Прочая детская литература

- Если миску уронить Разобьётся миска. Если близко лисий хвост Значит, близко Лиска. Вот пообедали Братец Кролик, и Матушка Крольчиха, и все ребятки, и никто им не мешал. А потом приходит Братец Еж и говорит: - Братец Лис просит прощенья: он захворал, никак не мог прийти. Он просит, чтобы Братец Кролик завтра пришёл к нему на обед. Солнышко поднялось совсем высоко, тогда Кролик вскочил и побежал к дому Лиса. Прибегает, слышит - стонет кто-то. В дверь заглянул и видит - сидит Лис в кресле,…

Сто тысяч Почему! x x x Горб Верблюжий, Такой неуклюжий, Видал я в зверинце не раз. Но горб Еще хуже, Еще неуклюжей Растет у меня и у вас. У всех, Кто слоняется праздный, Немытый, нечесаный, грязный, Появится Горб, Невиданный горб, Косматый, кривой, безобразный. Мы спим до полудня И в праздник и в будни, Проснемся и смотрим уныло, Мяукаем, лаем, Вставать не желаем И злимся на губку и мыло. Скажите, куда Бежать от стыда, Где…

Не успели мы еще справиться с этою обезьяною, как появились другие, такие же некрасивые, такие же страшные. Но мы не струсили, в особенности же я, Мурзилка, хотя я и держался немного подальше от обезьян, потому что они показались мне очень уж нечистоплотными и отвратительными... Обезьяны очень сердито посмотрели на нас, малюток, и имели, очевидно, желание вступить с нами в драку. В особенности им не понравились модная шляпа, которую я всегда ношу, и мое стеклышко в глазу. Я заметил, как они намеревались…

Мы выбирали толстый буксирный трос. Мокрый конец скользил, едва не вырываясь из рук. - Быстрей шевелись! - покрикивал боцман. - Раз, два - взяли! - дружно кричали мы и тянули трос изо всех сил. Но вот на палубу улёгся последний виток. Пароход вдыхал летящий морской ветер, трубил и выходил в открытое море, навстречу непроглядной ночи. - Баста, теперь можно спать! - сказал боцман и сбросил рукавицы. Я скинул робу, поплескался в душе и отправился в каюту. Мимо иллюминатора шелестели волны,…

Голубые масленые волны бродили по полю. Это цвёл лён. Высокий небесный купол упирался в лесные верхушки, окружавшие поле со всех сторон. Я глядел на деревню и не знал, как она называется, и, уж конечно, не думал, что стану жить здесь, снова увижу старушку в белом платочке и даже лесовика. ЧИСТЫЙ ДОР Лесная дорога пошла через поле - стала полевой. Дошла до деревни превратилась в деревенскую улицу. По сторонам стояли высокие и крепкие дома. Их крыши были покрыты осиновой щепой. На одних домах…

- Что вы желаете, молодой человек? Наверное, дорогие ребята, вы уже догадались, что это был попугай! Не издав ни звука, Франта молниеносно соскользнул по гладкому стволу черешни на землю. Но не убежал после этого, а снял кепку и вежливо поздоровался: - Добрый день, уважаемая Жар-птица! Не сердитесь на меня. Я принял вас за ворону в павлиньих перьях! - Ничего страшного!- проговорил попугай и, как бы вспомнив о чем-то, добавил:-Скажите, пожалуйста, молодой человек, не Грусицы ли называется…

возле захламленного письменного стола, а сам опускается грузно в кресло, принимая при этом на всякий случай какой-то официальный, даже строгий вид. Тимофей Семеныч. Прежде всего, Семен Семеныч, возьмите за внимание, что я не начальство, а такой же точно подначальный человек, как и вы, как и Иван Матвеич... Я сторона и ввязываться ни во что не намерен... Семен Семеныч (с волнением). Помилуй бог, Тимофей Семеныч! Да разве я за этим к вам заехал? Сама-то Елена Ивановна надумала к Андрею Осипычу…

В дверь постучали. Он крикнул: "Войдите", -и она вошла. Артур поднялся ей навстречу. Уже собрался сказать: "Добрый вечер, миссис... э... не затруднит ли вас присесть и объяснить, чем я могу вам помочь?" Вместо этого с губ сорвалось: "Святой Боже!" Потому что пред ним предстала молодая, красивая девушка, можно сказать, девушка его мечты, если таковая у него и была. Он застыл, не отрывая от нее глаз. А она заговорила, удивительно мелодичным, нежным голосом. …

И тепло подступало к сердцу несколько мрачноватого и суроватого дядюшки Ау. И его мрачноватость и суроватость немного рассеивались. "Пора! - решительно решил господин Ау. - Рабочий день начинается". Хотя начиналась рабочая ночь. Надев огромные, кажется бабушкины, боты и еще не совсем просохший брезентовый плащ, дядюшка вышел из дома. Причем он ну никак не мог решить, где ему держать бороду - под плащом или над плащом. Так - неудобно, а так промокает. - Так неудобно. А так - промокает! Так…

Борис Степанович Житков Волы Все это было очень давно, когда я был мальчишкой (сейчас у меня усы седые). Так что не удивляйтесь, если непохоже на сегодняшнее. На сегодняшнее похожим осталось море. И на этом море случилось вот что. Я плавал учеником на грузовом пароходе. Дело было осенью, и стояло "бабье лето": тихая ласковая погода, и море - будто не море, а прудок в саду. Глянцевое, масляное. Мы уже закрыли люки и ждали только капитана, чтобы сняться в рейс. Прислушивались, не катит ли он…

Сашка обошел вокруг банки. - Еще стреляет... Там, наверное, батарейки. - И он поискал глазами, чем бы перевернуть банку, не подвергая свою жизнь опасности. В руки он взял длинную палку. Банка, как хищный зверек, зашипела, и на ней, к удивлению Сашки, зажглись три непонятные буквы - Н_Л_О. "Что за НЛО?" - удивился он. Саша снова пошевелил банку палкой. Но банка, казалось, вросла в землю, как гриб. Сашка пыхтел от усилий. И тут из банки послышался металлический голос: - Ты что - читать…

- Очень возможно, синьор, что вы и правы. Вы, должно быть, много учились. А я окончил только начальную школу, но и тогда мне больше приходилось пасти овец, чем сидеть над учебником. Очень возможно, что это неправильное выражение. - Конечно, неправильное! - Вот-вот! И это, наверное, очень важно, не спорю. Но мне кажется, что это еще и очень грустное выражение, очень! Ведь нам приходится искать работу в чужой стране... Приходится оставлять надолго свои семьи, детей. Учитель Грамматикус растерялся:…

Он перевел дух. Мы расхохотались. Охотник ехидно фыркнул: - Ну и наплел! Пойдем сейчас к Капитану, и если врешь... Понял? Уж лучше сознавайся сразу. - Не вру, - мрачно сказал Каррамба. Его просто необходимо было наказать. Мы слезли с плота и морской походкой, вразвалку, пошли вверх по Лунной улице. От залива Морского Дьявола до капитанского дома ровно полтора квартала. Поэтому я успею кое-что рассказать о тетке Тимофеихе, о мальчишке Топочке и обо всех неприятностях, которые случились из-за…

- Зачем приучаешь ребенка? Больше отца живым я не помню. Должно быть, в том же году мать повела меня в гости к своей тетке, жившей на самом краю деревни. Нас встретила высокая строгая старуха в черной кофте. Говорила она медленно, ни разу не улыбнувшись. Мать слушала ее почтительно, но, как я позже узнал, за что-то не любила. Тетка погладила меня по голове: - Какой большой стал! Но я заробел и уткнулся лицом в юбку матери. - Не бойся, это же тетка Татьяна, - мягко сказала мать. Я продолжал…

– Варь!.. Я уже покушал. Варя, я можно пойду Федю поищу? Варя снова подошла к столу: – А что нужно сказать, когда покушал? – Варя, спасибо, я уже покушал, спасибо! – отчаянно заторопился Вовка. Варя, я можно пойду на улицу? – Лишнее это, – отрезала Варя и, подумав, добавила: – У тебя шея грязная. Сейчас будем шею мыть. Ужас, до чего запустили ребенка! Вовка помертвел. Мытье шеи было самой страшной процедурой, которую сестра учиняла над ним в отсутствие родителей. В таких случаях Вовка подолгу…

- Не хочу учиться, - отрезал решительно Саварка. - Ты говорил, что я все хорошо умею делать. Ты говорил, что я хороший охотник. Ты говорил, что я хороший пастух. Ты говорил, что я хороший ясовей и выиграю гонку на оленях! - Говорил. Ты храбрый, Саварка. Хороший охотник должен уметь считать пойманных капканами песцов. Хороший пастух должен уметь считать оленей и нялукуев. Хороший ясовей должен уметь находить по компасу дорогу в тундре. Надо учиться, Саварка! - Разве я тебе надоел? Плохо помогал?…

Андрей Алексеевич Усачев Королевская дворняжка Королевская дворняжка В одном городе, на одной улице, в одном доме, в квартире номер шестьдесят шесть, жила-была маленькая, но очень умная собачка Соня. У Сони были чёрные блестящие глаза и длинные, как у принцессы, ресницы, и ещё аккуратный хвостик, которым она обмахивалась, как веером. А ещё у неё был хозяин, которого звали Иван Иваныч Королёв. Поэтому живший в соседней квартире поэт Тим Собакин и прозвал её королевской дворняжкой. …

С этих пор, уже издали завидя шляпу деда, Груя всегда подбегал к калитке. А дедушка иногда оставался ночевать с внуком. И знаете, как они вместе спали? Ни за что не догадаетесь! Груя клал свою голову на длинную и пушистую бороду деда, попробуй-ка ночью сбежать! Ничего не получится!.. Так вот и спали!.. Однажды дед взял Грую с собой. Шли они, шли и зашли во двор, где росла такая огромная шелковица, что своими ветвями заполняла всё небо. Солнечный свет, струясь через её листья, становился зелёным-презелёным.…

С особенной силой прозвучала тема труда в повести "Звездочка". Сейчас Иван Дмитриевич работает над циклом новых, во многом автобиографических повестей, объединенных одним героем - Митей Мимоходенко - и общим названием: "Жизнь и приключения Заморыша". В этой книге печатаются две первые повести: "Общество трезвости" и "Весна". Они охватывают события, происходившие в начале XX века в портовом городе на юге России. ПОВЕСТЬ ПЕРВАЯ ОБЩЕСТВО ТРЕЗВОСТИ HE ТРЕБА Когда я родился, то принялся…

Борька Линевский подкинул самопал на ладони, заглянул в медное дуло и покачал головой. - Нельзя порохом. Разорвет. - Почему? - Потому. Смотрите. - Борька показал на чуть заметную трещину у загиба трубки. - Вот здесь он лопнет. - Дай сюда, - сказал Блин, отбирая у Борьки самопал. - Там вот настолько свинцом залито, - показал он пальцами. - А это не трещина, а просто вмятина. Понимать надо. - Ну-ка, покажь! - И самопал перекочевал к Тошке Федорову. - Ничего не разорвет. Такую трубку…