Полицейские детективы

Он поднял голову от работы. Но окна домов напротив никак не хотели подсказать. Смотрели в ответ как подслеповатые глаза погано состарившейся петербургской демимонденки. Ничего они уже не помнили. Бывшие апартаменты стали коммуналками: десять комнат на десять семей, общая ванная, общий туалет, общая кухня, общая мерзость. Даже пахли эти дома теперь как нищие опустившиеся старухи – мочой и ветхой плотью. А прохожие топали, шаркали, цокали по проспекту мимо. Неразличимые в своей черно-серо-бурой,…

Не открывая глаз, Сэм Портер перекатился на правый бок и принялся нащупывать телефон на прикроватной тумбочке. Глухо звякнув, как и положено китайской дешевке, на пол упал будильник. – Чтоб меня! Нашарив телефон, он с трудом отсоединил его от зарядки и, прищурившись, поднес к самому лицу. На ярко освещенном экране прочитал: «Позвони мне – 911». Сообщение от Нэша. Портер посмотрел на ту половину постели, где спала жена. Вместо нее там лежала записка… «Пошла за молоком, скоро вернусь.…

– Я с обеда от него как вышел, так и не видел больше. – И что? – А обсуждали-то?.. Он про пацанву ту… деревенскую делился. Которыми ему Ахапкин поручил заниматься. – И всё? – Вы про это?.. – Минин демонстративно помахал рукой у самых губ покойника, потом лениво приподнялся, чуть ли не в лицо подполковнику сам выдохнул от всей души. – Обижаете, Нестор Семёнович. – Тогда чего же? – смутился Баклей, стушевался от дерзкого оборота. – Осмотр надо организовать. Протокол. И медиков вызвать, –…

Старик швейцар, находясь в постоянном ожидании прибывающего начальства, завидев грозного чекиста, тут же кинулся к створкам дверцы лифтового устройства. Моисей Соломонович притормозил, стремительным движением руки стянул с носа пенсне, быстро протер его вынутой из кармана фланелевой салфеткой, вновь нацепил оптическое приспособление на нос и с новой энергией устремился вперед. Впрочем, до лифта Моисей Соломонович так и не дошел. Именно заминка с пенсне стоила ему жизни. Едва товарищ Урицкий вошел…

– Думаю, на сегодня достаточно, – сказала она ему, и его ноги постепенно замерли. Аппарат на протяжении последних пары часов медленно, но настойчиво двигал его ноги, помогая ему оправиться после операции по протезированию колена. – Я почти и забыл о нём, Хэйли, – сказал Коди с лёгкой усмешкой. От его слов у неё заныло сердце – одновременно сладко и горько. Ей нравилось это имя – Хэйли. Она пользовалась им всякий раз, когда работала в реабилитационном центре Сигнет внештатным физиотерапевтом.…

Старик швейцар, находясь в постоянном ожидании прибывающего начальства, завидев грозного чекиста, тут же кинулся к створкам дверцы лифтового устройства. Моисей Соломонович притормозил, стремительным движением руки стянул с носа пенсне, быстро протер его вынутой из кармана фланелевой салфеткой, вновь нацепил оптическое приспособление на нос и с новой энергией устремился вперед. Впрочем, до лифта Моисей Соломонович так и не дошел. Именно заминка с пенсне стоила ему жизни. Едва товарищ Урицкий вошел…

Как они сцепились, когда Глазкин, совсем захмелев, длинноногую тискать начал, Ковригин не уследил, так как Странниковым занят был – того стошнило, чего сроду не бывало, должно быть, сырой воды глотнул вгорячах, и он повёл его в лесок, а потом к берегу лицо смыть. Там оба и вздрогнули от грянувших вдруг выстрелов, обернулись к костру, где завершали вечернюю разборку поездки, а замгубпрокурора из нагана вверх палит, не останавливаясь, над присевшим от страха райкомводом. – Это что за хренотень? –…

Он осторожно выглянул из-за угла. Так и есть. В окнах темень. А во дворе пусто. К добру или к худу? Но сердце подсказывало: к худу, парень, к худу. И дело не только в темных окнах. Дело в том леденящем холоде, что сковал твое сердце, и ты прекрасно об этом знаешь. Инстинкты, дремавшие долгие годы, обострились за последние недели до того предела, когда даже мизерная опасность ощущается холкой. И все же нельзя уйти, не убедившись. Как это сделать? Да просто шагнуть из затененного угла на свет, и сразу…

При общем унынии от этих известий Панкрат снова своей деревяшкой забухал, болтовню в углах приглушил. И от себя добавил, не те, мол, времена, не при царе-кровопийце и жандармах сосуществует наш брат. А потом совсем ни к месту ляпнул, вон, мол, Иван Иванович Легкодимов из старорежимного сыска к нынешним товарищам легавым перекинулся, а разве чего себе позволяет? – Дед и прежде такого не терпел, – поддержали его одобрительными возгласами. Царского сыскаря Ивана Легкодимова, среди урок прозванного…

– О! Из Сочи. Сергей Николаевич прислал! – воскликнул Ардашев и вскрыл послание костяным ножом. – Я пойду? – тихо спросила Вероника Альбертовна. – Останься. Кстати, Надежда Алексеевна тебе давно писала? – Мы обменялись открытыми письмами на Рождество. – Так-так… – Ардашев развернул, лист почтовой бумаги и принялся читать: Здравствуйте, дорогой Клим Пантелеевич! Как там Вы? Как Вероника Альбертовна? Мы с женой уже соскучились по Вас. Приезжайте! Места у меня, как Вы знаете, предостаточно,…

Глава 1 Сергей Протасов стоял на автобусной остановке и с интересом разглядывал незнакомых людей. Он любил это делать, и, оставаясь в толпе неприметным, делать свои выводы. Два водителя спорили между собой, кто первым заберёт пассажиров, и народ с досадой в глазах смотрел и ждал развязки. Один из водителей был молодым парнем лет двадцати пяти. Высокий, широкоплечий, с нагловатой усмешкой, на почти детском, прыщавом лице, он напирал на своего собрата как гружённый арматурой «КАМАЗ», и не думал…

Скандал был страшный. Хозяйку отправили на каторгу, ее любовника повесили, а сам постоялый двор стал переходить из рук в руки, и каждый раз хозяева его оказывались все хуже и хуже. Пьяные драки, стрельба, самоубийства, случайные ссоры попутчиков, заканчивающиеся кровопролитием, грабежи, сводничество – всё видели эти закопченные, почерневшие от времени и заводской сажи старые стены. Местные старожилы верили в то, что место, где был расположен трактир, само по себе являлось проклятым. Якобы с обрыва…

– Как у вас сегодня дела, Фермин? – Ужасно, – пробурчал он. – Голова болит. – А вы пробовали принять анальгин? – Пробовал, – огрызнулся он. – Ну и?.. – Если я говорю, что у меня болит голова, значит, лекарство не подействовало, разве не понятно? Иными словами, настроение его было не просто пасмурным, нет, судя по всему, пора было объявлять штормовое предупреждение. Между тем мне надоело даром растрачивать свою вежливость, и я перешла в атаку: – А трепанация черепа? Вдруг поможет? …

– Холодно сегодня, ешкин кот! – на бегу прокомментировал лейтенант, зябко передернув плечами. – Градусов двадцать пять, не меньше! – Как бы не больше!.. – ежась, откликнулся прапорщик. Когда они подбежали к человеку, лежащему в толще сугроба, тот не подавал никаких признаков жизни. Неизвестный лежал ничком с выброшенными вперед руками, и даже со стороны было заметно, что снег под ним совсем не подтаял. Как видно, без одежды ему пришлось преодолеть весьма немалое расстояние, из-за чего его тело…

– Все могут быть свободны. А Гурова я попрошу остаться. – Послушай, Петр Иванович, я задержался сегодня, – извиняющимся тоном заговорил Лев. – Марию срочно вызвали в командировку, пришлось проводить. – Все в порядке, – отмахнулся Орлов, – ты же позвонил с утра Стасу, и он меня предупредил. Полковник Крячко, как всегда, готов встать горой на защиту интересов друга. Я попросил тебя остаться по другой причине. Есть дело! Деликатное поручение, только для тебя, Лева. При его выполнении нужно соблюдать…

Когда мы оказались за столом, гость представился: – Меня зовут Алексей Тимофеевич Лоскутов. Я являюсь вице-президентом адвокатской палаты Москвы и председателем президиума коллегии адвокатов «Монополия права». Я наблюдала за обоими мужчинами. Несмотря на то, что на Серафима должность посетителя оказала должное впечатление, выражение его лица почти не изменилось. Он вежливо кивнул. – Очень приятно. Чем обязан визиту уважаемого коллеги? Сколько его знаю, а не перестаю любоваться. Красивый он…

– Конечно, понимаю. И мне, что и говорить, стыдно смотреть в глаза твоей жене. Но ситуация действительно безвыходная! И к тому же дело срочное! – Тогда рассказывай, не тяни. И не переживай, Мария простит нас обоих, она помнит, что замужем за опером, которому порой приходится работать без отпусков и выходных. – Отпуск я как раз тебе готов организовать! Вернее, командировку под видом отпуска. – Официальную? – слегка удивился полковник. – Не то что бы, – на несколько секунд замялся Орлов, –…

– Сначала-то всё надеялась, что вернётся, потом, говорит, приболела. Вот ты и выясни. – Можно действовать, Серафим Иванович? Шатров не любил скороспелых выводов о людях. Однако пока что ему нравился этот тонкошеий, но, судя по всему, энергичный и хваткий новый сотрудник. Он невольно улыбнулся. Голубые глаза Ракитина задорно светились, поджарая фигура сразу как-то вытянулась, ещё не обносилась и постоянно съезжала с продолговатой головы форменная фуражка. Наверное, всякий легко мог догадаться,…

Мое первое и единственное желание – защитить дочь, найти оправдание ее прогулу и нежеланию даже предупредить об отсутствии. Да, моя дочь человек своевольный, но ответственный. – Она вам не звонила? – Нет, – говорю я, и в этом нет ничего необычного. Порой мы не разговариваем по нескольку дней, даже недель. С момента изобретения электронной почты мы перешли на необременительный стиль общения по переписке. – Я звонила ей на домашний, но никто не ответил. – Ты оставила сообщение? – И не…

Собрали кружки после вечернего чая. Спустя какое – то время загремели ключи, открылась дверь: – Кузнецова, пойдёшь кружки мыть? Та в ответ даже не шевельнулась, и Анна гибко поднялась со своего матраса. От двери уже вернулась, снимая на ходу оранжевый пиджак, бросила его на нары, рядом с матрасом Кузнецовой. В камере было прохладно, и Анна с удовольствием мыла под горячей струёй кружки, грея руки. Особенно потемневшие почистила с содой, расставила по местам. Вернувшись в камеру, не стала…