Книги из серии "Вечный капитан"

Опять накатила вялость и сонливость. Я хотел прилечь, но потом подумал, что могу заснуть, и решил сперва включить ходовые огни. Мало ли что, судоводители сейчас пошли безответственные. После пятидесяти лет начинаешь понимать, насколько твое поколение было лучше в их годы. И такой вывод делает каждое поколение… Наверху стало необычно темно. В средних широтах темнеет постепенно, а сейчас складывалось впечатление, будто раньше времени выключили свет. Я посмотрел на небо и увидел, что со стороны моря…

– Помоги встать, – на латыни попросил девушку дрожащим голосом, протянув к ней руку. Поняла она мои слова или догадалась по жесту, но поставила корзину на землю, схватила мою руку двумя своими и потянула на себя. Я сел, продолжая дрожать. На колени встал сам, но во весь рост – с помощью девушки. И, если бы она не поддержала меня, упал бы. Я обхватил ее за плечи и сказал: – Помоги, и я тебе щедро заплачу, – и, чтобы было понятнее, добавил: – Золото. Солид. Номисма. Она…

Добрались быстро. Дождь лил всего один день, да и то не весь. Завидев нас, большая часть встречных пряталась в лесу, а если не могла, готовилась к худшему. Мы никого не трогали, хотя, уверен, попадались люди Рожера де Бомона, который опять на стороне короля Стефана. Староста, почесывая плешь на своей грушевидной голове, рассказал, как было дело: – Овцы паслись возле межи. Он заявил, что они потравили его посевы, и забрал всех. Уверен, что потрава таки была. На восполнение убытка хватило…

– Неужели?! – не поверил Фулберт и посмотрел на меня. Я подтвердил кивком головы, уточнив: – Только не забудьте прихватить с собой несколько семей арендаторов, а то придется самим пахать землю. – У меня на двух хуторах есть арендаторы! – обиженно произнес Симон. – Надо же, как тебе повезло! – мягко улыбаясь, сказал дед внуку. – Я столько лет воевал, но не получил ни клочка земли. Хорошо, граф назначил меня кастеляном, а то так бы и умер в нищете. …

— Какой сейчас год от рождества Христова? — От Рождества Христова? — переспросил он. — Сейчас посчитаю. — Монах надолго задумался. — Если не ошибаюсь, тысяча двести двадцатый. А зачем тебе? — Да так, предсказала мне прорицательница, что после этого года будут в моей жизни большие изменения, — ответил я. — Год назвала не от сотворения мира, вот я и забыл ее предупреждение. — Они всегда так говорят, чтобы с толку сбить, чтобы не смог поступить…

Парень остановил коня в паре метров от меня, спешился, поклонился вроде бы с уважением, но шею подобострастно не гнул. От него шел сильный запах лошади. Значит, скакал долго. — С вестью я к воеводе твоему Увару. Обещал он гривну заплатить, — начал парень. — Я заплачу, если будет за что, — проинформировал его и задал вопрос: — Половцы ратиться собираются? — Да, князь, — ответил он. — Бостекан кинул клич по Степи, созывает охотников в поход на тебя. Место назначил…

— С вестью я к воеводе твоему Увару. Обещал он гривну заплатить, — начал парень. — Я заплачу, если будет за что, — проинформировал его и задал вопрос: — Половцы ратиться собираются? — Да, князь, — ответил он. — Бостекан кинул клич по Степи, созывает охотников в поход на тебя. Место назначил в половине дня пути от моего города Вьяханя, за речкой Сулой. Или Бостекан тоже решил напасть тогда, когда его не ждут и когда лес голый, трудно в нем засаду устроить, или, что скорее, невтерпеж было нанести…

Вскоре вернулся агент и отвез меня в аэропорт, чтобы я смог долететь до Парижа, а там пересесть на московский рейс. На досмотре предложили поднять крышку ноутбука. Наверное, насмотрелись голливудских фильмов. Не найдя в ноутбуке ни взрывчатки, ни оружия, скривили лица: а так хотелось! В зале ожидания людей было мало. По своей стране французы предпочитают перемещаться на поезде, потому что дешевле и не так страшно. Одна блондинка лет двадцати пяти была довольно красива. Скорее всего, не чистая француженка.…

Поселился я в трехэтажном доме, образующим прямоугольник, с большим двором в центре, в котором росли три яблони. По распоряжению Серафины рядом с ними была разбита клумба для цветов. На первом этаже находились конюшня, псарня, кладовые, погреба и кухня. На втором в одном длинном крыле располагался холл для торжественных приемов и мой кабинет, во втором — зал для пиршеств и кладовые с посудой и прочим имуществом. В коротких крыльях были помещения для женщин и детей. На третьем этаже располагались…

Земля показался часа через четыре. Судя по песчаным дюнам, это Серебряный берег. В будущем здесь будут знаменитые курорты, особо любимые сёрферами. Проходил мимо несколько раз по пути из Ла-Рошели в Сан-Себастьян и обратно. Тогда Серебряный берег был застроен виллами и гостиницами. Сейчас он пуст. Желтая полоса песка, а за ней стена зеленой растительности. Я погреб вдоль берега на север, намереваясь добраться до Жиронды, а по эстуарию — до Бордо. К тому времени я порядком натер руки веслами, поэтому,…

Справа, в проливе между низкими островами, поросшими ивами и кустами, метрах в ста от меня, плавала пара крякв. Когда я приблизился, заторопились в камыши. Если бы не устал так сильно, подстрелил бы их из лука, чтобы было из чего приготовить ужин. В двадцать первом веке живность здесь станет доверчивой. В парках Роттердама дикие утки и кролики подпускали меня на метр, и только потом удалялись вальяжно и оглядываясь, скорее, не испуганно, а с вопросом: «Чего надо-то?!». Я тогда представил, через сколько…

Я не собирался вмешиваться в испано-голландские разборки, но слишком напряжно было сидеть дома в окружении баб, одна из которых постоянно плачет или сосет сиську, вторая, чуть старше, донимает вопросами «а почему?», третья, взрослая, требует ласки и внимания, четвертая — ее мать — хотя бы чего-нибудь одного, а две служанки, Лотта и Энн, достают заботливостью. Повод улизнуть из дома подкинула Рита-старшая. — Ян хочет вместе с Дирком отправиться в Лейден, — сообщила она в начале января. — Отговори…

Очередное скуление и разбудило толстяка. Он тяжело разлепил веки и посмотрел на меня темно-карими глазами так, будто я ему приснился. Скорее всего, именно так он и подумал, потому что вновь закрыл глаза, а потом открыл немного быстрее. Я не исчез. Толстяк шумно втянул воздух вывернутыми ноздрями и лениво почесал толстыми и короткими пальцами с обгрызенными ногтями все три подбородка. — Добрый день! — поздоровался я на турецком языке. Толстяк ее заметно кивнул и спросил: — Ты кто? Мне…

Галеон был старым. Думаю, ему лет тридцать-сорок, если не больше. Корма украшена позолоченным гербом, частью обломанным, из-за чего я так и не понял, каким именно. Сидело судно не глубоко. Ниже ватерлинии борт был оббит свинцовыми листами, а выше, до пушечных портов, выпачкан чем-то темно-серым, все еще испускающем вонь гниющего мяса. Крышки пушечных портов покрашены в черный цвет, а борт выше них имел странный раскрас, словно на гранатовую акварельную краску плеснули грязную воду, из-за чего образовались…

— Возле такого костра трудно простудиться, — произнес я, повернувшись к горящему фрегату. Огонь уже добрался до кормы, но почему-то не проник в крюйт-камеру. Наверное, никак не справится с войлоком, которым в целях повышения безопасности оббиты ее палуба, переборки и подволок. Но скоро должен осилить и эту преграду, поэтому я быстро отошел к группе офицеров, которая стояла метрах в ста от воды. Это были командиры с «Королевского солнца», «Победоносного» и «Решительного». Экипаж «Великолепного»…

Сразу за деревьями проходила грунтовая дорога. Судя по светлым полосам колей, между которыми были более темные полосы, поросшие травой, дорогой пользовались часто. Я задумался, решая, повернуть налево или направо? Судя по расчетам, проведенным еще на шхуне, высадился где-то в районе Грейт-Ярмута — самой восточной части острова Британия. Скорее всего, этот город где-то правее, но мне он ни к чему. Мне нужен Лондон, который левее, но поплыву туда все равно на лодке, а сейчас мне надо побыстрее добраться…

— За каким чертом ты здесь оказался, парень?! — шутливо спросил рулевой. — Решил пересесть на ваш корабль! — улыбаясь, ответил я: — С предыдущим мне было не по пути: пошел ко дну! — Да, шторм ночью был знатный! — воскликнул гребец с передней банки, помогая мне забраться в лодку. — У нас чуть грот-стеньгу не сломало, едва успели убрать марсель. Оборвало крюйс-брам-стень-штаг, а он толщиной с мою руку, — он показал мне свою левую руку, выглядывающую из закатанного рукава рубахи из парусины, мускулистую,…

На дальнейшие придумки вина не осталось. Помня, что в мусульманских странах алкоголь употреблять другим и на виду у других запрещено, я из положения лежа метнул бутылку в сторону моря. Судя по всплеску, упала в воду. Плыви, моя бутылочка, плыви. Может, найдет тебя какой-нибудь знаток старины и начнет решать ребус, как бутылка из второй половины девятнадцатого века оказалась здесь в таком хорошем состоянии? 2 К утру я озяб. Не то, чтобы сильно, но сон пропал. Влажный воздух словно бы наваливался…