Прочие Детективы

– Кажется, ничего не делают. Рыбой, что называется, пришлось пожертвовать, чтобы не остановилось судоходство ниже по течению реки. – Пожертвовать? – я ненадолго замолчала, думая о своем. А потом продолжила: – Конечно! Значит, судоходство важнее. Что до рыбы, наши ученые давным-давно научились выводить мальков из икры, в лабораторных условиях. Значит, и теперь выведут, и в воду выпустят, во избежание катастрофических последствий. После этих слов я снова задумалась и перестала поддерживать беседу.…

Четыре тревожных глаза следили за движениями математички, наполненные ненавистью и страхом, они ловили малейшие её шаги. Вот Элеонора прошествовала к столу, вот замерла у доски, касаясь стула, кажись, ещё мгновение – и сядет на него! Нет! Медленно зашагала по классу, взяв и открыв журнал. Прозвучало обычное: – Дежурный! Все в классе? Урок начался, и сорок пять минут Элеонора не опускалась на стул, ни разу не бросила взгляд на последнюю парту. Хомяк давно понял свой промах и, опустив голову, мрачно…

Надежда пожала плечами – что ж, все как всегда. Мети не мети, чисти не чисти, все равно некультурные жильцы будут кидать мусор прямо на землю, да еще такие вот типы будут его разрывать. Путь ее, как назло, лежал мимо помойки, и Надежда заранее отвернула голову и задержала дыхание, чтобы не нюхать бомжа. Он как раз потянул на себя обломок мебели, вся куча рухнула на него, и тип чертыхнулся очень знакомым голосом. Надежда машинально оглянулась и оторопела. Перед ней был ее старинный приятель…

– Ничего, не плачь, милая, – произнёс Учитель и снова погладил Аню по плечу, – ты попала в нужное место. Я помогу тебе. Ты знаешь, что это за место, в котором ты находишься? Это место силы. Сама земля, по которой ты ходишь, даёт тебе силу и защиту от всего того зла, которое преследует тебя там, в большом мире, – речь Учителя лилась плавно, его слова западали в душу внимательно слушающей его девушке, – Ты слышишь меня? – спросил он, неотрывно глядя Ане в глаза. – Да, я слышу, Учитель, – сказала…

Так вот, квартирка моя столичная, хоть однокомнатная, зато в понтовом месте. У метро «Рижская», прямо на проспекте Мира, в сталинском доме. Правда, очень неприятные ассоциации она у меня стала в последнее время вызывать [1] . Поэтому я ее сдавать наладилась. Но сдача – дело такое. Постоянного пригляда требует. Не все риелтору поручишь. Вот и сейчас: нашла мне моя Янина вроде нормальных жильцов – в Останкино работают, на телевидении, типа. Да только там началось: пьянки, гулянки, крики, ор, мат.…

– Как это он тебя отпустил? Оказывается, папа сказал, что для Ниночки это будет полезным жизненным опытом, который позже она вряд ли уже сможет приобрести. Огромные папины капиталы просто не позволят Ниночке это сделать. Впрочем, надо отдать должное ситуации, Ниночка была дочкой от третьего брака. До нее у папы было еще двое детей – брат и сестра. Потом у папы случилось еще несколько свадеб, в тех браках родились еще трое детей. И сейчас папа встречался с новой пассией, которая была уже беременна…

Его дедушка – Михаил Александрович – генеральный директор строительного холдинга закрыл наконец папку и отпустил сотрудников. Когда за большим столом осталось только руководство, Михаил Александрович перевёл взгляд на насупленного внука и сказал: – Миша, попроси Филиппа Алексеевича вернуться. Молодой человек встрепенулся и позвонил Филу. Через пару минут в зал переговоров прибежал запыхавшийся Филипп – юрист и его личный помощник. Кудрявый блондин с пышной шевелюрой и ангельским лицом больше…

Я не стеснялась ходить голой и как обычно была готова ко всему. Только голова сильно кружилась, все плыло словно в тумане, я ничего не соображала. Видимо, мне ввели наркотик, который начал действовать. Том подошел ко мне. – Покажи себя, – велел он, указывая на кресло. Я забралась, широко расставила ноги, которые закрепили фиксаторами. Том подключил меня к компьютерному оборудованию. В верхнем углу застекленной площадки располагалась камера, снимавшая все происходящее. Я знала, что Абрамян…

– Сэр! Проблемы? – Все в порядке, Тэдди. Никаких проблем, – он выходит из машины и смотрит в сторону моря. – Я просто думаю. – О чем, сэр? Он молчит, щурясь на ослепительную синеву вдалеке, закуривает, обдумывая варианты новой партии. Риск неоправданно велик. И все же… – Сэр? Он оборачивается к бредущему за ним патрульному: – Ответь мне, Тэдди, да или нет? Полицейский краснеет до ушей, но без тени сомнения соглашается: – Да, сэр. Стальные глаза сверкают неприкрытой издевкой, тонкие…

Ваша жизнь идет по накатанной колее, и вы полагаете, что так будет всегда? Вы знаете, что будет завтра, через неделю? За полгода планируете свой отдых? Наивные. Я тоже так жил, пока в один обычный день злой рок не дал мне подсечку. Бац – и я на лопатках! Больно. Так больно, что жить не хочется. Но я не могу оставить в беде своих близких. Поднявшись после удара судьбы, я оказался в другой реальности, и мне пришлось кардинально измениться, чтобы впредь устоять на ногах. 1 Въезд на территорию…

Прихлопнув ладонью по столу, президент приговорил, то есть – проговорил: – С официальной частью покончено. Приступим к неофициальной. Приходил тут к нам один… э-э… писатель. Принес рукопись. Нам с Иваном Сергеевичем любопытно было бы услышать о ней ваше мнение. – Нет проблем, – улыбнулся Юра. – Давайте почитаю. – Четыреста страниц! – вознес указательный палец Кочерга. – С гаком. – В два дня управлюсь. – Долго… – затряс щечками Иванов. – День. – М-м… – Два часа, если по верхам.…

– Да говорю же, боевик: два мужика устроили потасовку на фоне горного пейзажа, представляешь? А потом мне приснилось, что вполне себе цивильный мужчина, не военный, заметь, не гусар там какой-нибудь, пустил себе пулю в лоб. А на этот раз декорации были другие: не горы, а готические шпили. – Ничего себе! С чего бы это тебе такое снится, а, Тань? Может, это как-то связано с твоими расследованиями? Ты, кстати, сейчас как? В работе? – спросила Ленка. – Нет, слава богу, завершила вчера как раз одно…

– Дёрнешься – перо под жабры получишь. 4 Вадик и Жора выводят мужчину на улицу. Тащат к открытой двери магазина. Перед тем, как войти, натягивают кепки на глаза. Толкают мужчину внутрь. 5 Останавливаются у банкомата, который находится у входа. Вадик вставляет карточку в банкомат и толкает мужчину. – Сам знаешь, что нужно делать? Или тебе подсказать? – Не надо, – хмыкает Жора, – Он не идиот. Понимает, что я его пощекотать могу. Жора тычет ножом мужчину в бок. – Ты что? Пароль…

– Согласен. Клим шел мне навстречу, тьма отступила, и теперь я видела его лицо. Красивое, отрешенное. Теперь тьма таилась в глубине его глаз. Он мог ухмыляться (улыбки я никогда на его лице не видела), но взгляд оставался таким, как сейчас: суровым, обвиняющим, непреклонным. Капли воды стекали с его волос, руки в карманах куртки. – Ты зря потратил время, – сказала я. Мучительно хотелось прижаться к нему, а еще плакать. Очередная глупость. – Разве? – без усмешки спросил он. – Ты должна вернуться,…

Но вспоминая сон, Евдокия думала прежде всего о нем. Черт побери убойный секс!! Не хватало еще на нем зациклиться. Не нимфоманка же, в конце концов. А вполне себе взрослая девушка. Под тридцать. Дуся резко села на кровати. Взъерошила шевелюру, разгоняя остаток сна. На прикроватной тумбе, оживая, негромко запиликал телефон. Сыщица взяла трубку, мазнула взглядом по дисплею: там высветилось имя «Дима Павлов». Недавнее ошеломительное сновидение не позволило толком удивиться: чего это Павлову…

– Помой-ка помидоры, – попросила я. Она послушно выполнила просьбу. Накрыв на стол, мы откупорили бутылку розового вина. – Никогда такое не покупала, даже в мыслях не было, – призналась Наташка, беря бокал в руку. – И цена не сильно высокая. Впрочем, я не знаток. А ты? Может, я купила какую-нибудь дрянь? – Я тоже знатоком себя не считаю, – успокоила я ее. – Но на дрянь не похоже. – А то подумаешь чего, – продолжала подруга. – Я дегустировать не умею. Вино есть вино, выпил – налей себе еще,…

– Да, представь себе! У Стаса – и не выходит. Звонил он мне сегодня утром, жаловался на трудности. – Что, местная полиция сильно коррумпирована? – предположил Гуров. – Мы с ним с таким явлением не раз встречались. Шагу нельзя сделать, чтобы местные коллеги не доложили о нем бандитам. Опереться не на кого, экспертизу нужно сделать – не допросишься… – Нет, в Заречье все не так, – заверил Орлов. – Во всяком случае, твой друг Крячко ни о какой коррупции не говорил. Местные органы ему помогают, прямо…

– Нам никто чужой не нужен. И Марфу-покойницу нам никто уже не заменит, – сказал и как отрезал, ему не стали перечить. Во-первых, знали, что это пустая трата времени и сил, потому и не стали их тратить. А во-вторых, еще и побаивались перечить, отец был почти единственный охотник в поселке, и он неизменно приносил в поселок богатую добычу. А в те годы, когда земля осенью давала маленький урожай, это было жизненно важно. И частенько единственным способом для выживания всей общины становилась охота.…

Нельзя было пить, курить, употреблять наркотики и всякую дрянь, хотя бы намекающую на содержание в ней наркотических веществ. Не приветствовалась матерная брань. За это не выгоняли, нет. За это наказывали. Всех по-разному. Нельзя было заводить любовные интрижки и бегать на глупые одноразовые свидания. Блуд был не для этого места. Если у кого-то случалась любовь, то их тут же принуждали вступать в брак. Регистрировался ли этот брак в официальном порядке, Валера не знал, как не знал и того, как…

– Других не видела. Если, конечно, они куда-нибудь не спрятались. Тут она представляет, что убийца прячется где-то рядом и с испугом прижимается к Точилину. Тот недовольно кривится: – Катя, не фамильярничай, я при исполнении. – Пал Владимирович, а вдруг они затаились и сейчас за нами наблюдают? А я, дура, мимо них туда-сюда бегаю. Они же и меня могли жизни лишить. – Могли, но не лишили. Значит, их уже давно и след простыл. Катя успокаивается и по-деловому проходит перед участковым. …