Книги из серии "Русь изначальная"

Вечером этого дня в доме боярина Яна Вышатича (того самого, который много лет назад подавил восстание волхвов) собрались виднейшие бояре Киева. – Все мы знаем, – говорил Ян Вышатич, седобородый старик, – какое воровство творилось при Всеволоде. А князь, будучи болен, и не подозревал об этом. – Но Мономах не Всеволод, – заметил кто-то из бояр. – Он не потерпит воровства. – Мономах еще хуже, – решительно сказал Вышатич. – Я знаю, что он из себя представляет. Он захочет полной власти над всеми…

Два всадника неторопливо ехали вдоль отлогого склона. По белым дорогим одеждам в них легко можно было признать сильных мира сего. У мужчины на левом боку свисал длинный меч с рукоятью, отблескивающей золотыми узорами. Грудь женщины украшали плоские малахитовые бусы. – Ты решила оставить меня сегодня без обеденной трапезы, Мелида? – улыбнулся всадник. – Потерпи еще чуть-чуть, милый Дажень! Мы уже почти приехали. – Это Светозар указал тебе место? – Нет. Главный волхв лишь посоветовал мне это…

Стремянный Актай подвел к Мамаю свежего коня тулпара, поджарого и узкозадого, чалой масти, с длинной светлой гривой. Этих коней с незапамятных времен разводят кипчаки. – Прыгай в седло, повелитель, – торопливо бросил Актай. – Надо скакать дальше, пока совсем не стемнело. Опершись на плечо стремянного, Мамай тяжело взобрался в седло. «Повелитель… – Горькая усмешка скривила рот Мамаю. – Разве похож я теперь на повелителя, если бегу, как заяц, от урусов! Удираю от своих вчерашних данников! Вот уж…

Выглядел он обычно: кусок кожи (правда, хорошей, гладкой и белой), свернутый в тугую трубочку и обернутый тряпицей. Если трубочку развернуть, на лицевой стороне пергамента открывались буквы и рисунки, которые на первый взгляд могли показаться всего лишь затейливым узором или пятнами крови. Но так мог подумать только какой-нибудь невежда. А Доброшка невеждой не был. Недаром он с семи лет ходил за десять верст в монастырь к учителю – седенькому монаху Максиму, который не только выучил его читать…

- Надо бы кого-нибудь позвать с собой, - предложил Аскольд. - Ничего, одни справимся. Убедимся, что там никого нет, и дальше двинемся! Они дёрнули дверь, она не поддавалась. - Заперта изнутри, - сделал вывод Дир. - Значит, там кто-то из защитников крепости спрятался. Выкурить бы как-нибудь! - Ну не поджигать же их! Тогда вся крепость может сгореть. - Разумеется! Я и не собираюсь пожар устраивать. Я в другом смысле сказал - выкурить. Выгнать их надо! - Давай плюнем. Будет город в наших…

Ощутив на себе пристальный взгляд, Вышеслав поднял на Варсонофия свои голубые смышлёные глаза, поднял всего на миг, которого, впрочем, было вполне достаточно, чтобы убелённый сединами инок увидел в них ту единственно верную истину, ради коей он и поведал своим ученикам библейскую притчу о двух братьях.    — Если бы Авель догадался, что Каин замыслил убить его, он не пошёл бы с ним, — сказал Вышеслав.— Если бы Каин повёл Авеля не в поле, а в лес, тот мог бы заподозрить неладное. Не обманув брата,…

Долго мчались они то по лугу, то спускались в овраги, то петляли перелесками. Наконец всадник остановился, спрыгнул на землю. Его окружили мужчины, которые говорили возбуждённо и радостно на чужом языке. К Слободану подошёл авар, который захватил его, и бросил на землю рядом с другими пленниками. Слободан видел над собой весёлые лица, перед глазами мелькали руки, которые трогали то одного пленника, то другого; авары показывали на них пальцами, видно сравнивая и оценивая пойманных рабов. Натешившись,…

Балтийские славяне в IX-X веках Гостомысл во время одного из посещений племени бодричей рассказал, что восточные славяне строят городские стены по-иному. Они сначала изготавливают срубы, ставят их плотно друг к другу и засыпают землёй. И тут же добавил, что хоть стены они воздвигают быстрее, чем бодричи, но получаются они не такими надёжными: их легко поджечь, разбить тараном, а порой они сами разваливаются из-за ветхости. Так, однажды на его глазах вышел презабавный случай: во время обороны…

Во время пребывания Всеволода в Константинополе жизнь во Дворце была весёлой и беззаботной. Императрицы любили давать балы, организовывать концерты и спектакли с участием мимов; они проводились в загородных усадьбах, неизменно среди прекрасных пейзажей, где правители с давних пор строили охотничьи домики и замки. ...Минуло десять лет. Как-то среди обитателей Большого дворца разнеслась весть, что император Мануил возвращается с войском из похода на Венгрию. Встречать его двинулись многочисленные…

А Грозный не зря так долго смотрел в сторону, перед его глазами и впрямь проходили многие и многие некогда жившие рядом люди. Нет, это не были тени замученных или казнённых царём, Иван видел своих наставников в монашеских одеяниях, словно снова держал с ними совет, винился или спорил... Из темноты угла выплыл малознакомый силуэт, хотелось спросить: «Кто ты?» — но, сделав усилие, Иван вспомнил сам — митрополит Даниил!    —  Это ты, святой отец? Ты меня крестил. Знал ли, что я не царский…

А человек был уже сажен [1] за триста. В глубине оврага, почти не давая дыма, горел маленький костерок. Около огня другой человек ловко и сноровисто чинил лапоть. Пришедший от реки поставил ближе к костру деревянный жбанчик с водой и покидал в него раскалённые в костре камушки. Вода мгновенно закипела. В неё человек положил крупные куски рыбы и две рыбьих головы, туда же бросил две луковицы и, как величайшую драгоценность, — крупную серую соль. Когда глаза в рыбьих головах побелели, человек выхватил…

Вот и ехало посольство к королю Сигизмунду — с постными лицами и большими фигами в расшитых золотом рукавах. Не столько на переговоры, сколько на разведку боем, проверить слабину противника. И князь Умной-Колычев, и Григорий Грязной понимали, что подобная дипломатия могла стоить головы. Но что поделать? Как там говорили на Соборе? Холопи государские. Рабы государства. Отечество превыше всего, в том числе и твоей жизни. Так что — перекрестись, и в дорогу! С нами Бог! Андрей Остафьев служил князю…

«Безумная затея, – вспомнил он слова воеводы, проводившего его до крепостных ворот, – но выбора нет; скачи себе с Богом, может, и доскачешь». Вспомнил и усмехнулся. Нет, Ворон не был безумцем, и он не хотел умирать, а ведь именно смерть ждала разведчика, попади он в руки хазар. Знал он, что люто ненавидели кочевники русских степных витязей, наносивших им страшный урон, знал хорошо, что не будет ему пощады и плена. Но знал еще отважный воин все привычки хазар и то, что в конце лета, когда…

— Жена моя так же помирала, — вступил в разговор оружейник Онфим, известный своим мастерством всему московскому Посаду. — Сначала у нее какая-то шишка появилась на бедре, затем ломота-огневица ее скрутила. Два дня она, сердешная, в жару металась. Потом кровь у нее хлынула изо рта… — Онфим скорбно покачал головой в лохматой шапке. — Лекарь, как увидел кровотечение, даже подходить к моей Авдотьице отказался. Иди, говорит, за священником, мол, я тут уже бессилен. Так женушка моя и скончалась спустя…

Все прежние писатели называли по-разному северные народы. Преемственности среди этих народов, казалось, не было. Но, в сущности, никто не обладал верными сведениями. Однако же вполне возможно, что со времен Гомера, Гекатея, Геродота на Севере не было чрезвычайных перемен. Люди одного племени могли называть себя по-разному для отличия от соплеменников, владельцев смежных угодий. Несомненно, что изустная передача чужих, непривычных слуху эллина и римлянина имен искажала их до неузнаваемости. …

Почуяв силу, пару лет спустя Тохтамыш двинулся на Москву, заставив князя Дмитрия, прозванного Донским, вновь признать ордынскую власть и платить традиционную дань. Признал силу Тохтамыша и правитель сильный, литовский великий князь Ягайло. Тохтамыш же из волчонка превратился в волка и из друга превратился во врага Тимура. Но час расплаты настал. Тимур собрал огромное войско в двести тысяч воинов – конных и пеших – и теперь идет к землям Алтын Орды, к его сердцу – Сараю. В одном только Тимур завидовал…

Будто бы метко уличил Чамота злого проповедника. Будто бы доказал умный князь-старшина, что не бог ромейский, а сами ромеи науськивают Степь. Тем более помнились пророчества Деметрия: – Что ж, надевайте ваши шлемы, облекайтесь в брони и точите копья. Вы увидите, что совершится с вами. Отовсюду ужас. Не убежит быстроногий, не спасется сильный, они споткнутся и упадут. Нет для вас спасенья, ваш вопль наполнит леса и нивы, и степь покроется вашими телами, и ваша плоть останется без погребения. Вы…