Книги из серии "Сборник "Перпендикулярный мир""

Нет уж. Хватит. Сейчас он обернется, и колодца уже не будет. Поганый мираж исчезнет, и Чесотка попрется дальше невесть куда — пока не рухнет в песок и не отбросит копыта среди пустыни на этой никому не нужной планете. Мэгги Мэй тоже даст дуба — рядышком, и их косточки в скором времени будет обдувать равнодушный горячий ветерок… Хорошо, что овцы не дожили до этого дня. Дело в том, что Мэгги Мэй и Джейсон Чесотка летели в компании овец. Совсем недавно у них были овцы. Сто штук. Овцы путешествовали…

— Добавь еще Горбатшофф, Достоевски, Айвен Тер-рибл, Левтолстои, Курникова и «Тату», — посоветовал я, кое-как продышавшись после доброго глотка мескалю и нашаривая на столе лимон. — Без них список будет неполным. Как я неоднократно убеждался, для папуасов Европы слова «русский», «вампир», «туарег», «ирландец» и «буйно-помешанный» приблизительно равнозначны и могут взаимозаменяться с известной долей условности. Вопрос «А вы действительно из Раши?» обычно задается с той же сочувственно-испуганной…

Чердак этот напоминал антикварный магазин — повсюду висели древние зеркала, какие-то драпировки, стопки книг загораживали проход. Даже плоский компьютерный монитор, заваленный в углу растрепанными корзинами, был похож на старую литографию из-за облепившей его паутины. Сквозь широкие щели пробивал утренний свет. В белых лучах качалась пыль, зеркала перебрасывались зайчиками. Берская подняла с пола короткую винтовку и подошла к одной из щелей. На ее щеку упала солнечная полоса, по губам полезла кривая…

Но ему снова повезло. Он чудом не провалился в глубокую волчью яму, вырытую егерями князя Тадэмори, охотившегося в этих лесах еще до войны, и не сорвался в ледяную горную речку, перейдя овраг по ненадежному мосту из упавшей осины и снега. Когда силы почти оставили самурая, тропа вывела его в хорошо укрытую от ветра долину, и он с облегчением увидел впереди золотистый свет, пробивающийся из окон одинокой хижины. С трудом переставляя ноги, Ошо приблизился к домику и постучал в дверь. Он ожидал, что…

Одно ему смущало покой, и он тосковал в туалете за закрытой дверью. Вообще-то в туалете тоже серьезно занимались, и были курсанты, которые обучались там как главному. Инструктор, который раскрывал тайны этого дела, умел бесплатно пройти в платный туалет и даже для проверки своего мастерства ездил в Москву, где мог заплатить жизнью, как описано у одного самого современного писателя. Но он сумел расплатиться продукцией. Вот как расплачиваться продукцией всегда, везде и за все, он как раз учил. И было…

Я живу в главном городе нашей страны Львіве. Раньше москали называли его Львов, и это оскорбительное название до настоящего времени осталось на некоторых картах и в книгах. Пожалуйста, если вы будете видеть такое название, то вспомните, что этот город фактически называется Львів и что в нем расположена самая крупная военная база Цивилизации в нашем регионе! Наш город очень красивый. Наиболее красивое в нем, конечно, Центр Сороса и военная база Цивилизации. Для их постройства были привезены строительные…

С гиканьем и свистом помчались по улицам самые бесстрашные, рубя растерявшихся жительниц женского города, отвлекая удар на себя. Но женское племя уже опомнилось, заговорили пулеметы, завизжали под пулями ездовые коровы, сбрасывая седоков. Минуты решали все — и мужчины, спрыгнув с саней, стали огнем прикрывать тех, кто рвался ко входу в Клонарий. Вот последний рубеж, вот он, вход, вот Женский батальон смерти уже уничтожил первых смельчаков, но на охранниц навалилась вторая волна нападавших, смяла…

Если бы он обернулся назад, то увидел бы, как присел, прикрываясь своей книгой, металлический Первопечатник. Если бы наш герой вслушался, он услышал бы, как плачут от страха амуры вокруг сухого фонтана Витали и что умолкли все другие звуки этой жаркой ночи. Но Кирякин, объятый праведным гневом, продолжал обличать человека, стоящего перед ним на постаменте. Вдруг слова встали поперек его горла, еще саднящего от выпитого спирта. Фигура на столбе с металлическим скрипом и скрежетом присела, полы…

— И мы тоже… Там в ванне лежит Леня. Его когда-то карие глаза уже, наверное, подернулись сероватой пленкой и все смотрят и смотрят в потолок. Леня был очень неплохим писателем. Он мог развить идею из ничего, воплотить ее в строчках, вывести на экран, оформить и вдруг, в один миг, сочетанием клавиш «Ctrl+А» и «Delete» уничтожить все. — Почему? — Потому что глупо. Там все неверно. — Но ведь было красиво. — Я напишу еще. Лучше. Потом это страшное сочетание клавиш начало повторяться все чаще и…

Приходил нууча, учтивый, здоровался, «Еттык!» — говорил, вечером еще много водки дадут, говорил. Однако водки совсем не хочу — шибко больной стал, опять блевать буду, писать сегодня уже не буду. День четвертый Видали другой илир, звать «Нэгыргьш». Большой, больше нашего, а на нем железные птицы, говорят — сыммылыт называется. Внутри человек сидит, если хочет — шибко высоко лететь может. А придумал сыммылыт сам Арман-Абрам-нууча. Опять шибко блевал, даже водку пить не стал, что нууча…