026

— Я советую вам заткнуться, стадо тупоголовых обезьян! За все нужно платить. И не моя вина, что ваш переговорщик оказался настолько глуп, что не удосужился узнать условия сделки. Вы были в таком отчаянии, что просто потеряли бдительность! Вам было все равно что отдавать, лишь бы получить то обещанное спокойствие. Променявшие свободу на безопасность, не имеют абсолютно никакого права на псевдо-бунтарство! Я — ваш хозяин, дал вам средства для комфортной жизни и, если хоть кто-то вздумает пойти против, будьте уверены, что через несколько часов у порога этого убежища будет стоять пара-тройка Машин, которые превратят вас в мокрые пятна быстрее, чем ваши первенцы успеют издать свой новорожденный крик! Поэтому, Рэй, — проговорил Масляный спокойным тоном, усевшись за стол и скрестив пальцы, — будь умнее и не выделывайся.

Выбора нет. Весь ужас ситуации заключался в том, что Масляный был прав. От осознания проблемы, к горлу Рэя подкатил ком и отвращение к самому себе. Дополнительной искрой в нынешней истории служило и то, что Элизабет только сообщила, что беременна. Став отцом, он тут же потерял этот статус за несколько секунд, не в силах что-либо изменить и исправить. В его голове роилась куча мыслей, каждая из которых вела к единственному заключению — «Так нельзя». Машины победили, в очередной раз указав людям на их слабость. Осталось только одно — снова сдаться. Но даже в сложившихся обстоятельствах, он, как мужчина, не мог допустить стопроцентной капитуляции. Рэй отодвинул стул и сел напротив Масляного, откинувшись на спинку. Посмотрев в безжизненные глаза-лампочки собеседника, глава убежища покорно согласился.

— Верное решение, мой дорогой друг, абсолютно верное! — похлопал в ладони Масляный.

— Рэй! Как…Как…, - запиналась в шоке Элизабет. — Вот так просто?!

— Все, кроме моей жены, покиньте помещение. Как лидер Парадизо, я хотел бы обсудить детали наедине с «хозяином». После разговора — донесу до вас итог. Вы слышали, что он сказал и чем грозился, так что, пожалуйста, примите это и подождите снаружи, — попросил Рэй. Он ожидал бурного протеста, но женщины и мужчины покорно послушались и, без лишних слов и возмущений, вышли из комнаты. Когда из соплеменников в бункере осталась только Элизабет, Рэй проговорил: «У меня есть одно условие».

— Слушаю, — уперевшись на кулак щекой, сказал Масляный.

— Я не буду оговаривать детали, мне нечего противопоставить. Но, хочу попросить об одном — не трогать моего ребенка. Можешь забирать кого угодно, но только не Виту.

— Вот как. Виту? Значит, ты — стал отцом?

— Еще нет.

— Как эгоистично с твоей стороны, Рэй. Жертвовать детьми друзей, в обмен на свое чадо. Низко, очень низко. Ай-яй-яй!

— Ты можешь думать, что хочешь. Мне все равно! — Рэй вскочил со стула и оперся руками о стол, зажмурив глаза. — Просто…выполни эту просьбу. Я знал, что понадобится жертва, «он» предупреждал о ней, вот только не говорил, какой она будет…

— Ладно, ладно, понимаю. Только не плач, — согласился Масляный и продолжил: — Вернемся к делу. У вас одна задача — плодиться. Делайте, что хотите и как хотите: устраивайте групповухи, инцесты, что угодно, но каждый год мне нужно иметь в колыбельках минимум десяток младенцев. Это понятно? Большего не требую, и учтите, что теперь от количества детей будет зависеть объем предоставляемой провизии.

— Принято, — устало и совсем без эмоций, ответил Рэй.

— Вот и отлично, — довольно сказал Масляный, встал со стула и потопал к выходу. Мужчина окликнул барыгу, когда тот открыл дверь, и задал ему последний вопрос: «Зачем тебе дети?» Изобразив радостную улыбку, робот подошел к Рэю и потеребил волосы на его голове:

— Вообще-то — это секре-е-ет! Но, поскольку первенцы, отправляемые мне — не твои, и особого угрызения совести испытывать ты явно не будешь, могу сказать только одно, на случай, если кто-то из поселения поинтересуется. Два слова, — он откинул указательный палец вверх, — Эйч, — и соединил его с большим, — Ноль.

— Что это значит? — переспросил Рэй, но ответа не получил. Произнеся непонятные буквы, Масляный, не добавляя ничего более, покинул убежище и с тех пор никто из жителей Парадизо его не видел. После этого визита, и объяснения деталей соплеменникам, начался непрерывный процесс размножения, длившийся несколько лет на благо неизвестного проекта.

Эйч — Ноль. Эти слова разносились эхом в памяти, и возвращали Элизабет из воспоминаний в мир реальный. Дымка растворялась, открывая ее взгляду новых-старых посетителей, их черные блестящие доспехи, не живые маски и свечение синеватых глаз-лампочек. Все, что волновало девушку в настоящий момент — сверток в руках робота, который уже успел принять форму. Глядя на него, по ее телу пробежало тепло и еле уловимы нотки радости от осознания, что она является матерью, даже находясь в нынешнем положении. Вспоминая уговор Рэя и Масляного, пленница невольно наткнулась на мысль о пройденном пути и страданиях, связанных с Витой.

Пятая. Вита была пятым ребенком Лиз, который наконец увидел свет. Но такой номер она носила не из-за того, что Масляный нарушил данное слово, а потому, что так требовала сама жизнь. Пусть Парадизо и был райским местом, но эхо войны не прошло бесследно для будущей матери, и каждый предыдущий ребенок был мертворожденным. Имя, данное дитю еще заранее, сыграло с ним злую шутку четыре раза. В какой-то момент, Рэй предложил назвать ее иначе, но Элизабет настояла, и, каким-то чудом, словно по чьей-то милости, признавшей стремление девушки, ребенок явился миру со звонким плачем. Девочка родилась здоровой, но с единственным изъяном — немотой.

Мир грез в очередной раз пытался унести Элизабет прочь, но пинок в живот вернул заложницу к реальности. Тяжело дыша, она смотрела на Виту и посылала ей мысленный сигнал: «Смелая. Очень смелая! Не важно, насколько ужасной может быть ситуация, — ты не заплачешь, не издашь и звука! Этот изъян — не наказание, но особый дар, данный тебе за то тяжелое рождение в таком суровом мире! Не плач, Вита, мама рядом».

— Сколько ты еще будешь летать в облаках, самка?! — раздраженно проговорил Шестнадцатый. — Что было дальше? Андройду нужны были дети? Зачем?

— Я…я не знаю, больше ничего не знаю, — сквозь слезы говорила девушка.

— Так не годится. Должно быть что-то еще! — замахнувшись рукой, робот отвесил Элизабет оплеуху, от чего та с писком распласталась по полу. Шестнадцатый сел на нее сверху и ударил еще раз, затем снова. По комнате разносились шлепки и выкрикивания машины: «Говори!» После десятков пощечин, девушка была не в состоянии подать голос. Боль сменилась на простое ощущение толчка по жаркой поверхности кожи холодным предметом, который по инерции касается ее щек, потеряв всякий смысл.

— Может хватит? Она ничего не знает, — крикнул напарнику Двадцать Шестой, и вдруг обратил внимание на шевеление в руках. Внутри свертка что-то копошилось, словно реагируя на события вне его кокона.

— Ти, — настороженно обратился Спайк, глядя на хозяина. — Что ты делаешь?

— А на что это похоже? — задал встречный вопрос Двадцать Шестой, протянув руку к предмету. Он слегка коснулся его, и нечто ответило ему слабым тычком изнутри. Робот дотронулся снова, и на этот раз существо ткнуло сильнее. — Приоткроем завесу тайны, — подумал про себя солдат и откинул кусочек ткани.