Книги из серии "Русские инородные сказки"

Астарта носу не кажет из своей коммуналки. У нее нос крючком, подагра и горб. Она практически забыта. Посейдон ночует на лодочной станции. Сторож иногда угощает его шкаликом водки, и тогда Посейдон рассказывает красивые сказки на забытом наречии. Дочерей у него больше нет. Пта догнивает в каком-то НИИ. У него большой научный авторитет и зарплата в сто тугриков. Жить ему не на что, а существовать противно. Его больше не публикуют, потому что разобрать его каракули никто не может — иероглифика,…

И снова он что-то съел, а что — не помню уже, не успел определить, тоже мелочь какую-то, оно и к лучшему, что не помню, хотя обидно немного и неуютно: как это, всю жизнь у меня была эта кроха, а теперь нет и просто пустое место, то есть не так, словно и не было никогда, а чувствуется, что было, как темное пятно на обоях от снятой и унесенной фотографии — невыгоревший прямоугольник памяти, которой уже не существует, да что вы, когда это было, о чем это вы говорите. Теперь он не помещается в шляпу,…

— Знаешь что? — шепнул Хлынов Жохову в полумраке коридора. — Мне кажется, он — за них. Тебе не кажется? — Давно кажется, — двусмысленно промурлыкал Жохов. — Ну, ничего. Отольются крыске мышкины слезки… В дальнем конце коридора они встретили Бросаева. Бросаев был тем незаменимым на фирме человеком, который может починить прибор с помощью пробки и веревочки. У него были золотые руки. К нему-то и обратились Жохов и Хлынов, не встретив поддержки в руководстве. — Бросай, — сказал Хлынов, — тебе не…

Секунд пять после остановки в лифте царило неловкое молчание. Потом молодой человек в пиджаке и коричневых ботинках переложил кейс с документами из правой руки в левую и нажал пятнадцатый этаж. Безрезультатно. Не обращая внимания на легкий холодок где-то в районе солнечного сплетения, Молодой Человек нажал парочку других кнопок. Лифт по-прежнему оставался недвижим. Тут к делу подключились еще несколько человек. Великолепно Сохранившаяся Женщина лет сорока предложила нажать кнопку вызова, а Представитель…

Еще Талгу интересовало, приезжает ли человек зимой и осенью (сам он в это время учился в городе, в интернате — стометровку лучше всех бегал, обещали в спортивную школу перевести), но тут все отвечали твердо: нет, только летом. Ясно же — геолог, что им зимой в степи делать? — замерзнут, и всё! Ага, геолог, как же! Геологи не лучше его самого одеваются: в поле стирать-гладить негде. А в таких костюмах только директора ходят. Но был бы директор — да еще такой, что ради него скорый поезд останавливается, —…

Они поднимаются на третий этаж. Лея открывает дверь. На длинном столе разложены куски тканей – черные и белые. В пластиковых ящичках – разноцветные нитки, бусины и продырявленные монеты. Вдоль стен стоят манекены. На них – вышитые накидки из верблюжьей шерсти, черные льняные платья, затейливо скрученные чалмы, узорные пояса. – Вы реставрируете костюмы? – спрашивает Дина. – Я, бывает, их и сама шью, – говорит Лея. – Вот недавно была у нас выставка – свадебная церемония у берберов. И, представьте…

— Ага, — говорит бабушка и очищает последнюю картофелину. — А еще папа рассказывает, как вот сидит мальчик дома, играет себе или книжку читает, а тут к нему кто-то в окно стучит или в дверь скребется. — Ага, — говорит бабушка, и картошка отправляется к борщ. — Так вот, скребется кто-то, а потом входит. Или влетает. Это гости всякие сказочные. Они разные бывают. Бывает Дед Мороз, бывает волшебник злой, но не очень, а еще гномы приходят, а я хочу, чтобы Слон-Дракон пришел. Баб, ты знаешь, кто…