?.E.F.I.R. Фаза 1: Замедление
Шрифт:
На перекрестке между двумя рухнувшими небоскрёбами я замираю. Что-то неправильно. Дождь... его капли замирают в воздухе. Не все, лишь некоторые — зависают на долю секунды, прежде чем продолжить падение. А отдельные капли... движутся вверх?
[ИМПЛ/TM-7]: Вним?: эфирная ано?
[ИМПЛ/TM-7]: Рекоменд? обойти зону
Морщусь. Наверное, из-за усталости. Три дня без нормального сна сделают своё дело. Прохожу сквозь дождь, стараясь не обращать внимания на его странное поведение.
Через полчаса я достигаю цели. Под слоями городского
Прикладываю ладонь к сенсорной панели, ожидая отказа. Я не был здесь... сколько? Три года? Четыре? Док наверняка уже сменил протоколы доступа.
[ИМПЛ/TM-7]: Локация опо?
[ИМПЛ/TM-7]: Протокол доступа акт?
[ИМПЛ/TM-7]: [Данные не верифицированы]
Последняя строка мелькает и исчезает прежде, чем я успеваю её прочитать. Дверь открывается с тихим шипением. Система знает меня? Или это TM-7 как-то взломал защиту?
Не успеваю обдумать этот вопрос — мои ноги уже несут меня вниз по ступенькам, в подземную лабораторию Дока. Тело помнит путь, хотя разум говорит, что я здесь впервые.
Лаборатория Дока — это хаос, организованный разумом, который оперирует категориями, недоступными обычным людям. Старое оборудование соседствует с самодельными устройствами, функции которых можно только угадывать. Голубоватый свет от экранов и эфирных накопителей создаёт призрачную атмосферу. В центре — операционный стол, переделанный в рабочую станцию, заваленную инструментами и деталями.
— Северов?
Он выходит из тени у дальней стены — худощавый мужчина около пятидесяти, в потертой лабораторной куртке с десятками карманов, из которых торчат провода и инструменты. Левая рука — сложный протез собственной разработки, тихо гудящий при движении. Глаза красные от недосыпа, но взгляд острый, оценивающий.
— А я думал, что тебя больше нет, — продолжает он, медленно приближаясь. — После инцидента в «Омеге» все списки выживших были... очень короткими.
Он останавливается в трёх метрах от меня, словно боится подойти ближе. Челюсть непрерывно двигается — Док постоянно жует какую-то синтетическую жвачку. Нервный тик, который у него, похоже, уже много лет.
— О чём ты говоришь? — мой голос звучит напряжённо даже для меня самого. — Я никогда не был на базе «Омега».
Док внимательно изучает моё лицо, наклонив голову как учёный, рассматривающий особенно интересный образец под микроскопом.
— Интересно... Ты действительно не помнишь, или просто хорошо притворяешься? — он пожимает плечами. — Ладно, неважно. Что привело тебя ко мне после всех этих лет?
Я достаю карту и протягиваю ему.
— Это. Нашёл во время последнего задания. Я хочу знать, что это и почему на ней моё имя.
Док смотрит на карту, но не берет её. Отступает на шаг.
— Ты понимаешь, что если я открою эту карту — я открою дверь. Для них, — он нервно оглядывается, словно в стенах могут быть глаза. — Стражи отслеживают любое обращение к закрытым системам. Особенно связанным с «Омегой».
— Мне больше не к кому обратиться, — говорю я, продолжая держать карту.
Док колеблется, потом тихо выругивается.
—
Если ты исчезнешь — всё, что мы делали, было зря. Это последний шанс, — он наконец берет карту, и его глаза расширяются. — Проект «Ева»... они всё-таки сделали это.Он резко отворачивается и быстро идёт к рабочей станции. Я следую за ним, чувствуя, как сердце ускоряет ритм.
— Что ты знаешь об этом проекте?
— Не здесь, — Док мотает головой, подключая карту к сложной системе сканирования. — Мне нужно проверить кое-что сначала.
Он открывает один из ящиков стола и извлекает маленький шприц с голубоватой жидкостью. Без колебаний вводит содержимое себе в запястье. На мгновение его глаза вспыхивают тем же голубым светом, затем возвращаются к нормальному состоянию.
«Потребитель». Стиль взаимодействия с ?.E.F.I.R, основанный на научном подходе. Инъекции, контролируемые дозы, точные расчёты. Противоположность «Проводнику» или «Симбиоту». Безопаснее, но с ограниченной мощностью.
Перед Доком появляется голографическая консоль, с которой он начинает манипулировать, словно дирижёр оркестром. Данные, символы, графики переплетаются в воздухе.
— Мне нужно подключиться к остаточным ?-магистралям, — объясняет он, не отрывая взгляда от работы. — Это старые каналы, по которым всё ещё течёт эфирная информация. Что-то вроде подпространственного интернета для тех, кто знает правильные адреса.
— Звучит нелегально, — замечаю я.
Док усмехается, не прекращая работу.
— Определённо. Всё хорошее обычно нелегально, — он поворачивается ко мне. — Подойди ближе, мне нужно проверить твой имплант. TM-7, верно? Редкая модель. Последняя из серии, которую выпустили перед...
Он осекается.
— Перед чем? — подталкиваю я.
— Перед тем, как серию сняли с производства. Слишком много... непредвиденных последствий.
Док жестом указывает мне сесть на стул рядом с консолью. Я повинуюсь, и он подключает тонкий кабель к порту доступа в основании моего черепа. Лёгкий щелчок, ощущение холода, распространяющегося по нервам.
Пространство вокруг нас заполняется голографическими проекциями данных — строки кода, трёхмерные диаграммы, фрагменты текста на непонятном языке.
[ИМПЛ/TM-7]: Внешнее подкл? обнаружено
[ИМПЛ/TM-7]: Сканир? профиля...
[ИМПЛ/TM-7]: Доктор Витаев В.М. — доступ разр?
[ИМПЛ/TM-7]: Активир? протокол [данные удалены]
Последнее сообщение вызывает тревогу. Я никогда не видел, чтобы TM-7 удалял собственные данные. Что вообще такое «Протокол воспоминаний»? TM-7 — боевой имплант. Его функции — тактическая поддержка, биометрический мониторинг, управление «Замедлением». Не... что бы это ни было.
Изображения на проекциях начинают искажаться. Цвета становятся ярче, границы — размытыми. Головокружение накатывает волной, похожей на начало «Замедления», но иначе. Будто кто-то крутит ручку настройки в моём мозгу, пытаясь поймать правильную частоту.
А потом происходит что-то совершенно новое. Я чувствую, как мышцы напрягаются против моей воли. Спина выгибается, как будто кто-то тянет меня за позвоночник. Пытаюсь закричать — но звука нет. Только синий свет, заливающий глаза изнутри. Каждый нерв в теле кричит от боли и странного узнавания.