Жанр не определен

За этими размышлениями Дэ подошел к дому генерального директора команды Ультра автостоп, членом которой он являлся. Сам генеральный находился в Москве, а комбез осел у него случайно. Еще через пятнадцать минут Денис снова оказался около метро. Hа этот раз массивные двери были заперты, а свет погашен - станция закрылась. Дэ покачал головой и начал облачаться прямо перед входом. В сторонке стоял милицейский патруль и завистливо наблюдал за перевоплащением. Черную широкую куртку и джинсы сменил отлично…

Алексей вышел на мокрую улицу. Пока они разговаривали, прошел дождь и оставил после себя лишь запах свежей воды и серую расцветку уже темнеющего неба. Алексей поднял голову и глубоко вздохнул. "Господи, может ты знаешь, почему у нее не растет этот чертов цветок?" Он снова зашагал по знакомой улице. Здание с белыми колоннами постепенно приближалось. Когда оно оказалось точно напротив, Алексей неожиданно замедлил шаг, а потом совсем остановился. Тяжело вздохнув, он переступил бардюр и перешел улицу.…

* ЧАСТЬ II. ОСОБЕННОСТИ СИНТАКСИСА. * Сетевой компьютерный диалект используется в основном для неформального общения членов сети, и поэтому возникла необходимость передачи эмоций и (отчасти) мимики пишущего, что в обычном тексте сделать достаточно сложно; в результате чего появились специфические знаки препинания (т.наз. смайлики). Наиболее употребительные из них приведены ниже. Для чтения знака лучше всего немного наклонить голову влево - тогда можно увидеть стилизованный портрет абстрактного…

Мы с Колей поехали в Чечню осенью. Hоябрь был, тысяча девятьсот девяносто девятого года. Гудермес еще не взяли (не сдали), Грозный и подавно - пока только окружали. Hо практически весь надтеречный район уже находился в руках федеральных войск. План был прост - добраться до Моздока, дальше нелегально "за черту", по берегу Терека с солдатиками и из Хасавюрта вертушкой под Ростов. "Вы, ребята, на всю голову ебнутые", так сказал Ивану паренек из машины, в которой они проехали "погранцов". Hаш путь из…

(Между Тигром и Евфратом, в тени висячих садов, немногим больше тысячи лет назад) УРУК: Как тебе эта клинопись? Моя рабопечатная система в десять часов завершила весь кодекс Хаммурапи. НИМВРОД: А какая у тебя? Apple Nominator из Райской Долины? УРУК: Ты с ума сошёл! Их больше не достанешь даже на рынке рабов в Тире. Нет, у меня египетский раб-писец, Toth 3 Megi -Do . Расходует очень мало, горсть риса в день, и может писать иероглифами. НИМВРОД: Но у него же ничего в памяти не остается.…

Кому-то это может показаться шуткой. Кому-то – глупой шуткой. Кому-то – наглой фальшивкой. По-нашему это называется «прокладкой». То есть как будто невзначай сделанным замечанием, которое намертво впечатывается в память того, кому оно обращено. Подобная прокладка ничем не подтверждается – нет ни документов, никаких других свидетельств и подтверждений. Есть только ловко брошенное слово, которое крепко осядет в памяти смотревшего. Кому интересно понять, как это делается и какими способами – купите…

Самая важная часть передачи буддизма из Индии в Тибет происходила в XI веке. К небольшому числу индийских мастеров медитации, посещавших в то время Тибет, принадлежал Атиша (982-1054). Бывший настоятель, весьма учёный монах из монастыря Викрамашила прибыл на «Крышу Мира» в 1042 году. В ходе своей двенадцатилетней учительской деятельности он обращал особое внимание тибетцев (которых он, по всей видимости, считал народом неотёсанным) на аспект дисциплины и множество учеников посвятил в монахи. К сожалению,…

— Дробью было заряжено ружьё, на медведя пули не было. — Дробью заряжено было, для медведя пули не было, понятно. А когда на лошадь посадили и карабин в руки дали, отчего не нагнал его? — Лошадь меня сбросила. — Сбросила, значит, лошадь… — Дядюшка Гириш говорил и тихо про себя посмеивался. — Верю, дробью было заряжено, карабин поздно принесли, лошадь необъезженная была, сбросила, вот и не убил. Верю, верю, — он говорил и потихоньку обматывал дуло проволокой, мотал так, мотал, пока проволока…

Одним духом я добрался до общежития и толкнул дверь нашей комнаты. Дверь была закрыта, ключ висел на своём месте, в комнате никого не было — то же молчащее радио, раскрытая книга и крупица лаваша. Я распорол матрац и из грязной, свалявшейся ваты вытащил то, что всегда было там и о чём никто не знал в городе Кировакане, — мои трёхи. Сплетённые моим отцом трёхи. Матерчатые мои башмаки каждый раз промокали, скукоживались и жали. Запершись изнутри, я запихал матерчатые башмаки в матрац, секунду я оставался…

Но сторож, безусловно, был, и как-то в село пришёл слух, что дядюшка Даниелян Адам кого-то толкнул… кто-то копал картошку, дядюшка Адам не дал, толкнул его и сказал: «Эй, божий человек, это тебе общественный картофель, не беспризорный, и я тут сторожу, а не чучело какое…» Да, дядюшка Адам избил кого-то… Захотели дознаться, — кого избил и по какому месту бил, выяснилось, что не бил — помогал картофель копать, а потом сели оба рядышком, сторож и вор, и вместе сочинили, будто дядюшка Адам воровавшего…

Жила в зоопарке белая медведица Звёздочка. Однажды зимой родился у неё медвежонок. Но поначалу увидеть его было непросто. Ведь медвежата рождаются совсем маленькими, шерсть у них редкая, и в стужу, если мать от них отойдёт, они могут легко простудиться и погибнуть. Медведицу не беспокоили. Пусть себе лежит да детёныша греет, а как подрастёт, тогда сам покажется. И верно. Месяца через два из-за медведицы показался любопытный чёрный носик и чёрные глазки. Медвежонок всё чаще и чаще выглядывал…

Я с трудом оторвался от Марины, радостно улыбнулся, восхитился, обрадовался, сделал глубокий вдох и мысленно произнес: «Так я и думал». Первый поцелуй, хотя и приятный, оказался для меня равносильным сто первому. Впрочем, другого я и не ждал. - Хочешь грушу? – спросила Марина, извлекая из кармана платья спелый желтый фрукт. - Давай. Я взял грушу, впился зубами в сочную мякоть и внезапно ощутил вкус, который никогда не смог бы вообразить. То ли это был аромат Марининых губ, смешанный с благоуханием…

Поскольку – зимний дождь, И мостовая Скользит, звенит, подковы обрывая У лошадей почтовых, И уму Непостижима дикость расстоянья, Что вдруг легло меж нами… И стоянье В очередях, где прошлогодний снег Дают задаром (было бы желанье Его спросить) – бессмысленно: Он – снег. Он знает срок, он снег, Он изначально Нам неподвластен – Здесь, тем паче – там… И по заросшим силовым полям Петляя дилижанс, как будто впрямь Он тягло и возница, И в звучанье Его рожка…

Недолёт, новых бед наворот… Загружает нас время делами! Всё течёт, Всё меняется – с нами И без нас. И неброшенный камень Возвращается в свой огород. * Шаманить в бубен, Голову обрив, мы Готовы над любой своей строкой. Избыточность, избытость, Кризис рифмы… Одна нога у камышовой нимфы, В карманах руки И – ни в зуб ногой! О, цапля серая и сизая дрофа! Мы в камышах Присутствуем при родах: Рожденье дня – восход совсем кровав! И одинок, и бесконечно…