026

— Чего это с солдатиком? — шепнул Спайк.

— Даже и не знаю, — задумчиво ответил Двадцать Шестой.

— Ты глянь на него. Он похож на какого-то стереотипного персонажа из сопливой драмы про любовь машины и человека, ну, ты знаешь, по-любому читал или смотрел такие.

— Нет, не знаком с таким.

— Ой, да брось! Ну серьезно.

— Тише, Спайк, — шыкнул на пса Двадцать Шестой.

Два создания смотрели друг на друга. Живое и существующее разделяли молчаливый момент. Шестнадцатый не отпускал подбородок девушки, пытаясь разглядеть в ней то, что было скрыто от остальных. Он словно искал ответ, зарывался в самую глубь этого хрупкого творения, вчитывался в ее кирпичную, не проявляющую эмоций, физиономию. В свою очередь, женщина просто глядела в огоньки на видоемаске робота: на лбу и подбородке, не стараясь что-то понять, разгадать и выискать, понимая, что эта бездушная оболочка не содержит ничего, кроме пустоты. Она лишь молча ожидала вердикт его поисков.

Наконец, Шестнадцатый прервал игру в гляделки обычным вопросом:

«Как тебя зовут?»

Он обратился к ней не привычным для него голосом: искаженным, более человечным и по особенному нежным. От удивления, Спайк издал затяжной свист, а Двадцать Шестой медленно уселся на землю, скрестив ноги, и продолжил наблюдать за этой драматичной сценой. Вокруг Шестнадцатого и женщины, словно витал некий ореол тепла, несмотря на то, что несколько минут назад, соседнее помещение накрыло слоем снега, а сами действующие лица боролись друг с другом в неравной и довольно ожесточенный схватке. Неужели, думал Двадцать Шестой, взгляд способен сказать больше, чем слова, и Шестнадцатый так проникся этой особью?

К великой неожиданности наблюдателей, девушка выпрямилась и уперлась кулачками в бедра. Сделала глубокий вдох и спокойно произнесла, прикрыв глаза: «Элизабет». Не смотря на ее потрепанный вид, она сохраняла достоинство, голос ее не дрожал и звучал ровно, излучая уверенность и добавляя еще больше жара к невидимой атмосфере уюта между двумя существами. Словно получив сигнал, Шестнадцатый поднялся и скрестил руки на груди. По его камерам на маске нельзя было определить и толики того, что он ощущает или показывает, но со стороны было заметно его высокомерие в данный момент, когда он получил ответ.

— Красивое. Я бы сказал даже слишком, — заговорил Шестнадцатый. — Но, — в его голос вернулись привычные, безжизненные и электронные нотки, — посмотри на себя. Разве заслуживает мерзкое животное, как ты, такое прекрасное имя? Забудь. Одичалому зверью не дана такая привилегия.

— Я…, - начала было девушка, но Шестнадцатый не дал ей продолжить:

— Вы — люди, странные создания, — говорил робот, с каждым новым словом уничтожая то иллюзорное тепло, которое до этого царило над ними, — обитаете в пещере, но при этом носите одежду, придумываете имена. Зачем? Разве оно вам нужно? Если вы живете в дикой природе, то почему продолжаете мнить себя теми, кем уже давно не являетесь? Наличие разума не дает вам права выделяться, когда вы так низко пали.

— С чего ты вообще взял, что мы пали!? — резко огрызнулась Элизабет, давая понять, что ни слащавое обращение к ней, ни резкая перемена в речи машины, не сбили ее с толка.

— А разве нет?

— Мы живем в пещере, и что с того? Будь ты хоть чуточку внимательным, то заметил бы, что внутри она ничем не отличима от дома. Но дело совсем не в этом! — пленница ехидно улыбнулась. — Знаешь в чем суть, робот? Мы опустились на дно, прячемся в джунглях, выживаем, но, тем не менее, у нас нашлось оружие, чтобы дать вам отпор, пусть и не на долго. У нас имелись технологии, позволившие прятаться так, что вы не могли найти нас десятки лет после войны! Наличие разума и умение приспосабливаться к ситуации, дает нам, — она поднялась на ноги и ткнула себя большим пальцем в грудь, — дает, как минимум мне, право гордо носить свое имя! Дает право жить и говорить, что я — человек!

— Смело. Очень смело, зверюга. Хочу сказать, что стали в тебе побольше, чем в тех свежих трупах, которые покоятся в каньоне.

— Они знали, на что шли!

— Правда? А горелые останки женщин в соседней комнате? Эти самки знали, на что идут? — Шестнадцатый попал в точку, в которую сам не ожидал попасть, заметив, как зрачки Элизабет в ужасе сузились. — Я так и предполагал. На самом деле, вы все — кучка лицемеров: что ты, что тот командир взвода. Вывод напрашивается сам, и вот почему. Мне показалось довольно странным, что из всех воинов, только у одного лидера были доспехи, да еще и оснащённые камуфляжем-невидимкой. Эта падаль выла о погибшем брате, но сама не удосужилась позаботиться о его защите? Забавно.

— Рэй, он…он…

— Так звали этого труса?

— Он не ТРУС! — крикнула Элизабет. — Он лишь хотел спасти…

— Кого? Вашу группу или только свою семью? — Шестнадцатый посмотрел в сторону Двадцать Шестого и на сверток в его руках. — Ради вас он пожертвовал своими товарищами, а ты, зная о ловушке, в последний момент спряталась в этих яслях, когда твоих подруг разнесло на куски взрывом, и пока они жарились в огне, окружённые стальными стенами, как в печи?

— Они не были моими подругами. Они, — запиналась девушка, — они…

— Ты — лицемерное животное, которое не заслуживает права жить, не говоря уже про имя. И я избавлю тебя от страданий, но, — Шестнадцатый постучал по своему подбородку согнутым пальцем, — сперва ты искупишь свой грех, чтобы умереть с чистой совестью.

— Чего ты хочешь? — снова рухнув на колени под тяжестью совести, сдавленно спросила Элизабет.

— Мне нужна информация. Все, что ты знаешь.

— Но я ничего не знаю.

— Правда? — Шестнадцатый кивнул напарнику. — А мне кажется, что ты врешь. — После его слов, Двадцать Шестой вытянул перед собой сверток так, чтобы девушка могла его хорошенько разглядеть, и слегка придавил. Под тканью что-то зашевелилось.

— НЕТ! — завопила пленница. — Не надо! Пожалуйста!

— Говори! — крикнул на нее Шестнадцатый, пнув ногой в грудь. Девушка всхлипнула и скрутилась в калачик, по телу пробегала дрожь. Твердая уверенность, служившая защитой, дала брешь, и страх окутал ее едкой и вонючей дымкой, не дававшей спокойно дышать. Не поднимая голову, поскуливая куда-то под себя, она еле слышно произнесла: «Я все скажу, только…только не трогайте его».

— Ты не в праве ставить условия, мусор.

— Пожалуйста, прошу вас, — сквозь слезы молила Элизабет, все так же говоря в пол. Шестнадцатый показал Двадцать Шестому жестом, чтоб тот перестал сжимать сверток, и он прекратил, обхватив его обеими руками и прижав к груди. Почувствовав, что объект ее прошений в безопасности, девушка приподнялась, но на этот раз поза ее была не такой прямой, более сгорбленная, сломленная. Вытерев мокрое лицо рукавом, она продолжила, сделав глубокий вдох:

— Нужной вам информации у меня не так много, но я постараюсь дать все, что имеется по максимуму.

— Что это за место? — начал допрос Двадцать Шестой. Шестнадцатый резко бросил пронзительный взгляд в его сторону, словно по привычке, но, вспомнив свои слова про уважение к новичку, тут же повернулся к пленной и внимал ее ответу:

— Рэй называл его «Парадизо». Мы были дезертирами и, когда война закончилась, скитались по пустошам, пока не наткнулись на кла…, - она прикрыла рот ладонью, сдерживая подступивший комок тошноты, и тяжело сглотнула, — кладбище павших. Какое-то время мы жили рядом с ним, в лесу, где упал ваш корабль и…, - Двадцать Шестой перебил рассказ:

— Ты видела место крушения?

— Да, мы наблюдали по экранам в холле.

— Интересно, — задумался солдат.

— Так вот, — продолжила Элизабет, — спустя несколько недель, брат Рэя — Роберт, нашел оазис, в котором мы и осели по сегодняшний день. Однако, все было не так просто, как казалось. В тот вечер произошла сделка.

— Сделка?

— Да, именно. Роберт пришел в лесной лагерь с роботом, которого он повстречал на обходе. От пули в лоб эту машину спасло красноречие и желание сотрудничать. По внешнему виду, он не представлял никакой опасности, так что Роб привел его даже как пленника. Рэй не хотел вести переговоры, но андройд был очень убедителен, и предложил нам укрытие недалеко от места захоронения, райское место, недоступное для врагов. Но, как быть в этом уверенным? Что ему было нужно? Мой муж не доверял машине, и не удивительно, если брать в учет все события.