...И скрылся с места преступления...
Шрифт:
– Сомневаюсь, чтобы ты слышал хоть слово из того, что я тебе сейчас сказал, – пожаловался Коннолли.
– Извини, – Роджер отложил газету. Она была разорвана вдоль и поперек, но статья уцелела. – Ты веришь в совпадения, Джем? Пару месяцев назад один негодяй сбил женщину и скрылся, мы так и не поймали его. Некую миссис Брей. А вот здесь речь миссис Китт по делу, в котором миссис Брей четырьмя годами раньше выступала как свидетель.
"Водитель никоим образом не виновен", – гласил заголовок, а затем шла сама статья: "Сняв обвинения в неосторожной езде, выдвинутые против Бенджамина Канлиффа, проживающего
Мистер Роули, старший фармацевт лайгейтского отделения фармакологической фирмы "Смартз", не сделал никакого заявления для прессы.
Миссис Китт, мировой судья, заявила, что водитель автомобиля никоим образом не виновен, вся вина целиком и полностью лежит на несчастной жертве. "Как бы ни сочувствовали мы этой женщине, по отношению к фактам мы не можем быть сентиментальными", – продолжала миссис Китт.
Общественную кампанию, направленную на обвинение водителя, возглавил преподобный Питер Уэйт.
В июле у миссис Роули должен был родиться ребенок, однако в результате аварии у нее произошел выкидыш. Мистер Артур Роули, муж потерпевшей, давал показания сдавленным голосом, словно едва сдерживал горе. Он заявил, что его жена была очень счастлива и ни о чем не беспокоилась".
– Да, миссис Китт говорит, что думает, – заметил Роджер.
– Я отлично помню, что именно это тебе и говорил, – сказал Коннолли. – И еще я сказал...
– Что пришел констебль Пай с фотографиями, и ты хотел бы знать, что я о нем думаю.
– Смотри-ка, ты и во сне слышишь? Как тебе это удается?
– Просто у меня никогда не бывает времени на сон. Но прежде чем мы встретимся с твоим гением, что там у тебя на преподобного Уэйта? Это что, тот самый проповедник Пит?
– Он. Переехал из Тоттинг-уэй, – отозвался Коннолли, – и здесь его приняли с распростертыми объятиями. Намерения у него, конечно же, были самые хорошие, но и хлопот он доставлял тоже изрядно. Мир полон чудаков.
– Ему просто не нравится рост дорожно-транспортных происшествий, – сказал Роджер сухо. – А что случилось с пострадавшей, миссис Роули?
– Паршивое дело... Ее парализовало, она не могла двигаться и говорить. Живой труп. А через год после происшествия умерла. Но факт остается фактом – она переходила улицу, не глядя, куда идет. По мне, так пешеходы не менее опасны, чем водители.
– Мы потом подискутируем с тобой на эту тему, – сказал Роджер. – А сейчас лучше позови своего Пая.
Коннолли гаркнул:
– Констебль! Войдите!
Констебль Пай мог бы служить живой иллюстрацией в книжке про полицейских: в нем были полных шесть футов, плотная, но без капли жира фигура, серые глаза на длинном лице с широкой нижней челюстью смотрели внимательно, хотя и не без настороженности.
– Я принес фотографии миссис Китт, сэр.
– Спасибо, – Коннолли взял снимки. – Это старший инспектор Уэст из Скотленд-Ярда.
– Очень приятно, сэр, – у Пая был отлично поставленный голос и прямой взгляд.
– Рад видеть вас, Пай. Как я понимаю, вы первым обнаружили, что здесь случилось.
– Да, сэр.
– Расскажите, пожалуйста, все с самого начала.
– Да, сэр, – Пай посмотрел на суперинтенданта.
– Мне не будет скучно, – сказал Коннолли, – но помни:
факты должны быть теми же самыми.– Факты невозможно изменить, сэр, – произнес Пай, возможно, чуть самоуверенно, а может, слишком буднично.
Он смотрел в глаза Роджеру чуть ли не с вызовом – в какой-то момент возникло впечатление, что он собирается произнести речь. Однако он весьма лаконично и не впадая в высокопарность, рассказал о том, как почувствовал запах гари и что сделал после этого.
– Все понятно, спасибо, – сказал Роджер. – Могу ли я получить письменную копию вашего рапорта?
– Конечно, сэр.
– Отлично. Что-нибудь еще?
– Ничего, что могло бы иметь отношение к делу, сэр, возможно, одна небольшая деталь...
– А именно?
– Чуть раньше в тот вечер, когда я делал объезд – я езжу на велосипеде, сэр, у меня довольно большой участок, – я видел человека, шедшего от ближнего угла к дому миссис Китт. Он сел в машину и уехал. Я не мог понять, почему к машине надо было идти от угла, – места много, он мог припарковаться где угодно. Не могу сказать, что в тот момент у меня возникли подозрения, но я это отметил. Потом, когда я уже был на противоположной стороне дома, я почувствовал запах гари. Ветер дул в мою сторону. Вначале я ничего не предпринял, но, после того как завершил маршрут объезда, вернулся обратно – на сей раз на меня упали несколько кусков горелой бумаги и я подумал, что надо пойти взглянуть, в чем дело.
– Какой марки была машина? – спросил Роджер.
– "Остин-изо", сэр, выпуска прошлого года.
– Вы в этом уверены?
– Да, сэр.
– Регистрационный номер?
– Довольно необычный, сэр, – Л 573 ПР.
Пай был решителен и точен.
– Я никогда раньше не видел номера, в котором буквы были бы разделены цифрами – полагаю, именно поэтому он и привлек мое внимание. Это из новой серии, сэр.
– Верно. Мы проверим этот номер, – сказал Роджер, делая пометку в блокноте. – Если бы каждый полицейский был бы столь же наблюдателен, как вы, и так же тренировал память, нам было бы намного легче работать. Спасибо, Пай. Вы знаете миссис Китт?
– Да, сэр. Очень хорошо.
– Она вам нравится?
– Чудесная женщина, сэр. Если она умрет... – Пай неожиданно умолк. – А у вас есть какие-нибудь новости из больницы, сэр?
Спустя полчаса Роджер связался с двумя больницами и из обеих получил один и тот же ответ: "Без изменений".
Однако изменения – и в худшую сторону – были. Изменились к худшему отношения Чарлза и Розмари Джексон.
Глава 6
Изменения к худшему
Все началось вечером того дня, когда пришло второе письмо. Чарлз вернулся домой после удачно прошедшей встречи со Старым Йодом и больше всего на свете жаждал внимания и отдыха. Розмари встретила его спокойно, почти равнодушно, а ведь он так устал!
Затем последовала их первая настоящая ссора, и он очень переживал, что они так и не помирились.
На следующее утро Чарлз завтракал в полной тишине, один на один со своей тарелкой.
В течение двух дней Розмари пыталась убедить себя, что должны же быть какие-то нормальные объяснения этим лживым письмам, но стоило ей увидеть Чарлза, как у нее перед глазами возникали отпечатанные на машинке фразы, она ясно видела следы губной помады, пудры, чувствовала запах духов. На третий вечер, в пятницу, Чарлза ждал точно такой же прием.