Любовные романы

Но все же знахарка – это перебор! – Почти приехали, – заключила Ритка. – Сейчас за лесок, потом под речку… Но неуверенность в её тоне мне подсказывала – мы заблудились. Рита вышла из машины, походила вокруг, посмотрела на горизонт. Затем мы лесок объехали, затем снова. Затем нашли дорогу, которая вела в лес, поехали по ней и застряли в огромной вязкой луже. Я снова вздохнула. – Я газую, ты толкай, – повелела моя властная подруга. – Но ты меня больше и сильнее, – возразила я. – А от…

– Это – ужас и кошмар… – только и ответила Вера Матвеевна, а я уже поспешила на улицу. В моем незавидном положении радовало только одно – дядя и тетя, будучи довольно равнодушными к моей судьбе, дали мне в выборе жениха полный карт-бланш. И я обязательно им воспользуюсь. Дорога до особняка, принадлежащего Его Сиятельству, графу Марку Дмитриевичу Морозову, заняла около пары часов. За это время я уже успела и понервничать, и успокоиться, и поспать, и снова понервничать. В итоге, когда карета…

Я поднимаюсь по деревянным ступенькам и, постучав в дверь, отступаю на шаг назад, бросая беглый оценивающий взгляд на острые носки зеленых туфель. Через минуту за дверью слышится шорох, а потом я встречаюсь лицом к лицу с хозяйкой дома. – Здравствуйте, Алла Павловна, – киваю с доброжелательной улыбкой. – Проходите, проходите, Елена Викторовна. – Женщина жестом приглашает меня, и я переступаю порог дома, принимаясь снимать туфли. – Ой, не разувайси, не разувайси, дочка! Полы холодные, да и не…

– Не могла заснуть, решила прогуляться перед сном, – быстро произнесла давно заготовленную отговорку. Надеюсь, зайдет. – Пока и спокойной ночи. Я дернулась вправо, пытаясь избавиться от нависающей угрозы. Но нет – напротив моего лица возникла рука, упирающаяся в стену. Я чуть не врезалась лбом. Отшатнулась и замерла, напряженно рассматривая белеющее в полумраке лицо. – Мы не договорили, – нахально улыбнулся Кристан. А это был разговор? По-моему, мы просто перебрасывались вопросами. Но если…

Никита уехал, обещая писать и звонить через пару дней. Через месяц, так и не дождавшись ни звонка, ни смски, я поняла, что беременна. Какой скандал разгорелся в нашей семье, словами не передать. Да ещё родители Андрея, обозвав меня самыми последними словами, хоть я ничего не обещала их сыну, поссорились с моими. Внутри всё сжалось. Мне казалось, что с годами всё изменилось, что Никита полюбил меня, защищал от своих родственников, но оказалось, что мне это только казалось. На деле всё было не так……

Мой Влад. Я помню, каким он был вначале. Его сильные руки доводили меня до исступления, и мне хотелось кричать от наслаждения, каждый раз, когда он проникает в меня. Даже обнимая и без конца целуя упругую, мускулистую грудь, мне казалось, что этого слишком мало – я не могла насытиться им, хотела раствориться в нем без остатка. Он мужчина, которого я люблю, он до сих пор заставляет трепетать от каждого прикосновения, изнывать от эйфории и просить пощады, просить закончить эту сладостную пытку. А…

– Буду ждать внизу, – насмешливо бросил Кайрос вслед. Я не успела и двух шагов сделать, как Итан выбрался из моей хватки. Думала уйдет, но нет, пошел вслед за мной, к густому фикусу, стоящему в углу у окна. – Что? – сухо поинтересовался он, извлекая из кармана кубик-головоломку с множеством разных цветов-квадратов, которые надо было поставить в одну плоскость. Щелк-щелк. Щелк-щелк-щелк. С самого детства Итан не расставался с этой игрушкой. Успокаивал нервы или руки занимал – кто вообще разберет,…

Что я делаю на этой шхуне? Да все! Начиная от поварских обязанностей, до горничной, прачки, закупки продуктов, всего необходимого и прочее прочее. Что я за это получаю? Еду, как справедливо заметил Паша. Ну и одежду он мне кое-когда покупает, ведь в Антарктиде в шортах не походишь… – Паспорт мой отдай! – прошу я без всякой надежды. – Роз, паспорт в надежном месте. Зная твой ветреный характер, ты его потеряешь, или в шторм намокнет. Зачем он тебе? У меня в сейфе он сохранней будет. Нет,…

Ну, если сказать проще, то мой дар – это быть батарейкой для специально обученного мага. Вернее, небольшим ядерным реактором, от которого рассчитывают получить немало пользы, но без контроля есть риск, что рванёт так – мама не горюй! Поэтому на время обучения в школе на нас надевали специальные магические ограничители, которые мы снимали только на тренировках. Я уже собиралась идти вместе с подругой, но услышала, как из комнаты, где жила моя соседка, доносятся сдавленные рыдания. У нас с Ивоной…

Я в растерянности опустила голову, уставившись на приклеенные к ногам лодочки. Адам прав. Занимаясь делами Агентства, я чувствовала себя словно рыба в воде. Как будто мне не впервой приходилось решать подобные проблемы. Кем же я была? – Ты больше ничего не вспомнила? Я покачала головой. – Только тот момент из школы-интерната. До и после – абсолютная пустота. Но об этом позже. Что мы будем делать с миссис Найджел? Она не на шутку напугана. Адам посмотрел на стакан воды в руках. – Для…

Причем, враги атаковали так, словно они и ходили отлично, и ползали стремительно и летали. Бойцы выстроились тройками. Спина к спине, прикрывая друг друга и открыли огонь. Это была кровавая бойня. Словно невидимая ярость крушила все на пути. Те, кто пропускал удары, особенно новички, падали, катались по земле, хватаясь за культи оторванных конечностей, рваные раны. Кровь проливалась во все стороны. Шмотки плоти и части тел летели по воздуху… Те, кому удавалось успешно сражаться, выпускали разряды…

В глазах мельтешили яркие пятна, в боку кололо, я наконец нашла открытую подворотню, здесь в центре почти все было загорожено, завернула в нее и поплутала дворами. Осмелилась обернуться – за мной никто не гнался. Посмотрела на телефон – до собеседования три минуты, а идти мне отсюда, даже если быстро – пятнадцать. Конечно же, я опоздала. Ввалилась в роскошный чистый вестибюль в грязном пуховике и от невыплаканных слез глаза горят. – У вас бронь? – с сомнением глядя на меня спросила девушка администратор.…

– Трахнул да тебя твой красавчик? – ухмыльнулся он когда я дернулась. – Сестренке моей изменил? А ты сука и рада стараться! Как ты много для него значишь, все готов отдать за тебя, шлюха! Он грубо толкнул меня, я не удержалась и упала на кровать. Я понимала что он может сделать и у меня все сжималось внутри. Пусть изобьет, только не прикасается ко мне, я этого не переживу. – Вставай давай, что разлеглась! Поехали! Твой принц за тебя отдаст мне слитки, теперь я богат, а отдавать тебя ему или нет,…

– Да уж – лучше моего парня во всем Киеве не сыскать! – с явной гордостью улыбнулась Фастрид. – Мне нужно отгулять с девушками за все двадцать лет! – сказал Агнер, как будто хозяйка могла иметь в виду его. – И тебе нужно для этого двадцать девушек? – невольно засмеялась Правена. – Для начала хватит двух, машаллах. – Агнер ответил выразительным взглядом единственного глаза, дескать, вот этих двух. – Идите сюда, девушки! – позвала Фастрид. – Не бойтесь, это страшилище вас не тронет. Влатта…

Минувшей военной весной все резко переменилось, и криминальные новости перестали ее интересовать. Заходя по нескольку раз в день в уплотненное цифрами войны виртуальное пространство, Самоварова столкнулась с новым пугающим ощущением: ей казалось, она медленно сходит с ума. Ужастик из прошлого – мировая война – с каждым днем обретал вполне конкретные очертания, и Самоварова буквально не понимала, как дальше существовать внутри организма, охваченного бедой. Поначалу списывала свое состояние…

– Он жесток? О, я знаю, что он монстр. Но так же я знаю, что порой монстры кажутся лучшими из людей. – Он равнодушен. Его ничто не трогает. Всё люди для него…игрушки. Но он не жесток… Я была с ним год, он хорошо мне заплатил, я смогла открыть свой бизнес. Мой муж ничего не знает, не говорите ему, пожалуйста… Она и правда сильная. Если будет нужно, будет сражаться за своего ребёнка. Но она слишком счастлива, а счастливые люди уязвимы. И мне остро жаль и её, и ребёнка, который плачет, не понимая,…

Я могла обидеться на какую-то мелочь. Я бесконечно просила Артема заверять меня, что любима и нужна. И уже после нескольких сеансов мне стало гораздо легче. А уж когда я пошла на курсы в театральную студию, это и вовсе подарило мне крылья. Мама, кстати, восприняла это занятие так, будто у меня случилась блажь. Она не раз говорила Артему, что мои старания нужно направить в более продуктивное русло. Но он лишь притягивал меня к себе и целовал, отвечая, что мы сами разберемся. И вот – главная роль…

– Григорий Спиридонович, Вы узнали женщину, лежащую на мешках? – Илья Львович, я узнал труп, это моя жена Алевтина! Говорю Вам, что ее месяц дома не было! Она мне сказала, что к матери поехала. – А Вы звонили ее матери? Или Алевтине звонили хоть раз за этот месяц? – Нет, я никогда никому не звоню, надо – сами позвонят. – Я вызову специалистов, пусть разберутся что к чему. Я выясню причину случившегося. Минут через десять на соседнем балконе появились знатоки жутких дел. Григория стали допрашивать,…

Однажды Ада наткнулась в какой-то газетенке на глумливую фразочку о том, что «в репортажах о Китае, когда тамошние названия совсем уж неприличны по-русски, наши филологи заменяют букву «Х» на «Ф». Они на кафедре долго хохотали, и в дальнейшем неукоснительно придерживались этого принципа, называя все бесчисленные города и городишки, где приходилось бывать им в командировках, «Фуюанями». Эти «Фуюани» были очень разными во всем. У преподавателей, постоянно работавших с ними, сложились свои стойкие…

– И чем занимается? – Сеть салунов в деревнях Бронкса. – Головастый мужик, раз, сделав капитал, решил сделать репутацию. Мы расстались. Я собрал парней в отеле и обрисовал ситуацию. – То есть, дядя Мик, хорошо, если ищут, но не найдут, и ещё лучше, если ищут совсем других. – Точно мыслишь, Олли. Весь оставшийся день мы готовились к представлению, гримируясь и маскируясь под другие персонажи. Утром, одетый в плащ бомжа, который вечером вывалили в пыли и топтали ногами, я дежурил у дома…