...Встретимся в октябре...

Настя оставалась собой.

И если все сказанное в книге – правда, какой бы дикой она ни казалась, то совсем скоро она станет человеком навсегда.

Хотя кого я обманываю? Я просто хотел наконец получить ее себе.

Узнать каково это – быть внутри нее.

Услышать стоны, которые она издает.

Увидеть, как покрываются румянцем щеки, а на коже выступает испарина.

Эти фантазии сводили с ума уже которую неделю и сейчас, когда до их воплощения оставалось совсем немного, я был на грани.

Вдвоем мы наконец справились с повязкой, и Настя часто заморгала. Ее длинные рыжеватые ресницы блестели, словно посыпанные золотом.

На несколько секунд я просто завис, разглядывая ее, а она пыталась понять, куда я ее привез:

— Где мы?

Я улыбнулся и вышел из машины. Снаружи было холодно. В этом году зима оказалась на редкость морозной, а снега выпало столько, что хватит на несколько городов. Новый год мы встречали в больнице. Я хотел устроить для Насти праздник но едва мог двигаться. Она посмеялась над моими переживаниями и предложила отпраздновать еще раз – когда я буду в состоянии. Поэтому в конце февраля мы встретим его снова. Тут – в этой зимней сказке. Только вдвоем.

Я открыл дверь со стороны пассажирского сидения и помог Насте выбраться наружу.

Пару секунд она жмурилась от слепящей белизны, а я не мог перестать смотреть на нее.

— Боже, как здесь красиво…

Настя восторженно смотрела на лес и покрытые инеем ели.

Я развернул ее лицом к главному подарку, и она восторженно выдохнула.

— Узнаешь?

— Да, Дима… Да! Это же поместье из книги! Как ты его нашел?

Я снова улыбнулся, пытаясь не выдать, какое облегчение испытал, когда она узнала.

Превратить эту гостиницу в книжный особняк оказалось не так уж и сложно.

Я думал, что хозяин и работники будут смотреть на меня, как на идиота, но деньги решили все проблемы. Оказалось, что это еще не самый странный заказ. К тому же, многие сотрудники читали книгу и лучше меня знали, как создать нужную атмосферу.

— Идем!

Настя тихонько вскрикнула, когда я поднял ее на руки.

— Я так и не узнал, в чем заключалась тайна бумажного кролика.

Настя улыбнулась, поворачивая ручку. Дверь скрипнула, пропуская нас в темное пространство холла.

— О-о-о… Дима… Это волшебство…

Повсюду были расставлены колбы с зажженными свечами – несколько работников осталось здесь, чтобы все подготовить к нашему приезду.

Приоткрыв губы, Настя вертела головой с восторженным придыханием комментируя все увиденное.

— Ворон! Он как настоящий… – Она убрала руку с моей шеи и погладила гладкие птичьи крылья. – Даже волшебное зеркало есть…

По ее щеке скатилась хрустальная слезинка, и я остановился посреди просторного холла.

— Настя..?

Я не успел больше ничего сказать, когда она нежно коснулась губами моих губ. Даже от этого невинного, почти целомудренного поцелуя, кровь забурлила в венах.

— Все ты узнал. Думаешь, я не видела, как ты читал, пока я спала? – Настя немного отстранилась, обнимая меня руками за шею. – Я-то думала, что ты попросишь меня прочитать тебе… особенно, самые пикантные моменты.

Мне стало так жарко, что захотелось скинуть с себя все, включая кожу.

— Ты можешь… пересказать мне… Я уверен, что не все правильно понял…

Настя лукаво улыбнулась и отвернулась, замечая наконец почтовые открытки.

Прищурившись, она снова взглянула на меня:

— Ты и их сделал?..

— Проверь.

Я поставил Настю на ноги, и она тут же заскользила по холлу, выискивая послания.

Герои в книге обменивались точно такими же. Но я не стал переписывать то, что писали они.

— «Ты мой», – Настя быстро находила открытку за открыткой, словно знала, где они спрятаны. – «Я люблю тебя». «Нас не разлучит никто и ничто». «Хочу просыпаться с тобой каждое утро и засыпать каждую ночь». Дима… – Настя подошла ко мне и обняла, окутывая своим невероятным соблазнительным ароматом. – Тот день… когда это со мной случилось… самый счастливый в моей жизни.

Не говоря больше ни слова, я снова поднял Настю на руки и понес в спальню.

По интимному темное пространство пропиталось легким ароматом пряностей. Единственным источником света был настоящий камин. От огня в нем на стенах плясали таинственные тени.

На каменной полке были разложения душистые еловые ветки, от свежего запаха которых казалось, что мы где-то в лесу. Огромную кровать скрывал полупрозрачный полог, и я никак не мог избавиться от картинок, вспыхивающих в сознании. Представлял Настю посреди смятой постели и возбуждался все больше.

Настя прямо смотрела на меня. И сейчас, как никогда, я осознавал, что она не просто женщина. Она действительно принадлежала потустороннему миру. Еще до того, как ублюдок Шипилов решил повеселиться с друзьями и в шутку провести ритуал, который неожиданно исполнился.

Настя стояла передо мной… Идеальная. Гордая. Невинная. Слишком чистая для меня. Неприступная.

Если я прикоснусь к ней, испачкаю всем, что совершал. Пальцы сами собой сжались в кулаки. Я сделаю ее такой же грешной, как и я сам, чтобы никуда не могла сбежать. Сделаю зависимой от своих прикосновений. Дам то, что не сможет дать никто другой.

Я шагнул к Насте. Вокруг нее словно развивалось что-то зачаровывающее. Темное и древнее. Это было намного сильнее меня. Я ощущал себя… принадлежащим ей. Как вещь.

Если она когда-нибудь узнает об этом…

Я не стал додумывать. Не выдержал и бросился к Насте. Накинулся на ее губы, врываясь языком в горячий рот. Ее губы были такими нежными и мягкими… Но я хотел, чтобы они припухли и горели алым пламенем после моих поцелуев.

Наши языки столкнулись, вступая в настоящее сражение. Я хотел напиться Настей. Вобрать в себя аромат ее кожи, горячее дыхание и влагу.

Пальцы дрожали, путаясь в ее платье. Кажется, я его порвал. Нетерпеливо стянул белоснежное белье, даже не дав себе полюбоваться тем, как невероятно оно на ней смотрится. Потом. Все потом… Потом я проведу часы, любуясь ее телом, шелковистой кожей в паутинке кружев.

Почему-то стало невыразимо жарко и душно. Нечем было дышать. Порывисто я ловил дыхание Насти, обводя языком ее губы и проникая во влажную глубину.

Вот только я хотел больше, намного больше.

Но Настя девственница. Я старался держать это в голове. Хватался за это слово. Оно билось пульсом в висках, причиняя адскую боль, которая растекалась отравленной кровью по всем венам.