Приключения

Если к теме обращаются снова и снова, значит – сказано не всё, значит – болит, кровоточит, нарывает… А до чувства светлой и примиряющей печали нам далеко. Поэтому роман Мальцева – это не какая-то историческая истина, это есть опыт переживания того прошлого с нашей современной дистанции. Ещё один взгляд, ещё одна попытка… Удачная ли? Когда-то в перестройку Евгений Евтушенко написал статью «Право на неоднозначность», в которой осудил попытки «спрямления» кривых, желание сыпать на раны как соль,…

После распада Союза исправительное учреждение закрыли, рудники затопили. Отставной прапорщик внутренних войск осел с женой Натальей в забайкальской деревушке. «Обросшие» хозяйством Торгашевы жили охотой, тайгой, огородом и редкими туристами, наподобие тех, что, не снимая обуви, сейчас топтались в его передней. Фадеич покосился на деньги, рассмотрел циферки, отлегло. Сунул билет в карман, растянул сухие потрескавшиеся губы в улыбке, потер порванное ухо: «Другой разговор». – У меня для гостей три…

Погладил Егор собаку, приласкал, успокоил. Виноват. Плохо выстрелил, прости родная. Хотя странно… Перекантовавшись ночь в машине, а днем побродив по окрестным угодьям, он подстрелил двух рябчиков. Выпотрошил птиц, сыпанул внутрь горчичного порошка и набил листьями крапивы. Завернул в тряпку, кинул в багажник. В таком виде больше суток легко пролежат, сейчас не жарко уже. А к вечеру снова засел на берегу озерца. И история повторилась в точности. Опять утка выплыла на чистую воду, он тщательно прицелился…

Вагон и весь поезд были совершенно пусты. Она прошла по длинному ряду одинаковых синих сидений, предназначенных для пассажиров третьего класса, и подошла к выходу. Дверь в вагон была плотно закрыта и все попытки открыть ее заканчивались неудачно. Тогда Кет сорвала со стены молоток для аварийной ситуации и ударила им по стеклу. Окно не разбилось, образовав запутанную паутинку трещин. Еще один удар… Кетрин быстро открыла глаза. Кругом не было ни поездов, ни вагонов, ни тумана. Шелковое постельное…

Глава первая Вниз и вверх! 1 Чёрное дно глаз. Бледные мазки щёк. Невеста в фамильных шелках. Зубы сжимают страх… Ведьма, напротив, с поникшим лицом. Волосы длинные, тушью расписаны – тянутся нитями… Вниз… Грязной тиной, сырой паутиной — плетут век окно, что разделило их, но… Холст обрывается грубо обрезанный. Старый рисунок давно часом съеденный – служит теперь ширмой в комнате, где слишком много бывает мужчин. Тлеет на сердце невесты.…

– Зато здесь светло, пещера просторная и много воздуха, – сказал Ильичёв. Он подошёл к стене пещеры и потрогал её. Его ладонь покрылась серебристой светящейся слизью. – Стены и свод этой пещеры покрыты липкой светящейся плесенью, – сообщил Игорь Ильич. – Интересно, на какой глубине мы находимся? – спросила Катя. – Незадолго до того, как мы попали в возникшую воронку, глубиномер показывал глубину около семи метров, – вспомнил Морозов. – Но течение могло отнести нас в сторону. Думаю, эта пещера…

– Фокусники – улыбнулась я и шагнула в дверь. Но хруст гальки под ногами, морской воздух, холодный пронизывающий ветер пошатнули мое недоверие. Следом за мной из двери, также висящей в воздухе шагнула Таис, затем Матеуш и проем растворился. Матеуш подхватил наши с Таис сумки и молча выдвинулся вперед. – Ущипни меня. Таис, это же не может происходить на самом деле, правда? Ты мне снотворное подмешала? – Просто наслаждайся морским воздухом и сменой обстановки. Сейчас к сожалению, погода прохладная,…

Вечерело, но ночевать на пустой заставе не решились. Проехали чуть дальше, свернули с дороги в лес и остановились на небольшой поляне. Настроение у всех было подавленно-настороженное. Словно на вражеской территории. Эльфы не расставались с оружием, Рейон окружил стоянку магическим барьером. Но этой ночью путников никто не потревожил. Два дня понадобилось им, чтобы спуститься с гор и выехать на широкую мощёную дорогу. Фургон перестал увязать в грязи, зато теперь трясся и подскакивал на колдобинах…

– Спит? – Да, милорд, у него подушка набита хмелем, и я дал ему снадобья. Так лучше – он, если не спит, пытается снять с себя повязки и орет. Он такое орет, что мне становится страшно. – Да, лучше, чтобы он помолчал, – сказал милорд. – Хорошо. Кто-нибудь знает, что у тебя на чердаке спрятан раненый? – Джек, мой ученик и слуга. Стряпуха Мэри. – Стряпуха не проболтается? – Я с ней сплю, милорд, и она надеется обвенчаться со мной. До сих пор ни разу ни о чем не проболталась. А тут у меня и…

– Не прикасайся ко мне! – завизжала она и даже немного пригнулась, боясь, как бы он не схватил ее. – Ты хочешь умереть? – крикнул он, глядя на нее сверху вниз. Несмотря на темноту, он отчетливо видел ее распухшее от кровоподтеков лицо, на котором блестели дикие, испуганные глаза, смотрящие на него с ненавистью и страхом. – Прошу тебя, дай мне руку! Но она не протянула ему руку, а лишь еще сильнее пригнулась и перенесла правую ногу на следующий едва заметный в скале выступ. – Стефани! Вернись! –…

Пролетая над нижней деревней ауров, которая, как и другие колонии, была расположена на огромном дереве конво, Наим чуть не задохнулся от горя. На его больших глазах засверкали слезы. Дерево рухнуло, все гнезда были разрушены, на земле валялись трупы детенышей и разбитые яйца. Он увидел, как гусеницы с большими клешнями и черными телами доедают трупы и поглощают оставшиеся яйца. Наим судорожно вздохнул и в бессилии сжал кулаки. На месте процветающей деревни сейчас жуткий пир для падальщиков. Конечно,…

Чана и мавки резко обернулись. На ивовой веточке сидели гномики Сокан и Ламара. Они были еще детьми и их росточек был не более сантиметра. Чана приветливо кивнула гномикам, здороваясь, и вопросительно посмотрела на мавок. – Пусть, – пожали они плечами. Чана протянула к гномикам ладонь, на которую они быстренько спрыгнули. Любава протянула им по маленькому усику речных водорослей. – Повяжите у себя на правой руке, – сказала она. Гномики добросовестно привязали друг другу -так было удобнее.…

Все согласились. Когда укладывали покойницу в гроб, пальцы у нее сжались в кулаки. Казаки только перекрестились, но дела своего не бросили. Староста хотел закрыть ей глаз. Прикоснувшись ладонью к лицу ведьмы, тут же одернул руку назад. Ледяной холод, как будто обжег его кожу. Крышку гробы прибили гвоздями. Тайная процессия быстро двинулась за территорию кладбища. – Где мы ее закопаем? – спросил отец Евсей. – За полем, в роще есть Ведьмин Яр. Я слышал, там уже,раньше какого-то христопродавца похоронили.…

В дверь постучали. Андрей положил альбом, неторопливо подошёл к двери и открыл её. Перед ним стоял друг детства, Колька Жуков, худощавый парень двадцати лет, с летящей походкой. Он с порога стал быстро говорить, не совсем понятно, о чем. – Коль, давай по порядку, – попросил Андрей. –По порядку тебе, – психанул Колька, поправил маленькие, слегка заметные усы и продолжил, – ну, слушай, тупоголовый, у меня на работе есть знакомый мужик, у него есть брат, а у брата свояк купил себе телевизор. Нас…

– Илья, ты даже не представляешь, как ты меня сейчас осчастливил! Я и не мечтала о таком подарке, – взволнованно сказала Алиса. – Да, но нужно подготовиться: бумажки ты сама свои соберешь, прививку от желтой лихорадки придется сделать. Еще начинай пить таблетки против малярии за неделю до нашего вылета в Уганду, там я расскажу, что дальше. Имей в виду, что лекарства в Уганде стоят дорого, поэтому лучше взять необходимый запас с собой. Жить будем не в цивилизации. Полетим через Стамбул. Так удобнее.…

– На отшибе, значит… И что же, никто не видел её? – Да что ж там видеть, – толстяк снова осеняет себя крестным знамением, – ведьма она ведьма и есть! И с дьяволом путается, оттого и дела у неё дьявольские. Люди из деревни бегут, говорят, жить стало невмочь… – гость шумно вздыхает, – там уж и мессу служили, и водой святой дом-то кропили, а только всё нипочём. Чахнет скот, и люди чахнуть стали. – Есть в деревне этой надёжный человек? – А то как же, – восклицает гость, – сродственник мой тамошним…

Городские сплетники и торговцы много и часто судачили обо всех этих недобрых знаках. И совершенно неизвестно, кто именно, но, очевидно, кто-то, кому можно доверять, в какой-то момент сопоставил два события, о неразрывной связи которых невозможно было не догадаться. И одному богу известно, почему раньше связь эта никому не бросалась в глаза. А дело-то было вот в чем. Жил в Константинополе один человек, звали его Алексеем. Роду он был знатного: происходил из старинной семьи Мелиссиносов и состоял…

– Эри, у тебя этого благословения капля. Я даже не уверен, что в тот день разглядел верно. У тебя его так мало, что считай нет. Наплевав на его слова, я наконец изловчилась и клещом вцепилась в диплом. Эрнан попытался отцепить меня, но я уколола парня морозной иголкой, отчего Данье зашипел. Я же баюкала диплом на груди, защищая так, как волчица своих волчат. Эрнан сплюнул на землю. – Послушай же ты. Не твоё это. Зачем гробить себе жизнь, потакая минутным страстям? Трехгодичным страстям! …

Нас с Мишкой вырастила бабушка. А она хоть и работала не покладая рук, чтобы поднять нас с братом на ноги, но денег всё равно постоянно не хватало. И летние каникулы мы обычно проводили на старенькой даче. Мы с бабушкой выращивали овощи на небольшом, к счастью, огородике, а Мишка гонял с пацанвой по дачному посёлку. Он и невесту себе там присмотрел. Или, скорее, это она его присмотрела… – Софья! А ну отставить уныние! – прикрикнула на меня восьмидесятичетырёхлетняя фрау Шмидт. – Если я сказала,…

– Ну что ты! Что ты! Старый мой Мияги! Мой учитель! Прекрати. Настоящему воину слезы не к лицу. Он отстранил старика от себя. – Но скажи, что случилось? Ведь вы говорили мне о том, что отец лишь немного прихворал! Старик поднял заплаканные глаза. – Да! Так оно и было. Но сегодня ночью он почувствовал себя хуже, а к утру… Мияги не договорил и глубоко вздохнул. Парень с силой свел острые скулы, которые от этого стали еще острее, и провел рукой по влажным глазам. – Ну ладно, Мияги! Поехали…