Любовные романы

Вместо этого, сказала мама, я должна беседовать на более нейтральные темы. Например, о погоде. А лучше, конечно, вовсе помолчать и дать поговорить взрослым. Я спросила, можно ли мне предложить тему поразительного рейтинга театра оперы в Рейкьявике в Исландии (более 98 процентов населения этой страны видели «Тоску» как минимум по разу). Мама вздохнула и ответила: – Ну, если тебе так хочется… Видимо, ее уже достали мои разговоры об Исландии. Очень жаль, Исландия, по-моему, – удивительная страна.…

А впрочем, со слабой улыбкой подумал Данилыч, ничто, никакое безродство никогда не мешало ему в жизни. Он был первым подле государя во всех его делах, он был первым во всяком бою, во всякой учебе и стройке, затеваемых Петром. Алексашка даже первым опробовал обеих его самых любимых женщин – Анну Монс и государыню Екатерину, ныне покойную, некогда звавшуюся Мартой Скавронской… Он был первым и в приятнейшем деле насыщения своей алчности, которая в нем зародилась и разрослась на тех должностях, куда…

Кейт указала на открытую папку. – Здесь еще надо найти конец. – Могу я присоединиться к вам? – Конечно, присаживайтесь, пожалуйста. – Кейт лихорадочно искала под столом туфли. – Позвольте? – Питер Гендерсон встал на одно колено и проворно надел на нее черные лодочки. – Благодарю вас! – Кейт почувствовала, как румянец заливает щеки. – Нет проблем! – Он посмотрел на нее, открыто оценивая темно-русые волосы, элегантный малиново-розовый костюм и черную шелковую блузку. Потом перегнулся через…

– Ради чести, – поклялся атлет, растроганный словами аббата. – Ради любви, – промолвил, едва сдерживая волнение, его спутник. – За любовь и честь, – твердо произнесла юная амазонка. Часть 1 ДЖОАННА Англия, лето Господне 1134 ГЛАВА 1 В начале 1134 года барон Рэдалф Бэннингфордский решил, что пришла пора выдать замуж дочь. Джоанне было уже четырнадцать лет – возраст невесты. Друзья говорили барону, что дочь у него красавица, хотя сам Рэдалф не разделял их восторга. Но ведь…

Закутавшись поплотнее в халат, Виктория села в плетеное кресло и закрыла глаза. Вокруг пели свою песню лягушки и сверчки, успокаивая ее израненную душу. Ну, и как вам это нравится? Как только она вошла в дом, дождь кончился. И вот так всегда. Всю жизнь! Удача постоянно ускользает от нее. Неделю назад она нашла выгодного клиента, но оказалось, что дом, который он хотел купить, уже продан. Месяц назад у нее был приятель по имени Эдди, по крайней мере она так думала, но оказалось, что он собирается…

Немного о причине, по которой Глинд решился на поездку в Мэйфер в эту особенно холодную и грязную зиму и вынужден был терпеть при себе раздражающе жизнерадостного братца, друга брата (этого разряженного франта), приводящую в уныние, недалекую, но любимую тетушку и ворчливого старого Пинча. Присутствие Анжело было, по крайней мере, объяснимо, поскольку даже герцог должен есть. Гарри приехал в Мэйфер, чтобы встретиться лицом к лицу с одним скользким, скрывающим свое местонахождение человеком, Майлсом…

17 июня 1391 года разразилась буря, которую предсказывал Бенхай. Неистовствующая толпа дотла сожгла еврейский квартал Кордовы. Не уцелел и дворец, принадлежащий Мендозе. Этот день стал последним для двух тысяч евреев, трупы которых остались лежать, разлагаясь на жаре в пыли городских улиц. Но семья Мендозы уцелела. Дождавшись в укромном месте окончания погрома, Бенхай и Натан вернулись туда, где некогда стоял их дворец и убедились в том, что сооруженная ими фальшивая стена над тайником осталась целой…

Хороша, ничего не скажешь! Изящная фигурка с теми прелестными, красиво очерченными выпуклостями, при виде которых в жилах каждого настоящего мужчины закипает кровь. Искусно уложенные вьющиеся волосы неуловимого оттенка, между темно-каштановым и иссиня-черным. Ярко-зеленые, словно лесной мох, глаза. Аристократические руки с тонкими запястьями и узкими ладонями. Длинная лебединая шея. Нежная, матовая, как жемчуг, кожа. Породистые черты лица – высокие скулы, тонкий нос, изогнутые густые брови. …

– Нам понадобится всего несколько часов, – заверил он ее и предложил альтернативу – остаться. К сожалению, Делия предпочла поехать и теперь изводила его своими жалобами. – Ну? когда же мы приедем?.. Его ответы сводились к «скоро» или «еще немного, и мы будем на месте», произносимым сквозь стиснутые зубы. При очередном «когда» консервная банка подозрительно заскрипела и остановилась. Наступила тишина. – Лу-у-укас, почему мы остановились? Почему ты выключил кондиционер?…

Это был мужской мизинец – неровно откушенный и окровавленный. Зидра с гордостью повернула свою большую голову к хозяйке, и та сказала, глядя в янтарные глаза тигрицы: – Спасибо, Зидра. Сегодня ты спасла мне жизнь. Теперь Зидра покосилась на Абу, и казалось, что она улыбается. Абу изумленно покачал головой и заметил, почесывая свою густую седеющую бороду: – Не верю своим глазам. Тигры не умеют смеяться. 1 Двое богато одетых всадников промчались по зеленой долине и скрылись под густым пологом…

Нечего сказать, хорош был рождественский подарок! Дверь в холодный коридор стояла широко открытой, от госпожи Юдифи простыл и след, а госпожа Доротея сидела, выпрямившись, в постели, вся, дрожа от ужаса и стуча зубами, лихорадочный взор ее был прикован к ребенку в люльке; потом она впала в безумие и через пять дней лежала в гробу с мертвым младенцем на руках. Доктора говорили, что мать и дочь умерли вследствие сильной простуды: сиделка по небрежности плохо затворила дверь, заснула и видела страшный…

Бранясь и ревя, словно взбесившийся медведь, Найджел швырнул Мириэл на пол, изо всей силы пнул ее под ребра и, схватив с сундука бутыль с вином, выплеснул ее содержимое на пылающую корзину с шерстью. Открылась дверь, в комнату заглянула женщина. Ома испуганно вскрикнула и кинулась за ведром с водой. Отовсюду уже сбегались на пожар с накидками и метлами другие домочадцы. Мириэл зажмурилась, пытаясь воздействовать на гное затуманенное сознание: ей хотелось полного беспамятства. Однако и это желание,…

— Ты… — начала Диана. Но не успела завершить вопрос, как над головой у них просвистел сильный энергетический заряд. Но это был не такой заряд, на каких сражались светлые и темные стражи, это был какой-то особый, ни на что не похожий заряд. Стражи вели перестрелку простыми сгустками энергии, а здешние волшебники атаковали целым каскадом упорядоченных частиц. Это были не просто заряды, это были настоящие молнии с точность, до одной десятой миллиметра, но вот мощность их при этом терялась.…

– Съешь что-нибудь, Лизетт. Нельзя изводить себя голодом. Твоя покойная бабушка не одобрила бы этого. С отсутствующим взглядом Лизетт смотрела на вишенки в креме. Сдерживая слезы и тихо всхлипывая, она отодвинула торт и, спрыгнув со стула, со скоростью молодой ящерицы выбежала из комнаты. Другой гость, мсье Люмьер, укоризненно покачал головой. Шепнув что-то на ухо своей супруге, он тоже поднялся и вышел вслед за Лизетт. Девочка выскочила через стеклянную дверь, ведущую в сад, оставив ее открытой…

Вскоре после смерти отца она отвела под кабинет самую большую комнату в дальнем конце холла. Ее стеклянный потолок поднимался к острому шпилю в северо-восточной части здания. Крыша являла собой некую причуду архитектурного стиля девятнадцатого столетия: четыре стеклянные панели с каркасом из тяжелых металлических балок придавали ей пирамидальную форму. Мыть стекло было невозможно, так что на его поверхности годами скапливался птичий помет. Поэтому даже по ночам свет, проникавший в комнату, казался…

– Хм, интересно, – усмехнулся мужчина. – Послушать вас – так это рай земной. Но вот замечаете ли вы, какая горькая ирония звучит в вашем голосе? Блондинка сразу сникла и тяжело вздохнула: – Это потому, что у меня все же наступило прозрение. А ведь жаждала чуда… 1 – Черт бы побрал этот ливень! – пробормотала Мона. – И чего меня понесло в эту темень? Да еще и дождь как из ведра! Но она понимала, что выбора-то не было. На первый взгляд редактор отдела мод женского журнала «Самая красивая» преподнесла…

А этот конверт не похож на прочие. Да, он тоже из плотной бумаги, но его темно-желтый цвет и темно-синие чернила – непозволительная вольность после классических кремовых конвертов, получаемых из Асконсета. Кроме того, письмо было адресовано не только Сюзанне, а «мистеру и миссис Марк Мэллой», причем адрес представлял собой образец каллиграфии, что тоже нехарактерно для корреспонденции Асконсета. Сюзанна не на шутку встревожилась. В последнее время Натали сильно изменилась. Она бодро рассказывала…

Дориан почувствовал себя задетым за живое. А впрочем, чего еще он мог ожидать?.. Ему хотелось сказать ей, как она красива, но вместо этого он заявил: – Нам нужно поговорить. К несчастью, у меня сейчас важная встреча. Увидимся? Дориан не мог оторвать глаз от ее лица. Как она хороша! Фарфоровая кожа, здоровый румянец на щеках… Даже веснушки казались ему сейчас божественными. – Не думаю, – отрицательно качнула головой Констанс. – Помнишь поговорку: «Кто старое помянет…» Сейчас, по-моему, именно…

Теперь, когда организм получил свою долю сладкого и крепкого напитка, можно приниматься за газеты, во всеоружии встречая ужасы нового дня. Честно говоря, Торн не очень-то интересовалась, что творится с миром и людьми, ибо ее собственный мирок оказался повергнутым в такой хаос!.. У бедняжки просто не хватало ни времени, ни желания читать о проблемах общества. Выдвинув ящик стола, Эмили достала пачку сигарет. Ужасная привычка… Ян считал себя страстным поклонником табака, а уж кому, как не врачу,…

Лучше бы ей не врать, что ездила верхом раньше. – Ну, не красавчик ли? – бросила через плечо Шелби. Гейл проследила за ее взглядом. – Что? Кто? – Да тот ковбой, вон там. – О да. Я догадываюсь, кто именно. – Гейл сердито перевела дыхание. Ковбои, по ее мнению, не могли быть привлекательными и, если честно, вообще не интересовали ее. Она была до мозга костей горожанкой, привыкшей к удобствам. И мужчины ей нравились такие же, как она сама, – цивилизованные. – Другой тоже красивый, правда? …