Любовные романы

— Смею предположить, что ты здесь для того, чтобы сделать татуировку? Я оглядываю помещение. — На самом деле я думал, что здесь бордель. Нет? Я пытаюсь подняться, но мой дурацкий протез ноги портит всё представление, когда с лязгом ударяется о стол. Я морщусь. — Ты в порядке? — тихо спрашивает она. Фрайди не опускает взгляд на мою ногу, а смотрит мне в лицо. В то время как большинство людей, по крайней мере, посмотрело бы в ту сторону. — Да, — огрызаюсь я. — Ну, если ты ищешь бордель,…

— Хочу, — улыбнулся Оливер, и предчувствие ненастья и несчастья, начавшее было снова вползать в мою душу, отступило. — Но и от чая не откажусь. Сейчас скажу мистеру Адамсу. И, наверное, попросить еще… пирожных? Пообедала я более чем плотно, как частенько со мною случалось, в задумчивости проглотив куда больше, чем съела бы в обычной ситуации, и ставший тесным корсет до сих пор навязчиво напоминал об этом. Но на пирожные согласилась. Нельзя игнорировать знаки внимания… Пусть хоть шнуровка лопнет!…

Даже с другого конца помещения, Слейк мог видеть как тело медика в готовности напряжено. И какое это было тело. Чёрная униформа обтягивала плечи и грудную клетку, закатанные рукава открывали мощные мускулистые руки, созданные для того, чтобы прижимать партнёра к матрасу. Слейк понятия не имел, кого предпочитал этот чувак - мужчин, женщин или оба пола, - но парень практически излучал уверенность и секс. Медик скрестил руки на широкой груди, позволяя Слейку рассмотреть вереницу татуировок, обвивающих…

Жили-были… То есть жила-была я, пока не встретила Габриэля Блэка. ПОСВЯЩАЕТСЯ братьям Гримм, благодаря которым девушки верят, что их надо спасать. Золушка пусть поцелует меня в зад. А сказки для кретинов. В тридевятом царстве, в тридесятом государстве… Короче говоря, давным-давно я была маленькой девочкой и верила, что сказки – это не просто истории, которые родители читают нам перед сном. Верила, что однажды стану принцессой,…

— Мам, — уже совсем другим, спокойным и рассудительным голосом, произнесла старшая, — там, на платформе, продают торты и пирожки, давай купим в дорогу? — Её жалобные глаза буквально умоляли мать сделать то, о чем она просит. В это время младшая, стояла за спиной сестры и исподтишка смотрела на меня. Я невольно смутился, словно именно я был причиной, что мать так осадила радостный детский порыв и, чтобы как-то смягчить ситуацию, неожиданно произнес: — А что, может быть нам действительно купить в…

– Оденься теплее, едем за город – пояснил Вячеслав и вышел из комнаты. Теплее, так теплее. Вообще-то Вера не любит, как капуста напяливать на себя по двадцать кофт. Но погода нынче такая, что не угадаешь. Весна никак не может одолеть зиму. Уже конец апреля, а холод стоит такой, что руки в варежки приходится прятать, будто зима на дворе. То снег хлопьями, то дождь проливной. От этого грязь на дорогах, лужи и гололед, а кое–где еще сугробы льдинками застыли. Деревья – ледяной коркой покрылись – листочкам…

Мэдди нахмурилась, пытаясь понять, о чем ведет речь костлявый господин. А когда поняла, ее бросило в жар. Чуда не произошло. Долги не исчезли. Но кому взбрело в голову их скупить? А главное – зачем? Два года она экономила каждый фартинг, с болью в сердце расставалась с преданной прислугой, распродавала доставшуюся ей в наследство от покойной матери старинную мебель, не покупала дров – и все ради того, чтобы расплачиваться с кредиторами мужа, налетевшими после его смерти как воронье. Теперь кто-то…

Купер тяжело вздохнул. - Куп... скажи это, - приказала Нора. - Хорошо. Да, Госпожа. Можешь идти, - сказал он, и Нора, спустив ноги со стола, начала подниматься. - В любом случае твой босс ждет тебя снаружи. Она снова рухнула в кресло. - Наручники, надень их на меня. Сейчас же. Защелкивай. Забери ключ. И не выпускай меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Куп. Умоляю тебя. Можешь даже записать эти слова. Все равно ты больше никогда их не услышишь. - Все так плохо, да? Нора…

- Это невероятно, Рональд! Лучше скажи сразу, чего еще я не знаю? – девушка села на кровать Гарри и взглянула на неудавшегося жениха, - Давай, хватит молчать. Я хочу услышать от тебя хоть что-нибудь, можешь даже попробовать оправдаться, ты же так это любишь. Да и опыт имеется. - Гермиона, прости меня, - Рон стоял красный, как рак, и пытался спрятать глаза, - Я серьезно не понимаю, что на меня нашло. Я был пьян, а она, считай, сама себя предложила. Я не соображал, что делаю, честно. В конце концов,…

Алисса покачала головой. Эмоции боли от предательства подруг исходили от нее. У перевертышей были обостренные чувства. - Никто. - Она вздохнула. – Просто так, ну, ладно… Я хотела сходить в кино, но все мои подруги на свидании и меня не взяли с собой. А я не стала напрашиваться. Взгляд Долтона потеплел. Он подошел к ней и присел на край кровати. - Мы с твоим братом как раз собираемся в кино. Хочешь пойти с нами? Она почувствовала себя лучше и даже выпрямилась, улыбаясь Долтону. Кому нужны…

Но затем она ухмыляется и показывает мне средний палец, отряхивает пыль со своей задницы, разворачивается и скрывается из виду, заходя за холм. — Гребаный мудак Мерк, — выплевываю я ругательство, когда глушу мотор, затем открываю дверь, чтобы пойти и догнать ее. Он отправил мне координаты на прошлой неделе и сказал забрать «посылку» для него. Я задержался на пару дней из-за Харпер, но этот чертов мудак сказал «посылка», не было речи о том, что это будет ребенок. Сейчас раннее утро, солнце только-только…

Джон отрицательно покачал головой, и товарищ протянул ему пухлый конверт из желтоватой гладкой бумаги, на оборотной стороне которого красовался витиеватый герб. Перевернув, он увидел, что тот подписан каллиграфическим почерком и адресован Мистеру Уильяму Мюррею. – И что это? – озадаченно спросил Джон. – Тебя пригласили на свадьбу? У Билла глаза засверкали: – Не на свадьбу, Джон. На бал. Настоящий, совсем как в книгах, Бал Омег. И не только меня. Нас. Приглашен каждый дееспособный Омега…

Вырываю руку и направляюсь через центр холла. Старый запах потёртых книг взывает ко мне, и, когда я вхожу в комнату, он обнимает меня знакомыми объятьями. — Куда бы мы ни отправились, у тебя будет своя библиотека, — произносит Кельвин. Я поворачиваюсь к нему. Он стоит в дверном проёме, и по нему не скажешь, принимает он наркотики или нет. Важно то, как мы подходим друг другу, и что его мускулистое тело сделано для меня. Хотя он и говорит, что оно было создано, чтобы удерживать опасность подальше.…

Девочка уже привыкла к такому отношению со стороны одноклассника, что уже попросту перестает замечать. Для него она никто. Он даже не помнит её имени. Обычная зануда-отличница, общение с которой клеилось только тогда, когда надо было списать очередной тест. Для неё он негативный. Она знает его имя. Она даже немного побаивалась общения с этим парнем. Он посещал класс наказаний больше, чем обычные уроки. Ведь он ещё и сидел в колонии. А туда сажают, обычно, за самые веские причины. Они живут…

Друзья знали, что ему нужно. Как-то он сказал: "Дайте мне "живуху", и я оживу". Это был его стиль: жить оживая. В свои тридцать семь он мог допивать, не смакуя, мог доживать, не сожалея. Но он не мог дописывать. Он или не писал вовсе, или исписывался. Исписывался, исписывался, глотая оглушительными глотками "живуху". Исписывался, исписывался, пока продолжали гореть его раны, подожжённые острыми сколками жизни. Друзья тащили ему сколки жизни, подобранные там и тут. Тащили ему то, что они считали "живухой".…

Фигура ладненькая, да и на лицо вполне симпатичный. Смугловат только, но это скорее непривычно, чем портит. Если бы не хвост, вполне мог сойти за мечту любой уважающей себя женщины, а так... просто красавчик. - Если каждую, которая вдруг на голову падает, еще и обнимать... - довольно грубо ответил мне этот тип и добавил... Все остальное я решила пропустить мимо ушей. Лучший вариант для сохранения собственного спокойствия, да и прояснить ситуацию сначала не мешало. Высказать, что думаю, я всегда…

– Оливия? Проснись, милая. Все будет хорошо. Я здесь, я здесь. – Кайл! – прокричал Джейс. – Отпусти его, брат. Она здесь, у нее разбиты губы. Рука Джейса нежно дотронулась до моего подбородка и повернула его к свету: – Ее придется зашивать. – Я не буду повторять свой вопрос, Эванс, – прокричал Кайл. Он схватил Келси за челюсть и встряхнул его. – Что ты дал ей? Посмотри на нее! Посмотри, что ты наделал! Напрягая глаза, чтобы сфокусироваться, я посмотрела мимо Джейса, туда, где Кайл держал…

— Что же я делаю?- прошептала женщина,- Но это мой последний шанс, единственный! Она рассмеялась: — Наверное, я сошла с ума. “Катенька, пойми,- чётко в голове прозвучал голос сестры,- Это неправильно. И в конце концов, подло! Неужели ты сама не видишь?! Он тебя не любит, а вы решили сломать его жизнь. Это ужасно, Катя!» — Ужасно,- прошептала Екатерина. Но она не сможет отказаться! Катя знала, стоит хотя бы на минуту раскиснуть, и трясина бесповоротно унесёт вниз. Жизнь заставила на отлично…

— Ты определённо либо заболела, либо что-то скрываешь! — не унималась Сезер. — Алья, всё хорошо! Да, чувствую я себя не очень, но это пройдёт… — Ну ладно, всё-таки ты мне расскажешь всё потом! Маринетт закатила глаза, понимая, что лучшая подруга не отстанет от неё так просто, пока она не придумает что-то более-менее правдоподобное. Девушка не хотела, чтобы кто-то знал, что она подслушала разговор, и до какой степени её убили слова, сказанные Адрианом. Наверняка Алья проболталась Нино о её чувствах,…

========== Глава 1. Обрыв ========== *** Если бы это был один из американских фильмов, популярность которых растет с каждым днём во всём мире, вы бы увидели на экране довольно впечатляющую сцену. Массивные берцы, местами потёртые, с засохшими кусками грязи на носках, отбивают по асфальту быстрый ритм, сопровождаемый тяжёлой музыкой какой-нибудь популярной рок-группы. Камера перемещается выше, и вы уже видите худые ноги с острыми коленками, обтянутые чёрными капроновыми колготками в сеточку.…