Прочие Детективы

Сжимаюсь в ожидании удара о землю, но не падаю, а повисаю в воздухе. Ремень сумки зацепился за верх ограды. Чертыхаясь, вытягиваю вверх руки в попытке отцепиться, но ничего не выходит. Единственный выход – порвать ремень, понимаю я и делаю рывок вперед. Ремень рвется, и я падаю на землю. Подвернутую лодыжку пронзает боль, и я с криком скатываюсь по покатому склону в нижний темный угол кладбища. Некоторое время я просто лежу на сырой земле, стараясь прийти в себя. Куртка вся в грязи; в лодыжке пульсирует…

Все кругом впадали в обычное предновогоднее оживление, возбуждение, переходящее в безумие. Слышались веселые крики, пьяные песни, хлопали хлопушки, пробки от шампанского стреляли в низкие потолки скромных жилищ советских офицеров. Первыми встречали Новый год дальневосточники по владивостокскому времени, потом сибиряки по новосибирскому, пока Новый год наконец не отбили куранты Московского кремля, вызвав новое оживление и чоканье бокалами. Так что к польскому Новому году все уже были прилично пьяны.…

– Да, – удивленно ответила девушка, не узнавая подходящего паря. – Я Мейсон, – сказал молодой человек, – мы живем в одном отеле, вместе заполняли регистрационную карточку, – напомнил незнакомец. Девушка припоминала парня, который помог ей занести чемодан по ступенькам и заполнить карточку, но не могла вспомнить его лица. – Какие у тебя впечатления о Дублине за пару дней, что ты тут? Успела осмотреться? – спросил веселый парень, что слишком сильно контрастировало с мрачным настроением Джулии.…

Поэтому, если вы хотите сохранить красоту магического шоу, не слушайте фокусника, готового объяснить свои методы. И так же, если тайна запертой комнаты вызвала у вас ощущение прикосновения к чуду, прервите чтение, как только приблизитесь к развязке. Нет, конечно, вы не сможете так поступить. Человеку свойственно желать знать, и, когда все раскрывается, этот момент понимания приносит удовлетворение иного рода. На смену восхищению приходит благоговение. Мастерство, достигнутое авторами рассказов…

За ужином надо сагитировать мужа в субботу по грибы съездить. И завтра вечером проконтролировать, чтобы он полторашкой пива ограничился. Если у него губу разъест и он за добавкой сбегает, то в субботу утром непременно разноется: «Башка болит, всю неделю пахал, как карла, дай поспа-ать…» Людка, сменщица, хвалилась – на неделе с сожителем гоняли в Черноситово, два ведра белых привезли. «Надо успеть, пока слой не сошёл. Супешника наварю большую кастрюлю и замари…» Мечты оборвались на полуслове.…

– Шеф, нам идти с вами? – на всякий случай спросил Роуз, когда машина остановилась у главного подъезда Министерства обороны. – Сидите в машине, – ответил Бартон. – Нечего вам сидеть на этом совещании и неприлично зевать каждую минуту. Я один буду отдуваться за всех. Как обычно, черт его побери. В холле его уже ждал молодой капитан в форме Королевских ВВС – один из адъютантов министра. Он провел Бартона к лифту, открыл ему дверь и сказал: «Седьмой этаж, комната семьсот вторая. Найдете, сэр?» …

Они весело завозились, Ольга, визжа, старалась вырваться из цепких рук мужа, но тот держал ее крепко. – Виталь, пусти, мы опоздаем. Энжи с Кириллом будут ждать. Неудобно. – Ничего, подождут. – Виталик нежно поцеловал Ольгу в нос. – Чем так вкусно пахнет? – Мама оладьи печет. – Золотая у меня теща. – Виталик, наконец, отпустил Ольгу и встал. – Пять минут. Я быстренько в душ, пьем кофе и выбегаем. Пять минут обернулись двадцатью. Когда супруги, впопыхах натянув рюкзаки, вышли за калитку,…

– Ты, наверное, будешь учительницей, – сказала как-то мама. – Замечательная профессия для девочки. Ася росла замкнутым, малообщительным ребенком, но в школе ее уважали: учителя – за знания, одноклассники – за безотказность, граничащую чуть ли не с самопожертвованием. Она готова была помочь всем, каких бы усилий это ни стоило, училась хорошо и, окончив школу с серебряной медалью, без проблем поступила в университет на филологический факультет. Годы учебы пролетели незаметно, и вот Ася впервые…

Когда пакет оказался в яме, мужчина присыпал ее землей, а сверху укрыл шапкой из кленовых листьев. Впереди ждало самое сложное: избавить труп от одежды и подвесить на дереве. Он аккуратно срезал одежду с тела убитого, связал руки за спиной, затем плотно затянул веревку на его щиколотках. Свободный длинный край шнура он подкинул вверх, стараясь перебросить его через толстый сук дерева, но промахнулся. Несколько минут он цирковой собакой прыгал вокруг дерева с веревкой, осыпая ее и себя ругательствами.…

Предавшись воспоминаниям, Тарас остановился, когда странный скрип внезапно повторился. Мужчина насторожился, с силой сжав фонарик в руке. Сначала он решил: звук раздался с этажа выше, но потом понял, что нет. Шум прозвучал в третьем зале впереди, где располагался рабочий кабинет поэта. Там же выход на лестницу, ведущую наверх. – Кто здесь? – услышал Тарас свой голос, прозвучавший хрипло и испуганно. Казалось, воздух вокруг замер в гнетущей напряжённой тишине. Что-то шевельнулось в темноте,…

Но в этой гигантской бочке мёда была и маленькая ложка дёгтя. Где-то жила другая женщина, которой предназначалось всё то, чем пользовалась она. О причинах своего развода Хозин при их знакомстве говорил неохотно, обтекаемыми фразами. С трудом даже удалось вытянуть из него её имя. Как можно расшифровать фразу «не сошлись характерами»? Для того, чтобы это осознать, ему понадобилось четыре года? С его-то умом? Ни одной фотографии его первой жены в квартире не было – даже не понять, что в ней внешне было…

– У тебя будет иммунитет, – заверял Ланге, что означало: ФСБ закроет глаза на твои шалости, но отныне ты принадлежишь Конторе. – На твоем месте я бы задумался о сотрудничестве. И смотрел долго-долго серыми злыми глазищами: ждал ответа, и вполне определенного. Сотрудничестве, как же. Крысой, вот кем он будет, работая на силовиков. Хуже тюрьмы. Шаг не туда – опять начнут пугать нарами, свободы лишат, невыездным сделают. Заставят сдавать своих, шпионить за неугодными, заменять правду лицемерной…

Кира внимательно посмотрела на своего напарника. С Артемом они были знакомы давно, собственно, как только он пришел на их телеканал. Вот только в работе они особо не пересекались: оператор занимался развитием видеохостинга в интернете, а она чаще сидела в студии, ведя выпуски новостей. Хотя периодически ей приходили в голову светлые идеи для репортажей, за которые она могла получить еще больше узнаваемость. Вот так и попала в «Чертики». – В Удмуртии же «Сибирский тракт» проходил? – неожиданно вопросила…

Цель существования терялась. Она была нужна мне. Для равновесия. Для тишины. Только теперь страх никогда не найти её пугал меня не так сильно, как то, что вдруг однажды она проснётся и решит уйти от меня? И тогда я превращусь в него. Дэниел лежал на холодном полу. Его глаза были закрыты, руки сложены на груди, а губы сжаты. Он удерживал между ними обычную сигарету – дым от неё смешивался с чистым воздухом, которого здесь почти не осталось. Подвальное помещение нашего казино, находившегося…

– О чем загрустила? – спросил он. – Что-то в театре? – Нет, – заулыбалась Мария. – В театре все хорошо. Просто вспомнилось вдруг. Знаешь, что в переводе с французского дословно означает слово «абажур»? Приглушенный свет! Мы вот все стремимся к свету, хотим, чтобы мир стал светлее, а сами норовим от него спрятаться, приглушить его. Почему? – Потому что слишком яркий свет слепит, – сразу ответил Гуров. – Ты думаешь, откуда берутся полубоги, лидеры, формирующие вокруг себя культ личности? От избытка…

Нежно взял со стола заранее приготовленную петлю. У этой веревки отличная текстура. Раньше он пользовался обычной хлопчатобумажной, но она оставляет ужасные следы. Трение портит безупречную кожу. На этот раз он воспользовался синтетической веревкой. Она гладкая, приятная на ощупь. Возможно, девушке даже понравится это ощущение. Он надел петлю ей на шею. Когда она почувствовала, как шелковистая веревка сдавливает горло, то снова начала дергаться, но для всей этой ерунды было уже поздно. Петля…

– Да, конечно. – И пора ему подстраиваться под всех. – Крессида выделила последнее слово, будто Астрид нужно было его повторить. – Всех, – повторила Астрид. – Именно. В дирекции хотят увеличить поток посетителей в Шерборн-холле, и я этого добьюсь. – Она встала и ткнула пальцем прямо в собеседницу. – Вот как, Астрид, я думаю это сделать… Раздался стук в дверь, и стремительно вошедшая в кабинет женщина в одежде викторианской кухарки весело сказала: – Извините, что прерываю. – О, привет,…

Я подошел к барной стойке и купил пачку сигарет. Крепких. Мне не нравилось, что руки всё еще дрожат. Считается ведь, что бренди должен помогать в таких случаях? Или это бабушкины сказки? Ох уж эти бабушки… Выйдя из пивного садика (двора с полунавесом у входа), я прикурил первую за много лет сигарету. Из бара показался Барни Дуайер, наш сосед по Виллам, и подошел ко мне. Барни проводил больше времени в пивном саду, чем внутри бара. – А я думал, ты завязал? – спросил он. – Так и есть. –…

Когда ты излишне счастлив, некогда думать о печалях, бедах, трудностях. Отчего ты просто не готов к ним, когда они нагрянут неожиданно и без стука ворвутся в дом, словно ураганный ветер, сносящий все на пути. Мой мобильник снова завибрировал, что стало спасением. Я вздрогнула и, наконец, коснулась выключателя. На экране то же самое имя. Я взяла в руки мобильник и провела пальцем по экрану. – Ты уже освободилась, малыш? Я раздражённо выдыхаю и закатываю глаза. – Заведи себе девятнадцатилетнюю…

Меня познакомила с ним Кэти Беллинггем, бывший панк и бывшая наркоманка из Лондона, которой удалось выправиться в Голуэе. Она спуталась с моим приятелем Джеффом, владельцем бара, и теперь у них дочка, страдающая болезнью Дауна. Когда мне было плохо, очень плохо, я воспользовался дружбой, надавил и получил имя дилера. После этого я обращался к Стюарту много раз. Потом его замели, дали шесть лет, и он сидит в Маунтджойе. Я жил в гостинице «Бейли», которую держала женщина за восемьдесят. Мне недавно…