Прочие Детективы

– По всей вероятности, возле забора происходит ремонт подземных коммуникаций, господин Директор! – пришёл на выручку к начальнику шеф, – Вы правильно говорите, что этот дребезг нам надоел. Вокруг нас уже полгода кто-то что-то роет и копает… Судя по всему, теперь ремонт добрался и до административного корпуса. – И вы ещё называете это ремонтом! – воскликнул Директор, всовываясь из окна обратно в кабинет, – Да это – самая настоящая подрывная диверсия! После таких ремонтов наша Центральная полиция…

– Никуда он не смотрел! – опроверг шеф, – Директор принял такое решение: Раз в прошлый раз наш Отдел Расследований сумел победить на этих соревнованиях – значит, он поедет на них повторно. А спорить с начальством в таких вопросах бесполезно! – Но разве Директор не знает, что мы с Доддсом погибли при крушении поезда? – попытался решить проблему с другой стороны Маклуски. – Перестаньте запутывать ситуацию! – проявил бдительность шеф, – Из Министерства уже пришло уведомление об отмене распоряжения…

А есть персонажи вроде меня – которые когда-то потеряли своих родных, а потом и память. И единственным их занятием становится ловля рыбы – одно из едва ощутимых воспоминаний в этой чудовищной темно-синей реке по имени амнезия. Рыбы – существа своенравные. Плавают где хотят, и окрас их может радовать, а может вселять ужас. Моя память – это загадочный сундук, к которому я изо дня в день пытаюсь подобрать ключ. Бесполезно. Я бы, может, и забросил это занятие: лежал бы себе спокойно на постели, смотрел…

– Давай не будем торопиться с выводами, посмотрим, в каком состоянии дом, может, свадьбу в нем сыграем. Ты говорила, он огромный… Дед там, конечно, умер, но мы же не навсегда, просто надо куда-то впихнуть гостей… – Ты бы ему понравился, – невесело усмехнулась Вика. – Сейчас вон туда, через поле. Дорога запетляла среди зеленых ростков кукурузы, по сырой, разъезжающейся под колесами земле, по заметным ухабам. В начале лета природа сияла новенькими, свежими листьями, чистым небом, темными елями,…

Он переложил нож в левую руку. Протаранив ледяную корку, правая калоша плавно опустилась в мягкую перину, и резкий «жум» сменился на мягкий «жам». Мужчине пришлось ссутулиться еще больше, чтобы удерживать равновесие при ходьбе – снег местами доходил до колен. По его расчетам идти предстояло около двадцати минут. Его голову в то утро можно было сравнить со стеклянным шаром, внутри которого запирают уютные новогодние зарисовки. Какая-то встряска, – и на керамических детей, собачек и Санта-Клаусов…

– Ошибаешься, Арсюша. Ты, видимо, уже просто не помнишь. Клим лишь распорядился выдать тебе деньги, но давал их тебе я. Точнее, моя компания «Ориент», которая жива по сей день. Так что, как ни крути, но должен ты «Ориенту», что значит мне. Я на всякий случай привёз с собой копию договора. Вдруг ты что-то забыл или потерял свой экземпляр. – Лёва, но это… несколько неожиданно… – растерянно произнёс Арсентий Павлович. – Понимаю, – согласился Лёва. – Завтра вечером я должен быть в Вене. Иду на шестьдесят…

А потом пошел по тропинке, окруженной лопушистым папоротником. У него было немного скверно на душе, но ничего изменить уже нельзя. По пути он думал, что еще нужно завершить бумажные дела, а потом отправляться домой. Никто и никогда не докажет, что здесь был именно он, что водка не была выпита, колбаса не съедена, разговор не закончен. Лера и Вероника Вероника явилась в половине одиннадцатого вечера. – Ты что не спишь так поздно? А я вижу – свет горит, вот и подумала: кому не спится в ночь…

– Аркадий, – клиент приложил руку к груди и по-старикански склонил голову, а я почему-то не удивилась. – Очень приятно, я – Наталья. С каким вопросом Вы пришли ко мне? – Понимаете, у меня куча навязок, и с каждым днём их становится всё больше. Это мешает вести нормальную жизнь, но справится с этим я не в силах. Я пил таблетки, медитировал, пил – просто пил, менял женщин – ничего не помогло, на меня постоянно что-то воздействует, я даже не знаю что. – Клиент тяжело вздохнул и принялся теребить…

Буквально бегая за рябчиком, как окаянный, спустя минут двадцать пернатый выводит стрелка к лесному озеру. Неторопливо спускаясь с невысокого берега в поисках «рябого», Черенков внимательно осматривает каждое дерево, каждый кустик, даже можно сказать под каждый камешек заглядывает, как ему на глаза попадается промелькнувшая дичь. Вскинув ружьишко с плеча, он начинает неторопливо целиться. Птица уже была на мушке. Но из–за солнца ему помешал какой–то посторонний блик. Опустив ружьё и оставив его около…

– Ну перевели – это громко сказано. Скорее сослали. В Питере, я был обычным следователем, главного управления. Ну, а что касается историй… – он на секунду задумался – пожалуй начнем вот с какой.... Следователь уселся по удобнее. Взгляд его был направлен на расходившийся в камине, огонь. – Это произошло на севере города. Ах да – осекся Корнилов – давай сразу договоримся, адресов и имен жертв, я называть не буду. Если тебе, для представления картины, нужны имена, то пускай они будут вымышленными?…

Глава 2. Тени прошлого К счастью, сегодня в архиве был приемный день. Это было помещение на первом этаже старого здания с высокими потолками и старыми шкафами с полными полками старых документов. Я прошла внутрь, где меня встретил древний запах старины и пыли. Тем не менее, даже этот затерянный во времени уголке был украшен к предстоящему празднику. Вдоль полок висели яркие гирлянды, а в углу, где обычно покоилась тень и забвение, была устроена маленькая елочка, наряженная разномастными игрушками…

А сейчас затишье. Выходные заканчиваются, все готовятся к новой трудовой неделе. Только ей готовится не надо. У нее нет выходных. Она сама так попросила. Нужно сделать этот рывок. Три месяца. Потом будет легче. А вообще-то она уже так втянулась, что почти не ощущает усталости. Только вечером, после второй своей работы, приготовления ужина и разных дел по дому очень быстро засыпает. Это даже не сон. Она просто мгновенно отключается, едва дойдя до диванчика. Разбитые пружины, крякнув, словно приветствуя…

– Я не знаю. – Не смей, жалкий ублюдок, – прошипел Денис, пытаясь приблизиться, но второй, по имени Слава, вновь остановил друга. – Так, Ден, отойди, я сам поговорю с ним, – глаза юноши вновь строго глянули на Голиафа: – Где Марта? – Я не знаю, – ни на йоту не сменившимся голосом проговорил Абатуров, уронив брови обратно, – а что с ней? – А то ты не знаешь! – рявкнул юноша, раздраженно выдыхая, – Она пропала, Голиаф. В этот раз поднявшиеся брови не выглядели столь искренне и не произвели…

Карл был высоким брюнетом с карими, как у Алланы, глазами. Он держал себя в отличной спортивной форме. К тому же, с женой они увлекались йогой, и часто на выходных уезжали за город отдыхать, ведь только так можно было избавиться от рабочего стресса. Втроём они выбрались из помещения аэропорта и вышли на залитую солнцем улицу. Чикагский холодный ветер был спасением после душного самолёта. Аллана с удовольствием вздохнула свежий воздух. – Мама хочет увидеть вас сегодня. – сказал Карл загружая чемодан…

– Надоела, хуже горькой редьки, дура, – недовольно подумал Ежиков, – как я мог на ней жениться… Жена жарила яичницу. Виталий Александрович вышел на кухню с самым независимым видом – очень не хотелось сейчас вступать ни в какие философские дискуссии, впереди был рабочий день. Работа была важная и срочная – Ежиков ремонтировал квартиры вместе с другом Юриком, который приходился ему к тому же дальним родственником. Таким дальним, что Ежиков и сам не знал, то ли их прадедушки были братьями, то ли…

Сведения об устройстве домашней жизни Попова были противоречивыми. Ну, студент-то приезжал только на каникулы, да и то сразу же старался сбежать от расспросов и поучений дяди к друзьям, бывшим своим одноклассникам братьям Антону и Ивану Гончаровым. Братья после окончания гимназии не пошли по чиновничьей стезе, а устроились на работу в механическую мастерскую. Рабочие – не самая подходящая компания для студента, тем более прокурорского племянника. Попов перестал приглашать Гончаровых в дом, а потом…

И тут мысленный процесс Тишаева принял совершенно иной, уже коммерческий оборот, правда, с хорошо выраженным криминальным оттенком. Ведь, черт побери, сколько сейчас расплодилось не только разного рода коммерсантов и барыг, но и тех, кто их «доит», «крышует» и так далее… А уж этим господам, именуемых в современности разного рода «братками» то, что охраняет он Тишаев, просто необходимо как воздух, ибо это является их орудиями труда. Они то, поди, добывают оружие через «черных копателей», специализирующихся…

1.День убийства “Исповеди не будет. Я умирала, оставляя жизнь в трезвом уме и ясной памяти. Ответственность унесётся со мной. Прошу прощения у создателя за отвергнутое дарованное существование. Нажитое имущество передаю в руки убийцы…..” Намокшая записка с отпечатком губной помады, привлекает внимание пришедшего в гости мужчину в интеллигентном костюме. Искорёженная дверь в двухэтажном особняке поскрипывает, требуя подтяжки под раскрутившихся петель. Пробегающий сквозняк по ногам и шум падающего…

С заднего сидения выбрался шустрый толстяк в красной шерстяной повязке, из-под которой выбивались рыжие кудри. Он тут же принялся вытаскивать съемочное оборудование. Две камеры в чехлах, штативы и брезентовую сумку. На фоне коллеги очкарик-водитель выглядел худой флегмой, но именно на него в основном все и повесили. Толстяк двинулся к воротам с таким видом, будто он тут главный гость. Энергично пожал Василичу руку и поздравил с Новым Годом. Очкарик с поздравлениями не лез, держался за спиной друга.…

– Да? Что-то впервые слышу о такой, – усомнился отец Людочки. – Так я и говорю, уникальная порода. Да если хочешь знать, этих собак в мире всего пять особей и осталось. Список всемирного наследия ЮНЕСКО! Слышал о таком? – Ну слышал. А при чем тут осетинские овчарки? – Так они в него внесены, блин! Всемирное наследие человечества! Не абы что продаю! – Папочка, купим Шарика! – Ты уверена, дочка? Мужчина явно продолжал колебаться. Но девочка твердо стояла на своем. Она запрыгала от волнения…