026
Шрифт:
— Ти, это жестоко даже для тебя, — глядя на Элизабет, проскулил Спайк.
Девушка медленно погибала, истекая кровью. Сердце остановилось, но мозг еще был жив и посылал последние импульсы в ее мышцы. Ее лицо лежало на уровне раздавленной головы младенца, прикрытой простыней. Из затухающих глаз уходила жизнь, забирая все краски из молодых хрусталиков, превращая их из небесно-голубых в безжизненно-болотистые, а прозрачный пузырек на нижнем веке, прорвался длинной слёзной линией на щеке.
— Круг замкнулся! — воскликнул Шестнадцатый. — Весь людской род был обречен на земные муки по вине любопытства одной женщины, решившей вкусить запретный плод. Как же это иронично, что
Двадцать Шестой ничего не ответил на похвалу напарника. Он молча наблюдал за Элизабет, рука которой, с помощью остаточных электрических импульсов, ползла к ребенку и остановилась рядом с его тельцем, завершив тем самым свою собственную миссию, как мать.
Глава 22
Шестнадцатый ненавидел людей. Но, как и в прошлый раз на поле боя, он решил отдать дань уважения последней женщине на Земле и не перерабатывать ее в гемомасло. Сжечь, а потом взорвать — таков был его приказ. Пока Спайк разогревал температуру в бункере, чтобы избавить помещение от холода и инея, оставшегося после залпа сухого льда, я осматривал комнату и искал наиболее уязвимые точки.
— Здесь, здесь и вот тут, — указал я Шестнадцатому на потолок и две противоположные стены. — Если заложить взрывчатку в этих местах, то все будет захоронено наверняка.
— Убежище довольно маленькое, так что других вариантов и нет, Двадцать Шестой.
— Откинуть язвительность тебе так же запрещает система?
— Нет, логика. И…, - он замялся, — …товарищеская дружба. Этим ведь занимаются друзья время от времени? Язвят, шутят и пытаются задеть с помощью иронии? Наблюдая за тобой и псом, могу с уверенностью заявить, что да.
Я посмотрел на Спайка. Тот, как-то устало, помотал головой, но, будь у него ладонь, то он точно приложил бы ее к морде. Тем не менее, слова Шестнадцатого повергли меня в ступор даже больший, чем его попытка «соблазнения» женщины. Но, раз напарник и в правду считает меня другом, чего я не могу сказать со своей стороны, то не буду запрещать ему так говорить.
— Пока вы тут занимаетесь зачисткой, нужно вызвать транспорт, чтобы нас забрали. Кира этого сделать не в состоянии, — хмыкнул Шестнадцатый с легким презрением, и вышел на улицу.
Эй, Ти, — обратился ко мне Спайк, — тебе не кажется, что солдатик ведет себя довольно странно?
— Нет, а что?
— У меня довольно странное ощущение. Не пойми неправильно, но после того, как я «прибрался» в твоем виртуальном мире, вы словно поменялись местами. Ты хоть раз видел, чтобы Шестнадцатый вел себя так с людьми? Отдавал почести, применял некую нежность, пусть и в качестве психологического давления? Ты же напротив стал более холодным и жестоким. Убийство женщины — самый яркий пример: оставить ее в живых на пару секунд, чтобы она мучилась, не в состоянии полноценно обнять ребенка. В данных обстоятельствах, акт, может, и благородный, но очень настораживающий.
— И что же тебя настораживает? Я — солдат, Спайк. Выполнять приказы — моя основная задача. Жалость и милосердие — не самые нужные качества в зонах боевых действий. Не буду отрицать, что человеческая культура мне любопытна, но она не дает привилегий на мягкость по отношению к людишкам. Ты стер некоторые мои воспоминания, но, складывается впечатление, что запамятовал, каким я был во время наших с тобой миссий до вступления в Отряд 42.
— Да, Ти. Твоя правда, прости, — поник Спайк. — Прогрев окончен, можешь расставлять огнеупорные заряды
и поджигать эту печь.Мы стояли снаружи и наблюдали за языками пламени, бушующими плотной, оранжевой пеленой в дверном проеме. Не знаю, о чем думали Спайк и Шестнадцатый, но, вглядываясь в огонь, я заметил, что он показывает мне не то, что видят остальные. В симфонии переливающихся красок и треска древесины, в моих глазах всплывал образ бегущей на помощь своему ребенку матери. Пожар олицетворял ее желание спасти то, что ей дорого, а щелканье дощечек — звук отчаяния под ногой Шестнадцатого. Справа от меня пискнула нажатая кнопка, после чего раздался взрыв, вынесший стены и обрушивший потолок. Гора содрогнулась и посыпалась камнепадом. За короткое мгновение, убежище, служившее последним домом людей, превратилось в груду булыжников, даже отдаленно не напоминавших о царившем внутри уюте.
— Взрыв — мой выстрел, — случайно вслух, произнес я.
— Что? — спросил Шестнадцатый, выкинув детонатор.
— Нет, ничего.
— Хм…, - он что-то заподозрил и сфокусировал на мне глаза-камеры, но шум, рассекающего облака, корабля, вмиг переключил его внимание на небо. — Отлично. Как раз вовремя. Нас подберут возле леса, где валяется наше горе-судно. Идем.
Шестнадцатый побежал вперед, оставляя за собой кровавые отпечатки стопы. Прыгая с камня на камень, напарник ловко вскарабкался на верхушку утеса и помахал нам вниз, давая понять, что пора торопиться. В последний раз обернувшись к разрушенному бункеру, я поймал на себе взгляд Спайка. Пес явно был чем-то расстроен, на это указывали его вялый хвост и откинутые назад уши-антенны. Так ничего и не сказав, он побрел в сторону Шестнадцатого, на место встречи.
Прокручивая назад миссию, и весь пройденный путь, как кинопленку, закрадывается сомнение, что я зря втянул Спайка. Однако, без него мы бы давно потерпели неудачу. Я стараюсь сохранять самообладание, но не могу отрицать слова, сказанные им. Что-то изменилось, и Спайк заметил это. Его беспокойство оправданно. Все, что мне остается — не усугублять положение вещей, не спускать на нет поступок пса-компаньона, и последствия битвы в виртуальном мире. Ведь, как бы Спайк не корил себя за то, что сейчас со мной происходит, какие бы перемены не произошли, благодаря ему — я ощущаю себя гораздо лучше. Он просто обязан понять, что на пути вперед, приходится чем-то жертвовать. Мы вернемся к этому разговору, как только придет время, а пока…Еще раз спасибо, Спайк.
Корабль Отряда 42 должен был ждать нас около места крушения Киры, рядом с лесом, но, по какой-то неведомой причине, пилот посадил транспорт на поле боя. По костям бродила опергруппа и что-то сканировала. Во главе нее находился Шестнадцатый и раздавал указания. Спайк стоял рядом с ним, но, заприметив меня, сразу же ринулся на встречу.
— В чем дело? — спросил его я.
— Ти, произошло что-то странное. Ты ведь помнишь, что солдатик решил не перерабатывать людей в гемо, говоря там что-то про честь и прочее. Так вот, когда мы подошли к кораблю, то не обнаружили ни одного трупа. Точнее как, тела-то остались, но…
— Переработаны в гемомасло, Двадцать Шестой, — не дал закончить Спайку, подошедший к нам, Шестнадцатый. — Вот только сам процесс отличается от привычного.
— Что ты имеешь в виду?
— Как тебе известно, гемо состоит целиком из человечины: кожи, мяса, крови, внутренних органов и костей. Наномашины разжижают все до однородной массы и смешивают с маслом. Это стандартный способ, который мы все знаем. Но тут дела обстоят иначе. Этих вояк переработали, но скелет остался.
— Тогда с чего ты решил, что их утилизировали именно в гемо?