиной. Ты что? Выжила из ума? – Нет, – ответила Венеция. – Разве можно считать выжившим из ума того, кто решил вторично выйти замуж? Короткий ответ Барбары: «Как-нибудь, когда у меня будет время, я зайду к тебе и мы все обсудим», – несколько охладил энтузиазм Венеции, но не больше. Она была слишком счастлива, и от счастья кружилась голова. Наутро, придя немного в себя, она испытывала чувство огромного облегчения и…

– Что с тобой? – спросил старый Рональд, заметив что-то для него непонятное в лице и манерах жены в достопамятный день, когда она в первый раз в жизни показала, что у нее есть своя воля. Человек более наблюдательный заметил бы следы плохо скрываемого беспокойства и испуга на лице бедной женщины. Муж не заметил непонятную для него перемену. – Пошли за Эммой, – сказал он. Врожденная хитрость внушила ему мысль поставить мать и дочь лицом к лицу и посмотреть, что из этого выйдет. Явилась…

— О'кей, лапочка, снимай свои наряды. Аманда была в панике, пока медленно стаскивала с себя одежду. Оставив плавки и бюстгальтер, она замерла. Он подошел и стал целовать ее в губы, шею, плечи, неловко расстегивая застежки лифчика, который соскользнул на пол. Явно разочарованный ее маленькой грудью, Билли отступил назад. — Черт побери! Быстро надень свой лифчик, куколка! — Его взгляд скользнул по собственному телу, и он рассмеялся: — Птичка улетела от изумления. Аманда надела бюстгальтер, одежду…

1 Белая чайка стрелой пронеслась в воздухе, едва не задев Эстебана крылом, и с пронзительным криком спикировала на воду. За ней вторая, третья… Только что не было ни одной — и вдруг целая стая. По каким таким невидимым часам птицы определяют, что близится время обеда и со стола, накрытого на палубе, им непременно перепадет кусочек-другой? Эстебан де Ривера, вытянувшись в шезлонге, любовался причудливо изрезанной береговой линией Красного моря. И удовлетворенно жмурился. Новый курортный городок…

– Я имел в виду не работу, – сказал дед, неожиданно погруснев. – Я имею в виду женщин. Внук обнял старика за плечи. – Что такое, Поль? Сожалеешь, что предоставил замок для этой пирушки? Дед покачал головой. – Нет, – сказал он, – нет, но твоя бабушка говорит, что здесь должна была быть свадьба Влада. На мгновение Николай застыл. Старик уже корил себя за бестактность. Влад погиб год назад, и Николай тоже еще не оправился от удара. – Все-таки приятно снова видеть тебя в хорошем настроении. Я…

– Они у меня есть, – печально ответила Софи. – Алан хорошо обеспечил меня после развода. Чувство вины приходится дорого искупать. – Прошло пять лет после их разрыва с Аланом, но воспоминания о неудавшемся браке и имя бывшего мужа до сих пор вызывали у нее горечь и боль. – Я больше не хочу говорить об этом. – Почему? – резко спросила Кэтрин. – Если ты не можешь довериться мне, то с кем тогда ты можешь разговаривать? – Я вообще ни с кем не хочу говорить на эту тему. – Софи нервно стиснула пальцы. –…

Господи, как хочется умереть! «Думаете, возлюбленный собирается с вами расстаться? Проверьте свои подозрения: пять признаков приближающегося разрыва». Заголовок на яркой глянцевой обложке любимого иллюстрированного журнала вызвал у Фейт легкую тошноту. Это был последний, декабрьский номер, он вышел только сегодня, и, какие бы советы там ни содержались, все они безнадежно опоздали. Жаль, что статья не появилась месяц назад. Тогда Фейт, возможно, распознала бы, что происходит с Льюком, и хоть…

Кларисса отогнала скуку и искоса посмотрела на своего кавалера. Прадомм казался темной кляксой с круглым розовым туманным пятном лица, увенчанного серебристым облаком волос. – Свечу, девочка, – нетерпеливо произнес он, все намеки на галантность на мгновение сменились раздражением. Кларисса сощурилась, глядя на свечу, стоящую на столе рядом с ней, взяла ее и послушно наклонилась вперед. – Так гораздо лучше, – удовлетворенно сказал Прадомм. – И так, где я остановился? А, да. «Я поклянусь…

Его мутному взору предстали не фарфоровый таз и крашеный дубовый умывальник, а худое, с глазами, как у ястреба, и носом-клювом лицо той старой карги, старой вороны, француженки, которая и стала причиной всех его несчастий. Сейчас, как и в тот момент, когда он впервые увидел ее, он считал ее самым отвратительным существом, вторгшимся в его до того мгновения довольно спокойную жизнь. К образу старой вороны вскоре присоединился другой образ — молодой красивой женщины. В тот роковой полдень три месяца…

1 Так, я с этим справлюсь. Легко. Тут ведь главное что? Дать волю своей высшей сущности, достичь просветления и наполниться ослепительно белым сиянием. Тоже мне фокус. Украдкой ерзаю на своем коврике для занятий йогой, чтобы сесть лицом к солнцу, и спускаю с плеч бретельки топа. Кто сказал, что нельзя стремиться к трансцендентному блаженству и одновременно загорать? Я восседаю на холме в самом сердце Шри-Ланки, на территории ашрама «Голубые холмы», и моему взору открывается все земное великолепие.…

Это был сигнал для Мэри. Она прижалась к теплой шее старого коня. Ее сердце колотилось, горло перехватило так, что воздух с трудом попадал в легкие. Больше всего ей хотелось сейчас убежать в темноту и спрятаться в кустах, обрамлявших поля пшеницы и горчицы. – Выйди, дочь моя, – приказал Томас Шеппард. – Господь наградил тебя ангельским голосом. Ты должна использовать его во славу Господа. Так он говорил каждый вечер. И каждый вечер Мэри подчинялась ему. Дрожащими пальцами она прикоснулась к голове,…

– Отец занимается воспитанием детей? А где же мать? – Мать их оставила, сбежав из дома со своим любовником, едва только родила тройняшек. Минерва нахмурилась. – А почему вы думаете, что я справлюсь с ролью няни? – Ну, во-первых, ваше образование позволяет вам преподавать в младших классах, во-вторых, вы изучали психологию школьников, а в-третьих, год работали в детском саду. По всем показателям из тех кандидатов, кому эта вакансия предлагалась, вы подходите больше всего. А если вы волнуетесь…

Я хорошо помню то утро. Во главе стола сидел мой отец, сэр Роберт Денвер. Удивительный человек! Я его очень любила. Он не был похож ни на кого из наших знакомых. В нем не было ни капли высокомерия, и он отзывался о своей персоне в пренебрежительном тоне. Мама частенько журила его за это. Мягкий и добрый, он, как мне казалось, был человеком, на которого можно положиться. Он унаследовал титул баронета от своего отца, который умер не так давно. Мой дедушка был таким же милым человеком, как и отец,…

Мать была главной в семье и прекрасно справлялась с этой ролью. В то время как она готовила завтрак, мужчины складывали небольшие палатки и запрягали волов. Мать отдавала почти все распоряжения. Однако девушке, как мне показалось, не было дела до всех остальных. Она задумчиво скатывала одеяла и, видно, не очень-то с этим торопилась. Почему-то никто и не думал делать ей замечания, и даже когда она бросила свое занятие и отвлеклась на что-то другое, то все равно не заслужила ни слова упрека. В долетавших…

Вдали, на вершине холма, возвышался дворец, сверкая – серебром в лунном свете. Грациозные башенки придавали ему сказочный вид. Как хотелось Джулиане поверить в сказку со счастливым концом! Это был – ее самый первый бал, награда за работу в благотворительной организации Арнода «Ангелы». А сейчас все складывалось так, что она могла и не попасть на этот бал. Разве прибытие туда после королевской семьи не является строжайшим табу? Пустят ли они ее вообще? Или остановят у входа, не позволив даже заглянуть?…

Если бы не Джосу, брат Бениты, о связи Генри с молодой вдовой никто бы и не узнал. Но этот ублюдок, любитель овец, попытался шантажировать Генри и заставить признать Ника своим сыном. Когда явившийся к нему Джосу пригрозил рассказать всему городу, что Генри воспользовался уязвимым состоянием скорбящей вдовушки и обрюхатил ее, Генри решил, что тот блефует. Он пропустил угрозу мимо ушей, но, как оказалось, Джосу не блефовал. Правда, Генри и тогда не признал своего отцовства. Однако к пяти годам Ник…

Убедившись, что всадник не игра воображения и что едет он прямо к ней, Тресси развернулась и бегом бросилась к хижине. Бросив у двери ненужный заступ, она метнулась в дом и достала из укромного уголка тяжелое кентуккийское ружье – на случай, если у путника на уме не одно только золото. Тресси взвела курок и достала с каминной полки капсюль. В последний раз она стреляла из ружья два дня назад и сразу перезарядила его – как учил отец. «Держи порох сухим, а капсюль – наготове», – наставлял он. …

Какой странный образ… Когда он заговорил снова, его глубокий голос стал еще более соблазнительным и манящим, чем раньше, как будто он оплетал ее магическим заклинанием. — Вы были так серьезны, глядя на гобелен, что мне стало интересно, как вы будете выглядеть с улыбкой на губах. О, этот мужчина был обольстителен. И чересчур уверен в своей привлекательности, судя по бесцеремонному отношению. Неудивительно, что он мог заполучить любую женщину, которая ему приглянется. При этой мысли Чэннон…

Он мгновенно ослабил хватку, потом обнял ее за плечи и властно притянул к себе. – Мне не нравится тратить время на ожидания, – проворчал он шепотом, обдавая ее горячим дыханием, и впился губами ей в рот. Поцелуй был сладострастным и в то же время болезненным – словно Брэд наказывал ее. Шейла инстинктивно противилась его настойчивой властности, хотя именно эта его властность возбуждала ее. Его объятия гасили малейшие попытки сопротивления, от них ее бросало в жар. Побежденная, Шейла откинула…