...начинают и проигрывают
Шрифт:
— Что-о?
Квашин, теряя самообладание, сжал кулаки.
— Товарищ капитан…
Спокойный холодный голос майора Антонова сразу привел Квашина в чувство. Он поправил дрожащей рукой свои купеческие кудряшки:
— Извиняюсь, товарищ начальник. И так нервоз, а тут еще провоцируют всякие гады.
— … Попрошу вас, сходите в мой кабинет, позвоните в горотдел майору Никандрову. Спросите, не будет ли он возражать, если завтра на совещание вместо меня пойдете вы.
— Слушаюсь!
Квашин радостно зарысил в коридор. Он, в противоположность Антонову, обожал всякие совещания и заседания,
Дело Смагина, сложенное в подобие папки из нескольких склеенных газет, лежало передо мной на столе. Майор Антонов взял его, полистал.
— Вам прочитали заключение экспертизы, что шланг был кем-то поврежден?— обратился он к Смагину.
— Прочитали. Но это не я повредил, не я!
— Кто же тогда?
Андрей наморщил гладкий коричневый, еще не утративший летнего загара лоб.
— Не знаю, товарищ майор, просто не знаю. Я уже и так думал, и эдак… Не знаю!
— Олеша враждует еще с кем-нибудь в гараже?
Андрей чуть помешкал.
— Ну, как?… Просто не любят его, и все. Вот там, где он живет, на Зареченской, там многие на него зуб име ют.
— Как бы они к вам в гараж попали?
Пожал молча плечами.
— Значит, в гараже только у вас одного были с ним счеты?
Вздохнул, посмотрел на потолок, словно надеялся там найти ответ. Снова вздохнул, так ничего и не сказав.
— Послушайте, Смагин,— сказал Антонов,— мы люди опытные, профессионалы, ошибаемся редко. По мате риалам дела получается, что либо вы сами устроили эту
штуку с зисом, либо кто-то сознательно работал под sac. Третьего не дано. Так вот, мог вам кто-нибудь устроить такое по дружбе?
И поскольку Смагин все молчал, повернулся ко мне:
— Как насчет Олеши?
— Сомневаюсь,— я покачал головой, не сообразить ему.
— Тупая скотина!— бросил вдруг Андрей со внезапно прорвавшейся злобой.
Антонову не понравилось. У него шевельнулись скулы, он кольнул Андрея взглядом, коротким резким движением отодвинул дело:
— Что ж, заканчивайте, товарищ лейтенант! Завтра, самое крайнее послезавтра, передадим в прокуратуру.
И вышел, так ничего не сказав про мой сегодняшний с Квашиным веселый разговор.
12.
Уходя на перерыв, я сделал приличный крюк и заскочил на работу к Арвиду. Его отделение находилось в самом центре города, напротив двухзального кинотеатра «Товарищ». Здесь показывали новую английскую кинокомедию «Джорж из Динки-джаза», и к кассам, осажденным в основном школьниками, не было никакого подступа. А что будет позднее, часов в девять или в десять вечера, когда сюда хлынет после смены рабочий народ?
У Арвида кабинет не в пример моему — целый зал с двумя большими окнами и паркетным полом. Правда, сразу же утешил я себя, он здесь не один, а вместе со старшим оперуполномоченным. Никакой тебе самостоятельности, каждый твой шаг контролируется и опекается. Нет уж, лучше моя келья!
Арвида не было в комнате, но его длинная кавалерийская шинель с разрезом чуть ли не до пояса, аккуратно разглаженная, висела на гвозде возле шкафа. На столе, сложенные рядышком в строгом порядке, так что виднелись номера всех
страниц, лежали бумаги, исписанные знакомым угловатым почерком Арвида, схема, тщательно вычерченная синим и красным карандашами на обороте обоев. «Красным крестиком отмечен гвоздь, на котором была закреплена веревка, синей линией — положение трупа»,— прочитал я обстоятельное пояснение.Рядом со схемой — паспорт на имя Климова Тихона Васильевича, с фотокарточкой немолодого бритоголового дяденьки с испуганными глазами. Эх, Тихон Васильевич, Тихон Васильевич, что же не ложилось вам на белом свете? Теперь вот возись начинающий оперативник с протоколами и схемами.
Вошел Арвид, удивился:
— Сюда же не пускают!
— Подумаешь, непреодолимый барьер! Служебное удостоверение плюс язык… Слушай, пошли «Джоржа» смотреть. Через пятнадцать минут начало сеанса. Говорят — умрешь!
Арвид покачал головой:
— Работы…— показал движением руки:— по самое горло.
— После кино доделаешь-куда торопиться?
— Нет. Сейчас. Надо еще раз осмотреть место про исшествия.-Он взял со стола схему, сложил аккуратно, бумаги убрал в ящик.
— Ребята на фронте гибнут — считается в порядке вещей. А тут столько мороки с каким-то самоубийцей!— Я с досадой стукнул рукавицей по подоконнику.— Ну кто виноват, что ему жить на доело! Или что-нибудь с ним не так?
— Нет, все в по рядке. Только повесился не очень удобно.
— Нужны ему еще были удобства!
Арвид надел шинель:
— Есть интерес едем со мной.
Не очень хотелось: вместо веселой кинокартины любоваться намыленной веревкой или там ржавым крюком. И потом, что у меня — своих дел мало?
Но я все же поехал. И не только из чувства товарищества. Еще надеялся, ну пусть не этот сеанс, так другой, а все равно Арвида на «Джоржа» вытащу.
Самоубийца Климов жил в таком же бараке, как и мы с Арвидом, только оштукатуренном снаружи, и не на первом, а на втором этаже. Комната в два раза меньше нашей — самодельная дощатая, оклеенная газетами перегородка шла точно через середину комнаты и делила пополам и без того небольшое окно.
— Один жил?— спросил я.
— Здесь — да. А там…-Арвид тихонько пристукнул по хлипкой перегородке ладонью, и она вся задрожала.— Там, за стенкой, его дочка с мужем и ребенком.
— И прямо при них? Они что-нибудь слышали?
— Не было никого. Уезжали на лесозаготовки. А сынишка у знакомых… Теперь самое главное.-Арвид по дошел к противоположной, капитальной стене, возле которой стояла длинная, узкая железная кровать с вмятыми, давно потерявшими всякий блеск никелированными шарами на углах.— Допустим, тебе жить надоело…
— Вот уж нет!— сразу отозвался я. Мало мне Юрочкиных экспериментов, теперь и Арвид туда же!
— И ты решил уйти на тот свет…-невозмутимо про должал он.
— Добровольно-никогда! Только в приказном по рядке.
Он гнул свое:
— Куда бы ты пристроил веревку?
— Вопросик!… Сейчас произведем рекогносцировку.
Тусклая лампочка под засиженным мухами оранжевым, с бахромой, абажуром едва освещала стену. Я подошел ближе, рассмотрел подробно.
— Вот, к крюку на той балке. Слона выдержит! Влезть на стул, потом спрыгнуть. Со всеми удобствами.