...Имя сей звезде Чернобыль

Бомба и амбиции.

… Тейлор — изобрет/атель/ техники военной, к/отор/ый ощутил на Кр/асной/ пл/ощади/ в поле действия своей Бомбы… И он сказал: я не нажал бы, даже когда бы упала на Нью-Йорк. Вот это да!

Нужны такие шокирующие заявления? Да, чтобы люди освобод/ились/ от старых представлений.

1989

20.1.1989 г. Нью-Йорк

Земляне! Перенесем нашу прекрасную цивилизацию человека разумного на другие планеты, в иные миры, во все уголки вселенной!..

Я.А.Г. вчера сказал: «Хочу комплимент вам сделать: вы за 3 или 5 лет заговорили (о войне, разоружении) так, как заговорили потом наверху».

… (два или три года назад, 1986?), и я изложил то, что уже в «Пастораль» вложил, а именно — убедить наших отказаться от коммессианства, наличие другой системы воспринимать как велич/айшую/ удачу.

Собственно это я уже заложил в статье, к/отор/ая вошла в «Прорыв». Так что не 2–3 года (если не все 4) бежим впереди паровоза.

Фермер амер/иканский/: — Мы и вас прокормим, только не воюйте! Предложение: мы у них на глазах давим ракету, плавим танк, а они нам столько-то продуктов.

… И все-таки дало результат. А ведь это 1983 г., когда наша страна была в параличе бездействия, а США в рейгановском мазохистском экстазе: лучше быть мертвым, [чем красным]!

…Нужно было сбросить с себя это наваждение. А для этого ощутить: все мы — одно, не они и мы, а мы и никто больше. Много приемов искали: поселить детей у «противника». Семьи руководителей и т. д.

И чем больше сознавали, что никто [не выживет] — что все люди братья. По-настоящему.

[К молодым.] Знать правду — великое преимущ/ество/. Чел/овек/ знающий — иной чел/овек/. С ним будут считаться, вынуждены.

Старайтесь знать, узнать — всё! И будьте бдительны. От автора.

Так о чем эта книга [«Мы — шестидесятники»], составленная из статей и выступлений за несколько лет, публиковавшихся и не публиковавшихся прежде?

Человечество всё больше ощущает себя, осознает, что оно в тисках глобальных проблем. Где-то отпускает (или кажется, что немного отпустило) где-то и чем-то прижимает еще сильнее, но, в общем — и тревожно и всё более неуютно на нашей прекрасной планете. И часто бывает, как боль в теле: одна или новая заглушает, как бы отсасывает прежнюю, которая, как далекий, но зловещий фон, но тоже существует. Мы меньше стали писать, говорить и даже думать об угрозе ядерного всеистребления: экология и перестройка экономики и политической системы нашей, эти страсти возобладали. Тем более, что видны, ощутимы первые результаты разоружения. Но до освобождения планеты от дьявольского ядерного оружия еще так далеко! Всё это переплетается в жизни, в нашем сознании — угрозы войны, экологические проблемы, кипение, трудности перестройки. Совершенно также переплетено это, взаимодействует и взаимопроникает и в книге. Потому что из реальности и в книги наши переходит нерасторжимость непреодоленности.

Еще вчера не было для всех бесспорным, что победы в ядерной войне не будет и быть, не может. Диссертации (десятки!) писали и защищали о путях к такой победе… Всё тут изменилось.

Сильна была, казалось, на века, монополия мелиоративного и атомного ведомств — сегодня они «в обороне» от общественного мнения.

… Книга обращена к молодым поколениям… не должно быть сознание разных поколений изолированно: мол, каждый в своих интересах. Интересы у нас общие — в главном. Правовое общество и государство, нормальная бездефицитная экономика, сельское хозяйство, у которого есть крестьянин — хозяин на земле, свободное, открытое, всему гуманному и справедливому, общество в системе единого рода человеческого.

…Когда задыхаться человек начинает (экология), волей-неволей отнимешь руки от горла «противника» (если они были там) и схватишься за собственное [горло], чтобы помочь себе дышать…

Мы шли по жизни (и по планете) с растопыренными локтями, больше всего заботились, чтобы нас не толкнули, не затолкали. И если все идут так, о, как неуютно и опасно на Земле. Больше заботиться, чтобы не толкнул ты, не толкался бы сам, не навязывал себя и свое.

Как мы жили долго, очень долго?..

Не сегодня, а завтра, «в счастливом будущем»…

Не здесь, а где-то там, далеко «в романтической дали»…

Не я, не мы виноваты, а всегда кто-то другой, другие (классы, страна, национальности)…

Не сама жизнь, а обязательно цель — поверх жизни…

А надо, чтобы всё наоборот.

Сегодня! Здесь! Я за всё в ответе!

Жизнь самоценная, когда вопрос о самом ее существовании на Земле!

1990

Но каждый из нас пытался что-то делать.

Так я занимался: проблемами разоружения, атом/ного/ и пр. Что ж, ВС [Верховный совет] хорошая для этого трибуна.

Экология, атомные станции — тоже самое.

Десталинизация, Мемориал — и это.

24.1.90 г.

… И это 20 век, к/отор/ый вознес насилие в символ веры, как бы для того, чтобы перед угрозой атом/ного/ самоистр/ебления/ показать его саморазруш/ающую/ силу и результат.

К сожалению, наша страна стала полем разгула насилия, к/отор/ое поставило народ на грань истребления.

Бомба обрывает ист/орию/ насилия в ист/орическом/ и междунар/одном/ масшт/абе/. Перестройка — в социал/ьном/ и политич/еском/ устройстве. Переход к демократ/ической/ форме и общечеловеч/еской/ морали.

От чего надо уйти, убежать, чтобы прийти в Европу. Через Совет Европы.

… Распадается ситуация смерт/ельно/ опасная: две системы. Не дать возникнуть этой ситуации на нац/иональной/ почве. Панисламизм или пангерманизм.

Без распада соц/иалистической/ системы погибло бы человеч/ество/. Но не заменит ли идеолог/ическая/ конфронтация националистической. Не возникнет ли Карабах в центре Европы?

Европа идет к сближению. Дай-то Бог.

И то, что 3–5 лет назад поносилось, как немысл/имый/ и нетерпимый у нас пацифизм, стало общим местом. Человек может многое.

… Независимо от того, выберут меня или не выберут [в депутаты Веховного Совета], я собираюсь продолжить заниматься:

атом/ной/ энергетикой — ее надо замедлить — попридержать;

война и мир — еще не решена проблема;

не дать угробить перестройку страхом — кто-то впереди, самое страшное подошвы отползающего.

09.03.1990. Испания. Мадрид — Севилья.

Голова у демократий меньше болит после распада тоталитар/ной/ системы, а также ухода от ядер/ной/ бездны.

Новые проблемы: анархия в ядер/ной/ державе.

Поэтому Западу надо спешить с уничтож/ением/ тяжелых ракет. Мне особ/енно/ близка проблема: огром/ное/ колич/ество/ их в лесах Белоруссии (не секрет, «Арг/ументы/ и факты»).

14.3.90 г.

Как они нами руководили (дят)

… Хотя и не хочется излишне серьезно (всерьез?) воспринимать всех этих наших руководителей, но закончу на серьезной ноте. Это страшные люди. При всем их порой ничтожестве в интеллект/ульных/ и иных смыслах.