Книги из серии "Поколение XYZ"

Я быстро просмотрел содержимое досье, находившихся в выдвижных ящиках. В первых трех содержались документы, относившиеся к истории и ритуалам группы, зарегистрированной под официальным названием "Общество Любителей Древности Южного Лондона", хотя оно действовало и под множеством других имен, например "Ложа Черной Завесы и Белого Света". В документах часто встречалось имя одного человека, которого я отлично знал, но, тем не менее, я оказался абсолютно не подготовлен к шоку, ждавшему меня, когда я…

Он не убегает. Он вообще ничего не делает. Откуда-то позади слышен мамочкин голос: — Теперь, что бы ни творил, не вертись. Мамуля рассказывает ему, как когда-то давно в Древней Греции была прекрасная девушка, дочь гончара. Как и всегда, когда она выбирается из тюрьмы и приходит его забрать, малыш и мамуля каждую ночь проводят в новом мотеле. Все их блюда — это фаст-фуд, и каждый день, целыми днями, они за рулём. Сегодня за ланчем малыш пытался съесть свой корн-дог, а тот был ещё очень горячий,…

Насилие безмолвно, тогда как разум наделён речью……существование в основе своей благопристойно и упорядочено: труд, забота о детях, благожелательность и лояльность определяют взаимоотношения людей…но в определённых условиях те же самые люди начинают грабить, поджигать, насиловать и подвергать своих собратьев пыткам…Насилие в передовых обществах и смерть в отсталых не заданы изначально: лишь некая ошибка может повлечь их за собой. Ж. Батай, из записей о Саде В Тамбове… нет ни одного поэта,…

Это он заметил еще в первые несколько дней, когда внове было всё – от сленга до дурной кормежки. Несмотря на муку и ужас лишения свободы, он вздохнул с облегчением. Тень старался не болтать слишком много. В середине второго года он изложил эту теорию своему сокамернику Злокозны. Кличка у того была Ловкий, но поскольку букву «в» он обычно не выговаривал, звучала она как «Ло'кий». Ло'кий, шулер из Миннесоты, раздвинул в улыбке испещренные мелкими шрамами губы. – Н-да. Пожалуй, верно. А еще лучше,…

Я готова в это поверить. Но, вероятно, не каждому дано узнать, что шанс — дан. Это такая юридическая тонкость, еле заметный нюанс, но опытный юрист сразу поймет, что к чему. — Я буду исповедоваться только в присутствии моего адвоката. — Есть люди, которые как камни или песок — неорганический мир — воли у них нет совсем. — «Нарушители режима будут съедены!» — И они до сих пор еще люди и вынуждены нести это бремя, даже не нести, а вяло елозить под ним, потому что для перевоплощения в камень или коралл…

– Нет, к сожалению, не думаю. Они не похожи на евреев. Однако дипломат все же посмотрел из-за занавески на незадачливых волонтеров и подтвердил слова Анджея. – Действительно. Что ж, очень жаль… Так вот, Анджей тоже пришел к выводу, что без солидных документов, по одной только внешности, еврейкой мне стать трудно. Видно, некая высшая сила хотела, чтобы я не слишком засиживалась в Париже. Она возвестила об этом письменно и подбросила мне весточку в один прекрасный ноябрьский день.…

– Какова на вкус еврейская невеста? – спросила я слепого любителя живописи. – Сладковатая, фон чуть горчит, – тоном знатока ответил тот. – Вы все картины так… осматриваете? – Не всегда удается отвлечь смотрителя хотя бы на пару секунд. – А что вам больше всего… – я замялась, подбирая слово, – нравится? – Вы хотели сказать «по вкусу», – рассмеялся он, постукивая белой тросточкой по сверкающим лакированным ботинкам. – Я предпочитаю…

К моей огромной радости, Харкурт Брэйс принял решение выпустить в свет «Библейские истории для взрослых» в тандеме с переизданием моего романа 1990 года «Единородная дочь» — исследования неизвестной ветви генеалогического древа Иисуса. Оба эти тома, вместе взятые, можно считать научно-фантастическим ответом сатирика Ветхому и Новому Заветам соответственно. В то время как трактовки рассказов и «Единородной дочери» могут быть неоднозначными, их источник — насколько я могу судить — нет.…

— Признавайся! Признавайся! Подчиняясь безотчетному инстинкту, тело Пьера все же хотело избежать ударов, и он, хоть и был прикован к полицейскому, упал на палубу, упрямо твердя: — Нет! Нет! Неправда! Палуба подрагивала от усиленной работы двигателя, и это подрагивание мучительной болью отзывалось в мышцах и костях Пьера, а тут еще сверху все продолжали и продолжали сыпаться удары… — Ну, чего ты уперся? Сознавайся, и дело с концом! Это же совсем не страшно! — нашептывал…

И он видит в этом некоторую иронию. Потому, говорит он, что, если бы тогда она не помешала ему спустить того арабишку или индусишку с моста, не пришлось два года спустя сбрасывать с моста черномазого, чтобы смыть с себя позор этого дня… и тогда не случилось бы то, что случилось. Но это случилось. * * * Вот так мои отец и мать встретились на мосту Кумрегунья, где за два года до того отец пережил самый большой позор в своей жизни, не вытащив своего арабишку или индусишку из окна его «Морриса-Минор»…