Любовные романы

С каждой фазой Луны, каждым месяцем, что прошел, животных становилось все больше. Вскоре, они приходили не только ночью, но и в течение дня. В школе, дети шептали мои прозвища: Жница, Могильщик, Ведьма. И другие, которые я делала вид, что не слышу. Взрослые тоже меня сторонились. Это было больно. Когда я стала старше и больше не пыталась все это связать, я пришла к тому же выводу, что и все остальные: я была странной. Уродом. Вывернутой наизнанку. Когда мой брат, Сэм родился, я продолжала сидеть…

Ответ последовал незамедлительно. «Карпатия» находилась в 53 милях и поспешила на помощь «на всех скоростях». Капитан надеялся прибыть вовремя и уже подготовил спасательные шлюпки. Но если пассажиры третьего и второго класса — те из них, кто понял, что судну грозит серьезная опасность, — поспешили на палубу Е, то извлечь из мягких постелей и оторвать от карточной игры пассажиров первого класса было задачей не из легких. Пароход стоял на месте и казался незыблемой скалой. Люди полагали, что происходит…

Согласен, меня там не было, но он так все описал, что, кажется, будто я там был. Хотя, я забегаю вперед. Это история о первом и единственном Линкубе Гатлина. Вы не прочтете об этом в «Звезды и Полосы», и никто вам об этом не расскажет, никто кроме меня. Лена посоветовала мне все записать, вот я и пишу. Кто-то когда-нибудь должен узнать об этом. Самая правдивая небылица в городе. - Уэсли Линкольн! А ну, юноша, поживее работайте вилкой! Или ты хочешь мне сказать, что бедный поросенок напрасно…

Миллет прикоснулся к чаше так нежно, как ласкают тело любимой женщины. Ее обязательно надо хорошенько почистить, пусть она и хранилась тщательно обернутая сукном. Серебро было настоящей любовью Миллета. Когда ему пришлось оставить службу у графа Шерингхема, чью коллекцию он содержал в идеальном порядке ни много ни мало, почти тридцать лет, его сердце было разбито. Теперь Миллет старался не вспоминать об этом, к тому же здесь всегда было чем отвлечься: он постоянно находил в Баронс-Холле все новые…

Жан издал со своего наблюдательного пункта вопль радости: — Это рыцари! Наконец-то! — кричал он возбужденно. — Наши первые настоящие крестоносцы! У Катарины сладко замирало сердце при мысли о том, что это действительно крестоносцы. Всадники были уже прямо под стеной, возле опускной решетки, закрывающей ворота замка, и она могла ясно разглядеть двоих мужчин, возглавлявших отряд. Они сидели верхом на гигантских боевых конях, покрытых белыми попонами с изображением Святого Распятия…

– Ну, наконец-то! – радостный возглас Сьюзен вывел Монику из охватившего ее внутреннего оцепенения. Впереди показались первые дома Брайтона. – Сколько еще пилить до твоего дома? – Всего несколько миль, – ответила Моника. – Я была здесь только один раз с агентом по продаже недвижимости, но дорогу я найду, можешь быть уверена. Этому дому уже пятьдесят лет, но он в превосходном состоянии. Скоро сама увидишь – мы уже через несколько минут будем на месте. – С пустым бензобаком вряд ли! – Сьюзен кивнула…

Два спаниеля с белой шелковистой шерстью лают звонко и оглушительно. Какаду сердито кричит что-то по-испански. Маня идет в салон с золотистой мебелью, пыльными венками и зеркальными стенами. Спаниели трутся у ее ног. Какаду кивает ей белым хохлом и приветливо воркует. Входит Иза. Эта женщина нравится Мане. Вся она похожа на восточную сказку. На мизинце у нее дивный рубин, который кажется каплей крови днем, а вечером горит, как раскаленный уголь. Огромные кольца-серьги качаются при каждом ее…

Рогнеда пока тощий, голенастый жеребенок. Какой она станет? Сейчас хороши только большие серые глаза да вот еще гордая стать уверенной в себе княжны. Княгиню успокаивала только мысль, что и красавцы-лебеди рождаются уродцами, обычный цыпленок куда как симпатичней лебеденка. Но из цыпленка вырастет клуша-наседка, а лебедь станет диво-птицей! Шли годы, Рогнеда действительно превратилась в красавицу. И даже была сосватана за киевского князя. Только судьба у нее оказалась иной. * * * Старый…

Молодой рыцарь воспринял сию новость с нескрываемым восторгом: – Ваше сиятельство, обещаю достойно сражаться и не посрамить чести вашего рода! – с жаром заверил де Пайен. Барон снисходительно улыбнулся. – Я не сомневаюсь в вашей доблести, де Пайен. Ибо я отлично помню, как вы сражались против ломбардцев. Тому наградой богатая военная добыча… Единственное, что беспокоит меня – это ваше облачение. Получить приглашение на турнир в Бельфоре огромная честь. На него съедутся все благородные рыцари…

Сергей Васильевич встрепенулся. – Душа моя! Я попросил бы не отзываться о моих друзьях в подобном тоне! – Все вы хороши! – изрекла возмущенная супруга. – Вот и сами зовите Лизавету, пусть она вам чай подает! А я пойду по саду прогуляюсь. – Ох, душа моя, как ты жестока… Постой… Позови Лизавету, – стонал несчастный помещик, пытаясь встать с кушетки, но голова нещадно кружилась… и он упал на прежнее место. Антонина Петровна смерила мужа презрительным взглядом, фыркнула и ушла прочь. Барыня спустилась…

Люси, пятью годами младше брата, совсем не походила на него. Улыбка до ушей, яркие сияющие глаза всегда украшали личико девушки. Она ужасно любила моду, и если какое-нибудь платье не соответствовало ей, даже надетое всего лишь раз, оно тут же вылетало из гардероба Люси. Все обожали девушку: начиная с родителей, и заканчивая многочисленными поклонниками. Но ее сердце не занял ни один молодой человек; их всех Люси считала или братьями, или друзьями. Она вовсе не была ветреной, но ее жизнерадостность…

Итак, его скитаниям пришел конец. Теперь он стал другим человеком. Он изменился. Подняв голову и расправив плечи, Трэвис мысленно повторил клятву, данную себе четыре года назад: «Больше ни одного втуне потраченного дня. Клянусь, что это будет так. Я женюсь на своей любимой Кэти, нарожаю детишек и превращу свое ранчо в образцовое хозяйство». Он произнес свою клятву вслух, и это укрепило его дух. «Ну что ж, — думал он, — придется всем здесь привыкнуть к факту моего возвращения». Им придется принять…

– Ты не верно оцениваешь ситуацию, мой король! Амазонки не просто женщины – они не такие как наши придворные дамы. – И все же у нас нет оснований полагать, что они готовят нападение на нас! Повторю, никогда они не нападали на нас! – упрямо повторил король. – Тогда откуда в наших архивах есть информация об их воинских качествах? – Варт не сводил глаз со своего короля. – А вот это интересный вопрос, – задумался Эйдан. – Наши послы никогда не бывали в их поселении, правда, насколько я знаю, отец…

Сама пещера, в которой находилась комнатка, впечатляла своими размерами. Гора золота, которая виднелась с уступа, впечатляла еще больше, а хозяин всего этого великолепия мало того, что впечатлял, так еще и пугал. Здоровенный дракон с чешуей под цвет своих сокровищ, спал внизу, любовно зарывшись в драгоценности, и изредка вздыхал, поворачиваясь во сне. Дракон вобщем-то страшным не был, переливы золотой чешуи с мелкими красными вкраплениями, кошачьи повадки, особенно когда он сидел, обвивая лапы…

Возможно, мы просто не умеем слушать собственное сердце… Может быть, оно всегда знает правильное решение и наилучший выход из ситуации, но мы постоянно жалеем его, которое вынесло так много разочарований, и просто не позволяем сердцу подсказать нам то, что будет лучше для него самого… В этом, наверно, и заключается наша проблема: мы не прислушиваемся к своему сердцу и тем самым вновь и вновь обрекаем его на страдания, в которых и проходит вся его жизнь… Автор неизвестен Пролог…

— Кто вы и что делаете здесь? Это частное владение. У вас есть разрешение находиться здесь? — Я приехал на виллу вчера вечером, когда вы уже ушли спать. Ваш отец сказал мне, что вы любите это место. Марион действительно накануне легла рано. Она предпочитала вставать на заре, не желая пропускать восход солнца. Она так любила эти минуты! Будто мир рождался с каждой зарей — новый, сверкающий, чистый. — Отец не говорил, что ждет кого-то, — сказала Марион, поправляя короткие…

   --Пока точно не знаю, - девушка поправила ободок, ещё раз окинула себя взглядом в зеркале, а потом отошла к столу и взяла в руки телефон. - Жду вот от него или звонка, или письма. У него сейчас сессия, а помимо неё и пару "хвостов" нужно сдать, поэтому он пока не знает точно, когда приедет. Может уже завтра или послезавтра, а может и тридцать первого числа. Сказал, что обязательно сообщит, как только всё решится.    --Но на Новый Год он точно приедет? И ты же с ним будешь…

Начался подъем – длинный путь в гору, символ преодоления, достойный городского утра. Елизавета подмигнула Кириллу и Мефодию, скучно взирающим на табличку «От Благодарного Отечества» – словно в насмешку над Отечеством, никогда не умевшем быть благодарным – обогнула лавочку со спящим бомжом, от которого невыносимо воняло, и, поколебавшись немного, пошла по левой пешеходной дорожке, на которой, в сравнении с правой, было чуть больше тени. Над Москвой вставало марево очередного душного дня. Сквер был…

— По крайней мере, выслушай меня! — попросил Найджел. — Это ничего не изменит. В серых глазах Найджела читалась усталость. — Просто сиди и слушай. Неожиданная волна тревожного предчувствия вызвала горечь во рту. Шеннону вдруг показалось, что этот человек, который был ему другом со времен Иностранного легиона в Африке и первых вылазок в дебри Южной Америки, превратился во врага. — Дело касается кузины Шейлы, — начал объяснять Найджел, устало растирая виски.…

Лаура бережно положила сверток на овальный стол и стала распаковывать. Внезапно странные чувства охватили ее: с одной стороны, она была рада удачной покупке, но с другой стороны, она ощутила страх! Панический страх до дрожи в коленках. Она присела на краешек кровати и глубоко вздохнула: это из-за видения, которое явилось ей в лавке старьевщика. Мысленно проклиная свою бурную фантазию, она медленно сняла ленты и разгладила гладкий шелк. Поразительная ткань! Такого же тона, что и шторы в комнате девушки.…