Книги из серии "Конан"

Все это давали олени, алпачи и морские быки. Мясо замораживали и, мелко настрогав, ели сырым, из шкур шили обувь и ими же покрывали жилища-умраны, а жиром освещали и отапливали жилища: жир, горевший в каменных плошках, давал достаточно и света, и тепла, настолько, что даже грудные младенцы не мерзли долгими зимами, а это было очень важно, ибо к детям ветланы относились особенно. Не иметь детей — великая беда. Чем больше их в семье, тем счастливее и сами родители, и весь род. Малышей никогда не наказывали,…

Конан-киммериец сплюнул и, оборвав свои рассуждения, стал еще ожесточеннее грести. Ему давно опротивело бесконечное блуждание по туманным просторам Вилайета, Он уже и не помнил, сколько дней прошло с тех пор, как покинул лазурные, теплые, ласковые воды Юга и без тени сомнений направил свое суденышко на сумрачный Север, куда опасались заплывать пираты, даже куда более отчаянные и свирепые, чем он, знаменитый Амра, Гроза Черного Побережья. «Бывший»,— напомнил себе Конан и горько усмехнулся. Перед…

— Ну, — кивнул Длинный Анто. — Он украл у меня одну вещь… * * * Конан проговорил эти слова медленно, отвернувшись от собеседника. Всяк, кто знал киммерийца достаточно близко, мог бы сейчас понять: он порядком растерян и не ведает, как повести разговор дальше. Анто, вопреки домыслам варвара об его коротком уме, догадался об этом сразу. Озарившись лукавой улыбкой, он подмигнул затылку Конана и сказал: — Вижу, друг, что тебе нужна моя помощь. Я готов, ибо прежде никогда не встречал мужа столь…

— Я исполнил твою волю, Бог Света, но мне страшно. Теперь у нас нет больше дочери, а королева проклинает мое имя. О Солнцеликий, дай мне знак, что это была действительно твоя воля! Что жрецы истолковали все верно… — У богов не просят подтверждения, им повинуются, не рассуждая! — Тщедушная фигура жреца вынырнула из какого-то темного закоулка и подошла к алтарю. Он едва доставал до плеча коленопреклоненному мужчине и был вдвое уже в плечах, а большая, гладко выбритая голова на тощей шее придавала…

Зачастую в этом трактире останавливались на ночь купцы. Они знали, что в «Пьяном вепре» и в его окрестностях действует закон, которому, в отличие от королевских указов, все подчинялись беспрекословно: на этой территории запрещались грабежи, воровство, драки, убийства и мошенничество. С нарушителями расправлялись жестоко и беспощадно. Преступными делами можно заниматься и в городе, а привлекать внимание властей к любимому месту отдыха не следует. Случись что — и в один прекрасный день сюда мог нагрянуть…

— Эй, есть здесь кто-нибудь живой? — громко осведомился варвар, оглядываясь по сторонам. Полная тишина была ответом. Казалось, хозяева просто вышли куда-то ненадолго, перед этим тщательно вымыв и убрав свой дом. Первой мыслью киммерийца было дождаться обитателей избы, которые, конечно же, как всякие простые люди, не откажут ему в ночлеге и в скромной трапезе перед сном. Он даже подошел к кухонному столу и осмотрел содержимое пары глиняных горшков, чтобы, не теряя времени, приступить к ужину прямо…

Вдруг в толпе взвизгнула женщина, раздались проклятия, люди поспешно стали расступаться — несколько воинов с мечами в руках прокладывали дорогу богатым носилкам. Четыре дюжих негра несли на плечах легкое сооружение, в котором, возвышаясь над толпой, сидела прекрасная женщина. Конан обернулся на нее — и внезапно желание, точно огнем, обожгло его. Это было подобно удару молнии… Он не видел ни зеленого платья с богатой золотой каймой, ни сверкающего убора в волосах — только сладостные линии ее гибкого…

И все же ремесло аки, хоть и такое опасное, постоянно привлекало все новых и новых юношей и девушек. Ловец жемчуга должен был обладать незаурядной силой, иметь Прекрасные легкие, чтобы набранного в них воздуха хватало на долгое пребывание под водой, а также очень зоркие глаза, чтобы не тащить наверх всякий мусор, а определить ценность жемчужины еще на глубине и чтобы не стать жертвой демонов. Несмотря на все это, девушек среди аки было гораздо больше, чем мужчин. К тому же за тот короткий срок, что…

Длинный широкий нож так и сверкал в его умелых, привычных к делу руках, и горка толстых ломтей мяса вырастала прямо на глазах. Послышался топот босых ног, и в кухню влетел загорелый дочерна мальчишка, вся одежда которого состояла из грязной набедренной повязки и ленты на лбу, поддерживающей слипшиеся от пота густые черные волосы. Мальчишка бросил на стол охапку свежей, пахучей зелени и уставился на хозяина, почесывая босой пяткой голень другой ноги. — Вот что, малый, — взял его за ухо хозяин. —…

Эта странная, длившаяся целую вечность игра света с тьмой могла заворожить любого. Она могла заставить позабыть обо всем, разбудив в душе неведомое человеку чувство, в котором мирно уживались несовместимые в жизни восторг и смертельный страх… Правда, у прочих обитателей этого мира, создавших его таким, потому что именно таким они хотели его видеть, странные картины не вызывали ни головокружения, ни даже интереса, ибо они не были людьми и не боялись ничего в мире, порожденном их фантазией… …

Как бы то ни было, хозяина вывеска устроила, и менять ее он не собирался. В конце концов, не в вывеске дело. Главное что внутри. А внутри заведение Ортиса почти ничем не отличалось от множества ему подобных, разве что тут было довольно чисто и относительно спокойно. Шумно здесь становилось лишь тогда, когда в аграпурский порт заходил чужой корабль и его команда, не знавшая местных порядков, отводила душу после долгого пребывания в море. Правда, обычно разгулявшихся моряков кто-нибудь довольно быстро…

Увидев могучего киммерийца, сидящего на траве с мечом на коленях, юноша испугался и хотел бежать, но Конан приветливо махнул ему рукой и ободряюще улыбнулся. Его голубые глаза, метавшие молнии в минуты гнева, сейчас смотрели спокойно и весело. Юноша ему понравился. Чем-то он напоминал Витару, такой же смуглый, стройный и легкий, с огромными черными глазами. Юноша подошел, почтительно поклонился и робко спросил: — Кто ты? Человек или небожитель? Конан расхохотался, и юноша невольно заулыбался.…

Тефилус поднял на Конана наполнившиеся вдруг злыми слезами глаза. Лицо его было страшным. — Если моя девочка умрет, тебе, варвар, не жить! Он развернулся и медленно побрел прочь, тыльной стороной ладони утирая щеки. Он стыдился своих слез, хотя никому и в голову не пришло бы обвинить его в слабости. — Господин! Господин!— Нук подбежал к Тефилусу.— Раненый хочет говорить с тобой! — Что ему нужно? — хмуро проворчал Дознаватель, но все-таки остановился. — Он говорит, что ты нанял его, а значит,…

– А, киммериец! – ощерился в улыбке Ши Шелам. – Добрался наконец! Хорошо, что пришел, а то мне уж казалось, что ты не хочешь меня видеть! – С чего ты взял, коротышка? Мне надо было прогуляться по базару, – Конан похлопал Ловкача по плечу да так, что тот чуть задницей не коснулся земли. – Пока встречи с тобой приносят мне удачу, клянусь Кромом! – Ну, раз так садись, поговорим! – Ши Шелам шагнул к стоявшему в уголке кривоногому табурету, на котором виднелся прикрытый тряпкой поднос и большой кувшин.…

– Рагон Сатх… Рагон Сатх… Рагон Сатх… Она опять забилась, пытаясь избавиться от муки, но горло вдруг сжал острый железный обруч, и все утонуло в ее собственном крике и багровом сиянии… Потом наступила тишина. Сероватый полумрак мягко покачивался перед глазами, где-то вдалеке смутно слышались тихие шорохи, которые, приближаясь, становились все громче. Она пыталась понять хоть слово, и в этот момент пелена прорвалась, и свет хлынул в ее раскрывшиеся глаза. Голоса на мгновение смолкли и тут же зазвучали…

Обычно решетка эта всегда поднята, двустворчатые ворота открыты, а мост поднимается только на ночь; иных путей проникнуть в город не существует. (Есть, правда, еще потайной ход, ведущий из подземелья дворца к восточной границе Хорайи, но о нем можно и не упоминать: в этой истории он не играет ровным счетом никакой роли.) На вершине холма стоит дворец правителя Хашида — серая зловещая громада, возведенная из гигантских гранитных блоков. В нем сотни светлых комнат и десятки богато обставленных залов;…

Никогда… Какое страшное слово… Прежде она не задумывалась о его фатальном, ужасном значении. Для подобных мыслей просто не было причины. Лишь теперь она поняла всю глубину этого простого и обыденного слова — никогда! Никогда она не ощутит больше блаженного трепета от одного только осознания — он с ней, рядом. Никогда больше она не испытает грубую и в то же время нежную ласку его сильных рук. Никогда его губы не коснутся ее пылающего лица, ее истосковавшихся губ… Никогда! Ее лицо исказила гримаса…

Глава I Того, кого искал, Вайгал увидел на обычном месте – в самом дальнем углу, за столом, удаленном от других ровно настолько, чтоб случайно произнесенное в полный голос слово не ухватили бы чужие уши. Не лишняя предосторожность для людей их профессии! Да и вообще, те из них, для кого осторожность не становилась постоянной спутницей, вроде плаща и кинжала, недолго веселили мир своими подвигами. (Утром Вайгал уже заходил в этот трактир с подходящим названием «Червивая груша» и узнал, что тот,…