Книги из серии "Фельетоны"

Депутация (растрогана и радостно взволнована. На глазах у нее выступает крупная слеза, которую она вытирает рукавом). Я. Пожалуйста, не вытирайте этой слезы. Право, я приятно взволнован при виде этой слезы, и мне хотелось бы только знать, могу ли я рассматривать ее как народную слезу, то есть плачете ли вы от своего имени, или от имени всех избирателей. Депутация. От имени всех наших избирателей. Видете ли, за долгую политическую борьбу мы уже привыкли проливать слезы от имени всех избирателей.…

– По моему мнению, господа, – взял слово другой член комитета, – мы должны прежде всего составить программу, а уж она нам подскажет, что делать. – Правильно! – отозвались все. – И я предлагаю, – продолжал тот же член комитета, – поручить составление программы Бен-Акибе. – Правильно! Принято! – согласились все члены комитета. Итак, я дал согласие составить программу встречи гостей. Вот эта программа: 1.  Встреча на вокзале, во время которой предусматривалось три момента: приветствия, стрельба…

Мы были уверены в своей победе, однако в боевых операциях даже самое мелкое обстоятельство может роковым образом повлиять на исход борьбы. В заборе была дыра, сквозь которую поросенок протиснулся и скрылся в другом квартале. Это означало, что дальнейшее продолжение боевых действий нецелесообразно. Мы возвращались с поля боя, как войско Наполеона из Москвы. Падал снег и засыпал дорожки. Опустив голову, я шел впереди, а за мной брело мое войско, сломленное и павшее духом. Снег все сыпал, сыпал, сыпал……

Бывало, прищуришься, посмотришь на него сквозь ресницы и кажется тебе, что плечи его похожи на небольшие холмики, а уши на два только что начавших заходить солнца. Разумеется, это могло показаться только тогда, когда призовешь на помощь фантазию. Вообще же уши у него были похожи на какие-то необыкновенные раковины. Еще в школе я заметил, что у него была способность все слышать и всех слушаться, так что ему не нужно было беспокоиться о приобретении какой-либо другой специальности. О, я верил в блестящее…

Председатель (взволнованно). Участник съезда номер 412, продолжайте. Номер 412. Итак, я хочу остановить ваше внимание на одной печальной проблеме. Необходимо найти причины падения нашего авторитета в народе. Разве вы не чувствуете, как мы изо дня в день теряем власть?! Где оно, то золотое времечко, когда я был более важным лицом в уезде, чем сам уездный начальник! А сейчас? Ладно уж уезд, там еще можно терпеть, но посмотрите, что делается здесь, в столице. Иду я по улице и все смотрю по сторонам,…

В другом письме избиратель просит, чтобы депутат постарался убедить Скупщину издать специальный указ, по которому сына этого избирателя объявили бы непригодным к военной службе. В третьем письме избиратель советует своему депутату предпринять необходимые шаги для упразднения лесников, поскольку они не приносят пользы народу. Еще одно письмо – человек женит сына и просит депутата сделать так, чтоб Скупщина освободила его на пять лет от уплаты налогов на том основании, что женить сына, выдавать дочь…

– Говорят, Миркович расходится с женой. – Не может быть?! – Как же «не может», если она уже не живет в его доме. Вчера он отправил ее к матери. – Боже мой, из-за чего же? – Никто не знает, из-за чего. Но, вероятно, из-за того самого поручика. Уж не без этого. Не станут же люди расходиться только из-за того, что им стало скучно жить вместе. – Разумеется… Э… Вот уж про кого никогда бы не подумала… Ну, до свидания, госпожа Вида, до свидания! И госпожа Персида продолжает свой путь по улице…

Сделать это очень просто. Возьмем в руки карандаш и подсчитаем. Эта партия имеет в Скупщине наибольшее число представителей, следовательно, из нее надо брать кума; другая партия даст посаженого отца, а последняя – шафера. Если бы, например, сейчас кто-нибудь решил жениться, скажем, на дочери либерала, крупного торговца, кумом ему был бы радикал, посаженым отцом – независимый, а шафером – прогрессист. Да вы и сами, наверное, видели, как фиакры свадебных процессий спускались вниз по Теразии. Политические…

Вообще-то, конечно, все было бы иначе, если бы заключенные ставили в известность тюремное начальство, когда они собираются бежать. Но они всегда совершают побеги как-то неожиданно. Ну и, разумеется, собаки от неожиданности начинают волноваться и хватают за штаны первого попавшегося человека. Рассказывают, что во время позавчерашнего бегства двух осужденных собаки по ошибке вцепились в охранника и сорвали погоню. Но будем терпеливы. Мы, граждане, уже привыкли к тому, что ходим в рваных штанах во…

Не правда ли, было бы лучше всего устроить так, чтобы правительство формировалось в зависимости от сезона? И это я вам предлагаю, как что-то новое, будто у нас этого нет.

Госпожа Зорка Славкович не очень довольна своим мужем, господином Владой. А если бы даже и была довольна, то не может же она жить так однообразно и не иметь развлечений. И у нее есть друг, только это великая тайна. Знает о ней всего человек десять – пятнадцать, потому что он проникает в дом незаметно, крадучись, когда господина Влады нет дома. Отсюда вопрос: Может ли госпожа Зорка терпеть в доме аморальное поведение своей кухарки, а если и может, то что начнут говорить в обществе, если увидят, как…

Но если бы и повторились события этой притчи и если бы сегодня мудрец сказал царю все это слово в слово, то забытая могила и проданный памятник были бы не самым тяжелым и горьким. Во-первых, потому, что иногда не так-то уж плохо лежать в забытой могиле или при жизни продать свой будущий плохой памятник. Трагедия сербского литератора, если уж говорить об этом, не в том, что его забывают после смерти, а в том, что он всеми забыт при жизни. Еще праотец сербской литературы, известный скиталец Иоаким…

На втором году жизни я стал на собственные ноги, то есть сделал первый шаг. Самым важным событием этого времени была традиционная праздничная лепешка. На лепешку положили книгу, монету, перо и ключ – символы учености, богатства, литературного таланта и домашнего очага. Как сейчас помню, я уставился на монету, и этот роковой выбор преследует меня; с тех пор я всегда устремляю свой взгляд на деньги. Я было направился к монете, но под действием какой-то магической силы она исчезла. Искали ее, искали,…

Не надо спрашивать, кто сидит на ослиной скамье. Сидят именно те, на которых срывает свою злость учитель. Истощился, скажем, бюджет, израсходованы Деньги на разные приемы и угощения, на всякие Интриги и их распутывание. Как же поступает учитель? Он ударит по тем, которые сидят на ослиной скамье: – Снизить им жалование на сорок пять процентов! А сидящим на первой и второй скамьях? Э, это хорошие ученики, их надо наградить. – Пиши указ – повысить их по службе на два чина. Вникните, только вникните…

Поэт. Это пальто я шил у него. Памятник. И, конечно, не заплатили? Поэт. Разумеется Памятник. Я сразу же догадался об этом, когда портной, уходя, бросил злой взгляд на пальто и что-то пробормотал сквозь зубы, что никак нельзя было истолковать как «вечная ему память!» Поэт. Я думаю! Памятник. А кроме этого, с сельтерской водой, у вас были еще кредиторы? Поэт. Как же, не будь их, у нас вообще не было бы литературы. Наши кредиторы – единственные меценаты. Памятник. Другие, надеюсь, не станут…

– Что же вы мне сразу не сказали! Сейчас пойду и загоню его вопросами в угол. Я снова отправился к господину Р., по пути придумывая множество всяких вопросов. – Вы опять пришли? – начал он. – Извините, но я был недостаточно опытен и теперь должен поправить ошибку. Вы не будете сердиться? И тут я буквально засыпал его вопросами. Я. Сколько вам лет? Он. Шестьдесят два. Я. Давно живет у вас эта канарейка? Он. Уже три года. Я. Какой размер ваших воротничков? Он. Сорок второй. Я. Поедете…

– Э, нет, мне консистория ничего плохого не сделала, чтобы с ней объясняться, а вот с ним-то я поговорю. – Но, сударыня, ведь он же глава дома. – Боже упаси, глава дома – я! – отвечает она решительно. – Но он здесь живет. – Да, – говорит она, – но его нет уже три дня. Где-то кутил, а теперь боится идти домой. Он знает, что я прибью его, как нашкодившего кота. – Прекрасно, ваше право отколотить мужа, но вписать его вы обязаны. Вот вам лист. Она взяла лист. – Хорошо, оставьте лист, но предупреждаю…

Оба оппозиционных крыла, из которых одно, крайне левое, было совсем против палок, а другое, оппортунистическое, в принципе соглашаясь с палками, требовало одинакового количества ударов как для сторонников правительства, так и для оппозиции, продолжали обструкцию и с еще большим жаром стали оспаривать закон, произнося речи одна другой длиннее. Шах был обеспокоен, встревожилось правительство и его сторонники, заволновалось парламентское большинство, потеряли душевное равновесие чиновники, и только…