Любовные романы

Что поразило Джонатана больше всего, это огромное количество прямых парусов, которыми судно было оснащено. У него было три основных мачты, и когда он посмотрел на вздымающиеся белые паруса на грот-мачте, установленной в средней части судна, автоматически стал считать паруса. Внизу, естественно, был нижний прямой парус с нижними и верхними топселями, потом брам-стеньга. Слегка вытянувшись, он посмотрел на бом-брам-стеньгу и с удивлением покачал головой. Господи! Над ними были еще паруса. Интересно,…

  - Мишка, ты что, с ума сошел, так пугать!   - Оль, так Хэллоуин же сегодня, должна привыкнуть.   - Привыкать ко всему постепенно нужно, - с умным видом ответила я за девушку.   - О, ведьма, и ты здесь, - захохотал парень.   - Знаешь что, мумия недоделанная...   - Настя, - перебил меня подошедший Эдик, - где ты вообще ходишь? Я сколько тебя должен ждать?   - Эдик, но я...   - Чтобы это было в последний раз. Ты вообще держишь свои обещания?   - Эдик, прекрати, - хмуро…

   - Ну, что же ты стоишь, будто неродной? - ласково, насколько это вообще могло быть возможно, протянул Ваал.    - Нет времени на расшаркивания, - отрезал Алькор. - У меня важная новость для Повелителя.    - Настолько важная, что даже не остановишься передохнуть? - удивился обманщик и плут.    - Настолько, - кивнул юноша, у которого от усталости слипались глаза.    - Быть может, я могу чем-нибудь помочь тебе? - участливо поинтересовался высший демон.    Алькору все больше не нравилось…

С фасада кусками осыпалась штукатурка, часть окон была разбита, герб над средневековой привратницкой, сохранившейся от самого первого строения, был изуродован со средневековой жестокостью... Но все же этот длинный замок сохранял величественность пораженного проказой короля, доживающего последние дни в забвении, но не до конца утратившего силы... Гийом не заметил никаких признаков жизни. Но в замке должен был кто-то быть... — Прошло четыре года, как он вернулся в эти края, — произнес генерал Ле…

Каролин поставила корзинку с земляникой в тень. Она была небольшого роста, худенькая, одевалась всегда очень просто. Ее обычной одеждой был старый шерстяной свитер Джейсона и выцветшие джинсы. Глаза под правильно очерченными бровями на солнце казались рыжими, но на самом деле были светло-карими. Впрочем, иногда они казались почти черными из-за густых, хотя и коротких ресниц. Длинные черные волосы свободно падали ей на плечи, и ей частенько приходилось откидывать их на спину. Сейчас Каролин перехватила…

Дорогу им перебежала кошка. Молли подпрыгнула на месте, а Аннемари испуганно пискнула. Это было огромное полосатое животное, принадлежавшее мистеру О’Рурку, стряпчему, который назвал его Китти в честь покойной супруги, хотя на самом деле это был кот, наплодивший за свою долгую и распутную жизнь столько котят, что их хватило бы на целую ярмарку. — Все в порядке, родная. — Молли сжала руку сестры. — Ты только посмотри на небо, оно такое красивое. — Небо и впрямь обрело глубокий цвет темно-синих чернил…

«Да что же это? — думала она, начиная сердиться на себя. — Ну, не такая же я дура, не жду же его. Нет, я просто не хочу на дискотеку. Там толкаются, много пьяных. А я этого не люблю. Мне хорошо и тут. И потом — я зачем приехала? Я приехала поступить в институт. Вот и готовься к экзаменам, Елена Петровна. А танцульки подождут. Провалишься — стыдно будет ехать домой. Как на тебя посмотрят? Отличница — и на тебе!» Елена выросла в таежной деревне на большой реке. Подруги, должно быть, сильно удивились…

Но это было три долгих недели назад. И мое решение заключить сделку с этим злобным человеком не принесло мне ни черта, кроме дополнительного времени для размышлений. В основном о моих страхах, которые ощущались как снаружи, так и внутри меня. Страхах, клевавших мою душу, словно адские стервятники, пока я сидела в гигантской, пустой коробке, которую никто не посещал, с телефоном, который никогда не звонил. Кроме тех случаев, когда звонил Он. Часы на стене пробили шесть. Время ведьм. Мой взгляд…

Она ехала в автобусе домой, вспоминала эти свои бесплодные попытки и жарко краснела при мысли, что она так унижалась ради… Собственно, ради чего? Ради удовольствия? Ее тело. Вот что двигало ею. Это тело не хотело — почти стих! — не хотело подчиняться мысли, что как женщина она уже кончилась. Оно чего-то там хотело, это странное тело! Хотело дарить себя. Отдавать! Радость обладания! Какие красивые слова. А у нее не было радости. Просто она неинтересна как женщина! Вот в эту самую минуту кто-то…

Рука Мары судорожно сжала пластиковую ручку. Она стиснула зубы, и из горла ее вырвался не то вздох, не то короткий стон. Мара вздрогнула – и тут же нервно рассмеялась. Затем встряхнулась, точно собака, выбравшаяся из воды. Мара Роджерс Тэйт прежде всего была реалисткой и считала прагматизм своей жизненной философией. Никто не может рассчитывать на постоянный выигрыш, никто не может надеяться на то, что брошенные кости покажут самое большое число, – ничто не длится вечно. – Задай им жару, Джонни, –…

Агнелли заметил Дженни еще в толпе укутанных в теплые разноцветные платки переселенцев, поднимавшихся на борт в Бремене. Высокая, почти одного роста с ним, стройная и гибкая, как тростинка, девушка поразила его удивительной сияющей улыбкой, золотыми волосами, синими, как небо, веселыми ясными глазами. Среди взволнованной, встревоженной массы иммигрантов она казалась солнечным лучиком, освещавшим путь. Габриеля тронула ее сердечность. – Только чтобы поговорить с ней, я согласен плыть на нижней палубе, –…

Она дотронулась до манжеты. Пенни была одета идеально для предстоящего испытания: скромное платье до колен, рукава которого закрывали ее руки от плеча до кисти. Теплой волной краска залила ей щеки. Всего шесть недель назад дерзкий взгляд Сола насмешливо скользил по ее полуобнаженному телу. Воспоминание об этом долго заставляло ее краснеть, пока на фоне трагедии, случившейся с ее сестрой, этот случай не стал казаться ничтожным. Но сейчас стыд, пережитый тогда, вновь мучил ее с прежней силой. По…

– Классно. – Он показывает большой палец. – Ася, ударим по чашке кофе? Жду тебя в «Столовке»? – Только в редакцию книжку отнесу. В редакции – лабиринте письменных столов на площади пятьдесят квадратных метров, где сидят сотрудники радиостанции, – есть тележка вроде тех, с которыми покупатели раскатывают по магазинам самообслуживания. В тележку складывают призы после эфира разных передач, большей частью книги, но есть ещё билеты в театр, на выставки, абонементы фитнес-клубов – словом, всё то,…

         Постепенно, не сразу, и как то невзначай,   я почувствовал, что нас стало трое   я, Света,... и эта незнакомая девушка в белом платье. Она,  внимательно слушала нашу болтовню.  Когда  приходилось смеяться, отворачивалась к темному окну, но скрыть свой смех конечно не могла. Наконец она перестала отворачиваться и стала просто смеяться с нами.  Мы с ней смеялись, шутили, говорили, как мило порой беседуют люди в поезде, когда…

– То-то я смотрю, ты что-то усердно прихорашиваешься, – съязвила Юля. – Мне положено, – не моргнув глазом ответила Марина. – Я его уже года четыре не видела. В последний раз мы приезжали к ним в гости, когда мне было одиннадцать. Колька тогда еще сам в школе учился. Ходил таким гоголем-щеголем, – усмехнулась Марина. – А сколько ему сейчас лет? – расспрашивала Юля. – Кажется, восемнадцать или девятнадцать. Он поступил в институт и уже год как живет в Москве. – А как получилось, что теперь…

- Хм, - усмехнулся он, - всё-таки ты похожа на мать. У девушки больше восточный тип лица, стройная фигура, но рост выше, чем у азиаток. Темные, прямые волосы, правда глаза европейские, но немного миндалевидные. Она выглядела хрупкой и печальной, от неё шли небольшие всполохи страха. Но перед тем, как сесть в машину девушка чуть дернула носом и резко подняла на него глаза. Глаза. Парень ни разу не видел такого цвета глаз. Словно серебряный туман окутал зрачки и золотыми искрами переливался, как…

   И афера с переездом в новую пятикомнатную квартиру рядом с центром, занимающую целый этаж дома, ему удалась. Вот уже полгода минуло, а журналисты так и не пронюхали о новом жилище звезды экрана. Правда, и Рите пришлось сменить школу. Ведь в прежнем классе все прекрасно знали о ее давнем знакомстве с Русом и о том, что после смерти ее матери он взял девочку к себе, отбив у органов опеки и попечительства, угрожавших отдать Риту в детдом. Однако деньги решают многое, а у Руса их оказалось достаточно.…

Юлька тогда хохотала как сумасшедшая, когда Машка ей все это рассказывала, а потом еще выслушивала все ту же историю только от Екатерины Дмитриевны, Машкиной мамы, которая по телефону красочно описывала пьяную парочку, и как ей было стыдно за поведение дочери перед будущими родственниками. Юлька тогда попыталась напомнить Машкиной маме, кто же не напивается на выпускном! Но Екатерина Дмитриевна позвонила, чтобы ее поддержали, а не защищали ее дочь перед ней, Юльке пришлось сдаться и смиренно поддакивать.…

   Мама хотела сказать еще что-то, но я ее крепко обняла, поглаживая по спине. Она зарылась в мое плечо и разрыдалась.    -- Ну, чего так расстраиваться? Я же не умираю! Я всего лишь возвращаюсь к отцу.    -- Как же я без тебя?    -- Так же как и год до этого. Нормально! У тебя вон Отто есть, а у папы только я. Все по-честному! - я отстранила ее и весело подмигнула. Я пыталась приободрить ее как могла. Мама всегда слишком эмоционально переживала всевозможные…

-  Да. -  Ужас. А куда ваша мама делась? – что я такое говорю? А вдруг ему это больно слышать? - Я никому этого не говорю, но тебя скажу. Она умерла во время родов. Мне тогда пять лет было. Ни её, ни ребёнка не спасли… Чёрт! Алёнка, думать надо, когда задаёшь такие вопросы. Вдруг человеку не хочется разговаривать на эту тему? А теперь я испортила настроение и ему, и себе. Радость тут же сменилась сочувствием. - Извини. Тебе, наверное, больно об этом говорить? Ещё бы. Это же…