Приключения

– Простите, господин… Он посмотрел на скукоженного человека у порога своего дома и едва сдержал очередную «мать-перемать». Опять пришли, чтобы он прогнал какую-нибудь тварь. В темноте посетитель казался пятном с тонким голоском, но именно из-за этого жалобного голоска стало ясно – будут просить. – Приходи завтра, – буркнул Джо и прошел мимо, чтобы поставить Овсянку в конюшню. – Господин, вы Джонатан Борк? Мне очень нужно… – Всем нужно. Но призраками я займусь завтра, – сказал он, про себя…

… После распятия проповедника разразилось грозное землетрясение, еще более жестокое, чем раньше. Храм Аполлона рушился. Рушились здания одно за другим. Люди бежали в низину. Земля тряслась, и как будто сама Кибела отчитывала Аполлона за его вольности и прегрешения с многочисленными любовниками и любовницами (Храм Аполлона в этом городе считался символом союза Бога и Кибелы). Иераполис окончательно пал. И лишь театр и травертины избежали участи быть разрушенными. Природное чудо до сих пор…

Затем открывают свои салоны цирюльники, которых в Индии несметные толпы. Ничего нет важнее для индийца, чем идеально выстриженные волосы и их драгоценные усы, которым они придают самые причудливые формы. Работают эти цирюльники только для местных мужчин. Парикмахерская в Индии – это непросто место, где можно подстричься за сто рублей. Это место сакральное. Почти все мужчины заглядывают сюда по утрам, привести себя в порядок перед работой. Они встречаются здесь с друзьями, читают газеты и обсуждают…

– Как же я без свитка явлюсь к князю? – корил он себя. – Вот недотёпа. Но расстроенный Пётр всё же решился без челобитной отца попасть к князю на приём, и стал пробираться сквозь толпу во двор княжеского подворья. У крыльца столпились разные люди, среди них даже мелькали красные кафтаны стрельцов. Шум, гам не утихал, и было видно, что все желали идти в сибирский поход за соболиными шкурками и только ждали вызова. – Да, пустите меня, – закричал Пётр, пробиваясь к крыльцу и, проскочив мимо двух…

Особенно позднее, когда я увидел, что случилось с Татьяной Андреевной, когда Шлемофон доложил ему, что кто-то привлёк её внимание в вестибюле отеля. А ведь то был Лиргамир, теперь я это знал, тогда же всё происшествие показалось мне очень странным. К тому же перед этим с ней случилось довольно-таки пугающее происшествие на Зимней канавке, я уже начал запоминать названия этих замечательных улиц, она не показала, но я видел кровь у неё на губах… А Макс ничего не захотел слушать, просто избил и изнасиловал…

Вздохнув, взглянула в окно. Прошло уже три года с тех пор, как мы разбились на этой планете. Связь восстановить не удалось. Починить корабль тоже. Пытались не раз, но… Многие уже опустили руки. Эрго, команда… Только я и Зейн еще не теряем надежды. Устроились очень даже неплохо. Я сотворила постоянный купол, и мы построили в нем целый город. Ну… Не совсем город. Так, городок. Но уже это большое достижение. С другими поселениями до сих пор не общаемся. Они пару раз нападали, но получая отпор, сдались.…

– Завтра я выходной, специально оформил, чтобы показать вам Кремль, – выпалил брат, едва переступив порог, за что тут же получил порцию радостного визга в качестве награды от обеих, дорогих его сердцу женщин. Ночью Полина залипла в мониторе ноутбука, стоявшем на журнальном столике в гостиной, рядом с диваном, на котором она спала. Ей хотелось выбрать нечто особенное в Оружейной палате. График посещения не позволял сильно развернуться, поскольку здание имело весьма ограниченное пространство. Только…

Из широко распахнутой двери бара вышла с маленькой чашечкой кофе толстая старуха, с неожиданной для ее бегемотьего тела грацией проплыла в тесноте террасы, нависла круизным лайнером: «Не побеспокою?» – уселась за мой столик. Долго помешивала ложечкой свой кофе. Свет фонаря падал на ее руки, ухоженные, с гладкой белой кожей, без всяких старческих веснушек и выступающих вен, такие руки бывают у аристократок, не поднимавших в жизни ничего тяжелее веера. Старуха пялилась на меня, разглядывала без всякого…

– Извини, но я никому ничего не должен. – Стоять, Станислав! – голос отца был резким и властным. Уже собираясь покинуть кабинет, я занес ногу по направлению к двери, но в последний момент развернулся обратно. – Что еще? – Два месяца, Стас! Я даю тебе два месяца. С меня довольно! Либо через два месяца ты займешь мое место, либо я подберу другого кандидата и лишу тебя всего наследства, и гори ты синем пламенем! Понял?! – Шантажом попахивает, – цокнул языком я. – Это и есть шантаж, дубина!…

Лита с сожалением подумала о том, что ее бурный роман с «идеальным» красавчиком Игорем подходит к концу и что в их отношениях становится слишком много материального. Она вновь мысленно перенеслась в дни безмятежной советской юности, когда в Москве впервые проходила выставка Ильи Глазунова и где она встретила Игоря. Воспоминания о завораживающем взгляде его блистающих глаз сжали её сердце, и она призналась себе, что не может забыть его. «Зачем он пытается использовать меня и мою безграничную любовь…

Через полтора часа лес расступился, через овраг на высоком холме стояла деревянная стена, которую они и увидели в бинокль из своего лагеря почти в двух днях пути отсюда, разумеется они предположили, что здесь находилась очередная разрушенная деревушка, мальчишки решили, что здесь никто не живет, ее жители или давно ушли отсюда или умерли, как в большинстве общин, в которых им приходилось бывать, а иначе они давно столкнулись бы с ними. Когда они добрались до вершины холма, им открылся совершенно…

Той зимой старик Рекс околел, и Волк, неожиданно для самого себя стал вожаком небольшой стаи. Весной она разбредалась, пристраиваясь к дворам и околачиваясь возле открывающихся маленьких торговых точек. А с наступлением морозов собиралась возле Волка с надеждой пережить зиму. В ближайших кустах послышался шорох, и оттуда медленно вышел на полусогнутых лапах чёрный короткошерстный Пит. Он с трудом заставил себя оторвать голодный взгляд от еды, лежащей перед Волком, и мелко забил по бокам тонким…

В ответ Камиль лишь дерзко усмехнулся. – Чтобы путешествовать мне не нужен конь, миледи, – произнес он. Самая простая фраза в его устах звучала, как загадка. – Хотя с другой стороны…– Камиль задумался. Глубокая складка залегла меж его бровями. – Если я продам вам эту картину, вы обещаете не выставлять ее на солнце? – Обещаю, – кивнула Франческа, хотя подобное требование показалось ей странным. Она протянула Камилю деньги, и он нехотя принял их. – Надеюсь, что вы не навлечете на…

Я нахмурилась. Терпеть не могла рекламу. Везде обман! Нажала на крестик, чтобы скрыть картинку, но ничего не вышло. Вместо этого образовалось новое окно, и появилась надпись: «Хочешь быть счастливой?» Я усмехнулась. Странный вопрос. Подумав секунду, набрала ответ. «Кто же не хочет?» «А что мешает стать счастливой?» Очень любопытный вопрос, вот так даже сразу и не ответишь. Почесала затылок. Что ответить? Нет! Глупости. Чем вообще занимаюсь в рабочее время? Мысленно себя отругала и пыталась…

Глава 1 Пробудился он под звон цепей, прикованный к стволу дерева, хотя прекрасно помнил, как засыпал в замке в своей постели. Сейчас же его окружал лес, запястья были стиснуты кандалами, а руки задраны вверх до тянущей боли в мышцах. Опустив взгляд, принц Халлагор с яростью и смущением увидел, что ни клочка одежды на нем нет. Ни штанов, ни туники, ни одной жалкой нитки. Ничего! Его похитили и ограбили? Но как смогли оглушить и незаметно провести мимо стражников? Как проникли в самое охраняемое…

При этом я не относился к числу молодых людей, считавших, что они предназначены для чего-то великого. Предназначение и судьба меня в ту пору не интересовали. Я знал, что родился не для того, чтобы ублажать кого-то, не говоря уже о Боге. Я просто не находил себе места. Национальная гордость, военная служба, похабные песни, хохот взрослых, духота и теснота – все это казалось мне отвратительным. Да, пожалуй, и сейчас кажется. Но все это – заветные скрепы шведского общества. В довольно банальных муках…

«Я наследник Виктора Мещерского – как это странно». – Впрочем, не буду вас обнадеживать, – продолжал нотариус, – все свои дела Мещерский вел через Георгия Смирнова – сведущего в финансах человека, некогда владельца московского банка «Мемфис». Едва ли не все активы Мещерского записаны на Смирнова. Между ним и Мещерским было, так сказать, джентльменское соглашение. – И что это значит? – Это значит, что доверяющие друг другу люди договорились на словах. Для вас же это означает, что на имущество,…

В доме стоял запах сырости, тухлого мяса, крови и дыма от огня. Тепло медленно распространялось по комнате. Командир бросил быстрый взгляд на дитя. Единственный невинный человек в этом селении мирно спал. Сэл видел только аккуратное ушко и темные волосики. Маленькая ручка даже во сне крепко держалась за зеленоватые пуговицы на груди женщины. – Кто разрешал разводить огонь? – строго спросил Сэл и тут же приказал: – Потушить! – Есть, – буркнул воин, который до этого старательно его разжигал. …

«Однажды придет «перешедшая грань» Душа и встретит черного дракона. Он отдаст ей свое сердце и встанет на колени, чтобы навсегда остаться ее рабом». Маги убивали сородичей Ронора, изготавливали из кожи доспехи, из костей – мечи, из внутренностей и крови – сильные зелья. Драконы, в свою очередь, уничтожали города и деревни магов, не щадили никого, даже детей. Двести лет назад установилось шаткое перемирие благодаря мудрым эльфам. Но маги не оставляли попыток вызвать душу, а драконы продолжали следить…

Я долго стоял, любовался творением на двери и думал: «А если бы всё сложилось иначе, если бы нашёлся кто-нибудь, кто мог задать мальчику иной, более художественный вектор. Что бы из ребёнка получилось? Может быть, второй Кандинский или Шагал, а может, не побоюсь этого слова, и Гоген какой-нибудь». Но всё сложилось так, как сложилось, и, скорее всего, это к лучшему. И всё-таки, почему я здесь? Что удерживает меня в этом доме, почему так интересует эта тема? Все просто. С детства я восхищался деревянным…