Любовные романы

Тихо скрипит дверь — и я чувствую, как рука Эмилио касается моей головы… Мы бредем к дому, Эмилио поддерживает меня, а я всю дорогу утираю слезы. Вот уже три дня я плачу. Я плачу, а он на меня смотрит. Он рядом — и молчит. Я тоже молчу. Уже три дня никто не говорит ни слова. Эмилио понял, что с Саве покончено. Кому важны подробности? Он уважает мое молчание. Не пристает с расспросами. Ждет. Без постоянного: «Ну как ты?» Когда я снова начинаю рыдать, он не просит прекратить. Всю неделю…

Таня рассчитывала чудесно отдохнуть. Она работала дизайнером на одной престижной нью-йоркской фабрике по изготовлению фарфора. Это была напряженная интересная работа, богатая неожиданностями. Держа в руках чемодан, Таня ускорила шаг. Наконец перед ней открылись автоматические двери, и она увидела дюжину таиландцев, встречающих своих близких. Среди них она узнала Джейсона Морриса. — Дядя Джейсон! — радостно вскрикнула девушка. В следующее мгновение, повиснув у него на шее, она горячо расцеловала…

Кэш, лишившись дара речи, уставился на друга. – Спятил? Где, черт возьми, я достану подружку на неделю? – вымолвил он наконец. Барт небрежно махнул рукой: – Это уже мелочи. Он подошел к широкому французскому окну, откуда открывался вид на зеленую лужайку перед особняком Кэша в Уильямстауне. – Уверен, ты что-нибудь придумаешь. Кэш сжал кулаки. Этого просто не могло быть. Довольно и того, что он потерял пакет акций, последовав неудачному совету одного из лучших в бизнесе, старого наставника…

– С рыжеволосой? – Ты ее определенно заинтересовал. Мэтт пробурчал что-то нечленораздельное. Пейдж вздохнула: – Ну ты и зануда, братец. Тебе тридцать шесть лет. Ты свободен, привлекателен, богат… – Ответствен. Успешен… – И одержим работой, – добавила она, наблюдая за тем, как он в третий раз за полчаса просматривает сообщения в своем мобильном телефоне. – Я думала, ты ушел из госпиталя Святой Екатерины, потому что тебе надоело работать как проклятый. Он нахмурился: – Руководить…

Даже если она действительно была невиновна, как утверждала, Мэган могла остаться работать в фонде и помогать распределять средства нуждающимся. Но вместо этого она просто убежала, что еще больше укрепило веру Кэла в ее виновности. Она бы не сделала этого, если бы ей нечего было скрывать. И этой женщине чертовски хорошо удалось замести свои следы. Ни один из детективов, которых он нанимал, так и не смог выследить ее. Но у Кэла не было привычки сдаваться. Когда-нибудь он найдет ее, и Мэган Рафферти…

Четыре пропущенных звонка. Один от друга Коннора, три – от Марко. Плюс сообщение: «Я вернулся в город. Нам надо поговорить. Прокатимся на яхте? М. ». Она вздохнула и, наконец, решилась ответить: «Прости. На работе завалы. Не могу вырваться. Кроме того, передавали штормовое предупреждение, если ты упустил это из виду. К. ». Отослав сообщение, Кэт решила пробежаться по их переписке двухмесячной давности. «Приятного путешествия во Францию». «Ненавижу бегать и летать. Мы не должны были…

За воротами стоял отец, одетый для игры в гольф и улыбающийся искусственной улыбкой политика. Но взгляд Ровены привлек его спутник. «Ух ты!» Британского дипломата Ровена представляла как лысеющего надутого индюка за сорок, с эго под стать его счету в швейцарском банке. Но этот мужчина был ее возраста, с волосами цвета сухой пшеницы, коротко остриженными и уложенными в стильные острые прядки. Пронзительные глаза такого яркого синего цвета, что это могли быть только тонированные линзы, в окружении…

Оставалась лишь одна небольшая проблема. Кейт не знала, какие отношения сложились у Гейбриела с Алекс. Не знала она и о том, что по характеру они были совершенно не похожи – как огонь и вода. Если Гейб говорил одно, Алекс утверждала совершенно противоположное. «Все это не имеет абсолютно никакого значения здесь и сейчас», – подумала Александра, заправляя непослушную прядь за ухо. На кону контракт на два миллиона долларов, и от этого зависит ее судьба. Она опустила руку на перила красного дерева…

Или отправиться на охоту за легендарными сокровищами Бартон-Парка, на поиски которых отец потратил почти всю свою жизнь. Но Джейн не обязательно знать об этом. Ей и так забот хватает. – Я знаю, тебе нравится проводить время дома, в этом-то и вся проблема, – сказала Джейн, роясь в шкатулке в поисках иголки и нитки, чтобы подогнать платье Эмме по фигуре. – Но ты взрослеешь. Мы не можем вечно жить так, как сейчас. – Почему не можем? – возразила Эмма. – Мне нравится наша жизнь, ты и я, и наш дом.…

С того теплого апрельского дня минуло уже полгода, но они до сих пор любили вспоминать обстоятельства своего знакомства и веселились при этом, как дети. — А помнишь, — спрашивала Ирина, зная наверняка, что он помнит, — помнишь, ты мне сказал: «Наверное, вы едете с бала, после полуночи ваш кучер превратился в крысу, а карета — в тыкву»? — Все я отлично помню, Золушка моя любимая, — отвечал он, привлекая ее к себе и целуя в волосы. С тех пор он всегда радовался, когда она надевала темно-синие…

— Моему счастью? Нет, дядя, то, что ты называешь этим словом, слишком далеко от всего того, что я раньше называла своим счастьем! — Не можешь ли ты, по крайней мере, сказать мне, какое же именно туманное и фантастическое значение связываешь ты с этим словом? — саркастически спросил Зандов. — Счастье — это блестящее положение в большом свете, это надежная рука мужа, который в любых обстоятельствах сможет стать твоей опорой. И все это ты можешь найти в человеке... — Которого я даже не знаю! — перебила…

Дверь отворилась. Молоденькая брюнетка, прислонившись плечом к косяку двери, подняла на Оливию глаза. – Ого! Ничего себе, вы ростом с мужчину! – вскликнула она. – Полагаю, пришли узнать о месте горничной? Оливии понадобилось несколько дней, чтобы уговорить Аманду написать рекомендации. Но тут в одну секунду она поняла, что могла бы составить их и сама. Никто не собирается проверять их достоверность, несмотря на то что на звонок отвечает вот это существо. – Да, – кивнула Оливия. – Место горничн……

Обычно Таш упорно игнорировала подобные оценки, но сегодня выпал шанс увидеть цвет его глаз. Не стоит сопротивляться. Она чуть приподняла голову и уперлась глазами в его взгляд. У нее перехватило дыхание. Не классический красавец, но губы красиво очерченные, а глаза бездонные и того редкого голубого оттенка, как бесценное кобальтовое стекло, с которым она работала. Просто дух захватывало. Таш с трудом оторвала от него взгляд, глубоко вздохнула и вернулась к созерцанию человека, сидящего в одиночестве…

Не веря своим глазам, Кейт набрала полную грудь воздуха, чтобы сказать Кристал, куда ей засунуть свое мнение, но так и не решилась произнести ни слова, потому что одно за другим произошли четыре события. Пластиковый стаканчик выпал из руки Кейт и со стуком приземлился на жесткий пол. Кристал, моргнув несколько раз, выставила вперед грудь и перебросила волосы на одно плечо, что делала, когда желала полностью завладеть вниманием какого-нибудь парня, а все девчонки из ее свиты перестали ей подтявкивать…

– Что показывают камеры? – спросил Рико. – Ничего, – скривился Франклин. – Это еще одно доказательство, что мы имеем дело с профессионалом. Он знал, как обойти камеры наблюдения. «Точно», – усмехнулся про себя Рико. – Соберите своих ребят, я хочу, чтобы они понаблюдали за обстановкой в отеле… Если нужны дополнительные ресурсы, позвони моему кузену Гриффину. Начальник службы безопасности слегка поморщился. Он уже имел честь поработать на Гриффина и его брата-близнеца Гаррета. «Спасибо,…

Это все осталось в прошлом. У каждого из нас был свой двор детства. Неважно какой, но был. Были свои любимые места, где собирались, обсуждали, спорили. Когда вдруг судьба заносит во двор, где провел свое детство, то вспоминания независимо от нас, накатывают. Сердце щемит от тех до боли милых дней. Это теперь понимаешь, что насколько тогда все было простым. А тогда? Тогда, в том возрасте, нет. Я смотрел на играющих детей и их мам, которые, сидя рядом на скамейке, обсуждали что-то между собой,…

Мотор снова заурчал, вместе с ним пробудилась тяга к вербальному общению и у водителя, будто ключом зажигания он запустил не только двигатель, но и себя самого — он снова яростно бранился и бормотал. Факт обнаружения места назначения общую перспективу не улучшил, к тому же зарядил мелкий, похожий на аэрозоль дождь, разом затянувший и без того унылый пейзаж сероватой депрессивной кисеей. Возможность притрястись в этой продымленной клетке на кладбище за полчаса до начала церемонии с тем, чтобы осмотреться,…

– Мар! – крикнула я. – Чего ты за мной не заехала? Она поравнялась со мной буквально на бегу, и тут прозвонил звонок. – Извини, Фион. Времени не хватило. Никак не могла нормальную прическу сделать. У подруги на голове был хвостик, весь прошлый год мы обе так ходили. Исключительно либо с хвостом, либо с косой. И называли себя близнецами по волосам, хотя у нее они прямые, темно-каштановые и шелковистые, а у меня – почти черные и отвратительно вьются. А перед самым началом этого года Мар вдруг…

– Маш, отстань, а! – попросила Варя. – Я хочу еще разик прочитать параграф. А на вашего Белецкого, так и быть, как-нибудь посмотрю с особым пристрастием. Только… – Симоненко лукаво улыбнулась, – вдруг он мне так понравится, что я сама начну строить ему глазки! Что тогда? Маша шумно выдохнула воздух и сказала: – Ну… тогда я пойму, что мы с Ольгой Емельяновой для Белецкого действительно не тот типаж! – И что, прямо так и сдашься? – Не знаю, – задумчиво произнесла Рагулина. – Я ж еще не влюбилась…

В сарае было холодно, но Кейтлин сидела достаточно близко к огню, чтобы его жар не давал ей замёрзнуть. Ей было очень уютно, но хотелось спать. В сарае пахло костром. Отклонившись чуть сильнее назад, Кейтлин села удобнее, чтобы расслабить плечи и ноги. Она, конечно же, знала, что не горящий огонь, не сено и даже не сам сарай, дарили ей это чувство спокойствия и защищённости. Это был он, Калеб. Кейтлин выпрямилась и посмотрела на него. Напротив неё, метрах в пяти, неподвижно сидел Калеб. Он спал,…