Книги из серии "Ойкумена"

Денис замер, не в силах обернуться. — Молодой человек, — продолжал лоточник, — вы любите тайны? Уж извините, что я так по-простому... Люди ходят разные. Есть такие, что дальше своих башмаков не видят. Мне показалось, что вон та загадка придется вам по душе. За чугунной оградой радостно поблескивал стеклопластиком рекламный стенд. Афиши его Завацкий знал чуть ли не назубок, поскольку был завзятым театралом. В Ригу приехал «Ленком», ставили бессмертного «Гамлета». К сожалению, раньше следующей…

– Мука еще есть. И два яйца. Вы будете кушать, или мне отдать эти лакомства собакам?! – Буду, – Луис Пераль вздохнул. – Обязательно буду, но при одном условии. Если ты, матушка Бланка, разделишь со мной это изобилие гороха – и, разумеется, эту великанскую, эту умопомрачительную ножищу! В противном случае я умру с голода. А в предсмертной записке обвиню во всем тебя. – Я сыта. – Не ври мне! – Я сыта, сеньор. И если вы еще раз откроете рот не для того, чтобы затолкать туда порцию гороха, я возьму…

Взяв с плетеного столика по стакану, где плескалась душевная порция тутовой водки, старики сделали по глоточку, крякнули и с удовольствием зажмурились. Пили они без закуски и без тостов. Второе выглядело куда удивительней первого. Молча пьют на поминках, где здравицы неуместны. Еще так пьют очень близкие люди, но старики не были похожи на друзей детства, кем за долгие годы все сто раз переговорено и ничто уже не требует лишних слов. На горьких пьяниц, которым без разницы, как пить, лишь бы выпить,…

Звезды же сидят на черной лужайке космоса, в креслах-качалках, попивают мятный ликер и смеются над попытками разглядеть их истинную сущность. Потому что издалека ничего не видно. А вблизи никто не может смотреть на звезду, не моргая. Так или примерно так рассуждал один лысый щеголь в шортах и рубахе навыпуск. Он коротал вечерок под двумя лунами, любовался быстро темнеющим небом и был склонен к философии. — Забавно, — сухо заметил его собеседник: седой, маленький, с диковатыми чертами лица. —…

Без привычной тяжести кольчуги или хотя бы кожаного жилета тело казалось голым, это было неприятно и нервировало. Мелкая дрожь пробежала вдоль позвоночника, перескочила на плечи, заставила приподняться волоски на руках. Бретер провел левой рукой вдоль обтянутой кожей рукояти сабли. Повинуясь наитию, зажал клинок под мышкой и, помогая зубами, быстро стянул плотно обтягивающие перчатки. Немного проиграл в защите, немного выиграл в управляемости оружия. Второе сейчас нужнее. Бретер сунул, было, перчатки…

И собеседник лысого, седой первооткрыватель абсолюта, скорчил обезьянью гримасу, с ужасающей точностью копируя макаку в состоянии удовлетворения. Так он смеялся. Минут на пять оба старика замолчали. Тутовая водка согревала кровь, остывающую с возрастом. Аромат орхидей навевал приятные мысли о чем-то мягком, добродушном и благосклонном к твоим мелким слабостям. Свет лун тихо лился, подобно слезам радости. Сентиментальность торчала за спинкой кресла, хихикая вполголоса. Ну и ожидание, куда денешься……

- Это хорошо? – спросила Елена. - Это не хорошо и не плохо. Это события, они просто есть. С одной стороны полезно наращивать усилия, идти от слабого к сильному. С другой – бои станут изматывать тебя, к сильнейшему противнику ты подойдешь уставшей. Возможно раненой. - Ты веришь в меня, - негромко заметила женщина и ответила на немой вопрос бретера. – Уверен, что я скрещу мечи со всеми. Раньян промолчал. Он забрал клинок Елены, женщина приподняла бровь, недоумевая, и бретер положил на стол большой…

В ответ мыслям Анны-Марии граф приосанился и подкрутил усы. Прошлой зимой Якоби решил приударить за коллегой, и стоило большого труда остаться друзьями. Почему ты до сих пор не замужем, спрашивает мама. Что ей ответить? Свобода? Наука? Карьера? «Пора домой. Надо вызвать роборикшу…» По странной ассоциации с мамой, Анна-Мария вспомнила свою первую лекцию. Она вышла на кафедру, оглядела притихшую аудиторию – тех, кто сидел в зале, и тех, чьи лица выстроились в ряд на гиперактивной панели… Введение…

Я не знал, что это простое предчувствие окажется пророческим предсказанием конца старого мира» А. Игнатьев «Пятьдесят лет в строю» «Ты попал в мир, что стоит на трех китах: деньги, секс, дурь и экшен. Это ж четыре... Да и похер» Фильм «Baby Driver» (2017) Часть I Маленькая смешная армия Глава 1 «Да, так мы и направились в сердце Империи. Шумно, весело, медленно. По правде говоря, здесь трудно вспомнить что-либо особенное, задержавшееся в памяти, словно крупица золота…

Детвора зафыркала от смеха. - Взбеленился архонт Поллюций, как бешеный пёс, — продолжил монах. — И на третий день призвал своих верных телохранителей: пять чернолицых дикарей с далёкой Опалённой Земли, свирепых и жадных до крови, в доспехах и белых плащах. И указал им на Святую, на ложе срамное воссажённую, и рёк: «Дарую вам деву сию на поруганье: барайте её, имайте её, грязно, соромно и соборно — доколе как от святости её, так и от самой неё лишь тряпочки кровавые не останутся!» И подступили пятеро…

Вслух свои мысли Кровопийца не озвучивал. Армейская дисциплина и субординация намертво въелись в плоть и кровь старого вояки. Приказы начальства не обсуждаются. Скрипеть зубами не возбраняется, но молча, дабы не подавать дурной пример молодежи. Скрипи и выполняй. Точка. Дата вылета к новому месту службы была уже назначена. До нее оставался месяц. Сейчас капитан-командор проходил ускоренный гипнокурс языка аборигенов и штудировал справочную литературу по Кутхе. К заданиям он всегда подходил ответственно.…

Толпа невольно подалась назад, тесня друг друга. Не дрогнул лишь соперник-шаман: только глаза в дырах маски хищно сощурились. В руке у Вороньей Маски тоже возник предмет — яйцо гагары, расписанное страшными знаками сдерживания. - Злоязыкий Ухокрыл, выбираю тебя! — певуче воскликнул шаман, и швырнул яйцо о камни. Вновь всклубился белый дым — а когда он развеялся, напротив челоморжелиса уже стоял второй тупилак. В сравненьи с первым, он был совсем мал — ещё одна голова мертвеца, бритая налысо, с…

Справедливость для всех 'Разрушители… Легендарные сподвижники Артиго Жестокосердного — больше чем слуги, важнее, чем друзья — фактические создатели Черного Знамени. Люди, чьи имена столетия назад вселяли ужас и надежду в сердца без малого шестидесяти миллионов человек. Те, кто стоял у трона Безжалостного, упорно, с невероятной настойчивостью и жестокостью реализуя политику беспощадного, тотального разрушения Третьей Империи. Великие люди великой и страшной эпохи, заслуженно ставшие вровень…

– О вашем салоне? – О салоне… и о консультанте… – О вас лично? – Да, обо мне. – Господин Хокман остался доволен? – Очень. – Он пришел к вам еще раз? – Да… – Когда у вас завязались личные отношения? – Когда он заказал клубный сюртук. И пригласил меня поужинать после работы. – Вы согласились? – Да. – Он вам понравился? – Да… «Понравился, – тайком усмехнулась Линда, – не то слово. Ты, милочка, влюбилась как кошка. С первого взгляда. Никакой эмпатии не нужно – сразу видно…»…

– Тигров, дедушка. – Лигров. Ты когда-нибудь видел полосатого льва? И грива у них короткая, будто стриженая. Лигры, парень: самец и две самки. Еще махайрод-альбинос с Целии-II. Спал, красавец, сутки напролет. Клыки, что кинжалы; зевнет, и публика ревет от счастья. На манеж Вальтер выходил с ягуаром на плечах. Между прочим, тот еще рюкзачок. Сто десять килограммов живого веса. Вальтер был голым по пояс, в шароварах из красного шелка. Женщины при виде его мышц… «Писали кипятком,» – беззвучно шевельнулись…

С огромным трудом старик поднял руку. Вытянул указательный палец, наставил в окно, на пористый, будто сыр, диск Лукреции. Прицелился: ба-бах! Выстрел получился жалким: губы Луция шевельнулись без звука, чистым выдохом. Воспользовавшись моментом, Пак сунул в рот больному ложечку с чаем. Это был уже второй стакан. В первый карлик подмешал изрядную толику бальзама: лекарства от всех недугов, кроме смерти. И тщательно проследил, чтобы Луций выпил, не проливая. — Ты бы помолчал, — недовольно буркнул…

Прямо на Луция шел красавец-мужчина, одетый в комплект пеньковых веревок. Гроздья узлов, завязанных с матросским талантом, частично скрывали пах, соски и пупок. Это скорее привлекало внимание, чем служило данью скромности. Двигаться путы не мешали, но кое-где веревки обвивали тело слишком туго, вынуждая жилы вздуваться, а мускулы — проявляться рельефнее. Голову модели венчал берет, сбитый на затылок. Из-под берета вился роскошный льняной чуб. — Стоп, — сказал Луций. Он говорил самому себе. Вряд…

Он огляделся. Беленые стены. Низкие потолки. Скатерти грубые, но чистые. Окна похожи на бойницы крепости. Пахнет свиными шкварками и жареным луком. Пахнет вином. Пахнет кожей и металлом – это от троицы за угловым столиком. Все трое вооружены: шпаги, кинжалы, у одного за поясом – пистолет ужасающей длины, с раструбом на конце ствола. Багровые пятна на скулах, брови срослись посередине. Кончики усов закручены выше ноздрей. Если сравнивать с кругленьким, плотным, чисто выбритым драматургом – волки…