100 shades of black and white

А настоящая Леди Ситхов, та самая, что предназначена ему судьбой, никогда не будет его.

— Ты монстр, — выплевывает это ругательство Рэй. Все как тогда, как в пыточной, когда он хотел сделать ее своей навеки. — Проклятый ублюдок, издевающийся над девушками.

— Я… — он смотрит на нее, такую ослепительно прекрасную в кровавом мареве, его личную немезиду, и не хочет оправдываться.

Безумие подобралось слишком близко к разуму, и он держался, как мог. Пока она не вернулась.

— Я скучал, Рэй, — Кайло улыбается с грустью.

Он знает, всегда знал, что однажды все закончится именно так. Один из них обречен умереть.

Но это не мешает ему насладиться последними мгновениями. Ее запахом — пота, песка и крови. Ее глазами, внутри которых плавают искры расплавленного золота Джакку. И даже ее ненавистью, потому что она подошла так близко к любви, что никто не смог разобрать, где закончилось одно и началось другое.

====== Same blood (Бен Соло/Рэй) ======

Комментарий к Same blood (Бен Соло/Рэй) Любимый инцест, чо ж поделать)

Она была его сестрой. Его, черт ее задери, родной сестрой.

Может, если бы он смотрел за нею с самого начала, качал в колыбельке, помогал задувать свечки на первом торте, искал подарок от зубной феи за первый выпавший зубик, все бы сложилось совсем по-другому.

Но судьба привела ее к нему на порог в день ее восемнадцатилетия. Бросила прямо там, под дверью, вместе с жутким чемоданом, заляпанным разноцветными наклейками, такими яркими, что в глазах рябило, с драными на коленях джинсами и россыпью веснушек на носу.

— Я Рэй, — улыбнулась она, поднимаясь с пола, и стряхнула невидимые пылинки с колен. — Привет, Бен. Можно я поживу с тобой?

Она выглядела так, словно возникла из неоткуда. Словно была тем самым долгожданным подарком, которого ему пришлось ждать больше десятка лет. Его родная сестра.

И как он мог отказать?

Конечно, Бен знал, что у отца были интрижки. Полно связей за спиной у матери, вечно занятой на работе. Множество женщин, одна красивее другой, пусть он и клялся, что за всю свою жизнь любил только одну единственную. Разве кто-то мог предугадать, что все сложится именно так, а не иначе?

Рэй зашла в его дом, подождала, пока он не втащит ее пожитки и не закроет за собой дверь, и тогда обняла его. Оставляя на его одежде свой запах, пронзительно-чистый, свежий, словно она была солнцем и ветром одновременно. И поцеловала в губы, как если бы они не были родными братом и сестрой, а кем-то гораздо ближе. Больше. Важнее.

— Спасибо, — ее улыбка была самым красивым, что он видел в своей жизни. — Я не знала, куда мне идти.

В этот момент Бен был готов простить отцу все.

Она осталась жить у него в гостиной, на старом диване, и скоро он совсем привык к ее присутствию. К запаху и многочисленным бутылочкам в ванной, к разбросанным по всей квартире шмоткам. Ко второй паре обуви — тонкие песочные босоножки, такие маленькие, словно принадлежали ребенку, — устроившейся на его ботинках сверху. Как будто ей было мало места.

Она никогда не закрывала за собой дверь в ванную, и он частенько наблюдал за тем, как она купается. Как блестят под жемчужной пеной ее золотистые плечи. Как намокают и темнеют волосы, собранные в растрепанные пучки. И как она поет, хлопая ладонями по воде и устраивая настоящий потоп в ванной.

— Полотенце! — ее голос несся из ванной, разбиваясь по дороге на множество мелких эхо, от которых он не мог сбежать или спрятаться.

И Бен шел. Тащился, еле переставляя ноги. Отдавал полотенце молча, отворачиваясь так, чтобы она не могла видеть, как он краснеет.

Она была его личным безумием.

— Почему ты не хочешь увидеть своих родителей? — спрашивал он у Рэй. — Они же твоя семья.

— Ты моя семья, — всегда отвечала она одно и то же. — Они бросили меня. Но не ты.

И что тут было возразить?

Она была теплой во сне. Она всегда приходила к нему в постель и прижималась так, что ее было не оторвать. Закидывала ноги, и ее волосы вечно лезли ему в нос, щекоча.

— Я не могу спать одна, — улыбалась Рэй извиняюще по утрам, когда он проклинал себя и свое тело, реагирующее на каждое ее движение. — Иначе мне кажется, что я снова потеряюсь.

— Рэй… Рэй, — он ловил ее за руки, тряс и заставлял смотреть ему в глаза, потому что боялся, что не выдержит сам. Она была его сестрой, но он не мог позволить себе любить ее так, как хотел. — Хватит! Так не может продолжаться дальше. Я не могу.

— Но я же… — она была так близко, что он мог бы сосчитать все веснушки на ее носу. Перецеловать все родинки на шее и плечах. — Бен, я просто…

— Хватит, Рэй. Уйди. Иди к себе.

Это было все равно, что отрывать себе руку. Он прогонял ту, что хотел и любил больше всего, но не мог по-другому.

Он так надеялся, что она окажется ему не родной сестрой. Что возможно в жизни бывают чудеса, и Рэй действительно настоящая сирота, а он совершенно чужой человек в ее жизни. Тогда он мог бы…

Но результаты были вполне однозначными. Лаборатория крови Сан-Франциско. Рэй Соло. 99% совпадения.

Он проиграл.

А вечером Рэй пришла не одна.

— Это Финн, — сбросила она по привычке свои мокрые и все в грязи босоножки в прихожей на его дорогие ботинки.

Она привела в его дом чужого парня и оставила их двоих пялиться друг на друга в прихожей, как будто ей было интересно посмотреть, что же будет дальше.

А Бен ревновал. Ревновал дико, до ненависти, до алых пятен, вспыхивавших под глазами.

Как будто Рэй принадлежала ему. Была его личной собственностью.

Может, на самом деле все так и было. Ему было плевать на то, что в их венах течет одна кровь, и это связывает ему руки. Ему просто хотелось, чтобы этот незнакомый парень исчез. Испарился, оставив их с Рэй вдвоем. Как это было раньше.

Он не знал, что было дальше. Потому что ушел. Ушел сам и основательно напился. Его мутило, но он пил, потому что не знал другого способа забыться.

— Эй… — Рэй тащила его куда-то вверх и вверх, снова и снова, а ноги его не слушались. — Бен, еще чуть-чуть. Давай.