100 shades of black and white

Красивая, но все же безделица.

— Рэй! — терпением его обделили при рождении, это уж точно. Он терпеть не может, когда она поступает так — будто он пустое место, всего лишь тень врага, не сам он, — и Рэй частенько злоупотребляет этим. В последнее время.

— Если ты не выйдешь, клянусь, я сломаю тебе шею, — продолжает угрожать Рен. Ого, для того, кто только что якобы небрежно прогуливался по комнате, теперь он слишком грузно валится в кресло, больше похожее на каменный постамент.

Жаль, что оно не в самом деле из камня, может, ему было бы хоть капельку больнее.

— Что? — наконец отзывается Рэй, досчитав до положенных двадцати... девяти. Тридцать секунд в прошлый раз закончились нехорошо — для нее — и теперь она осторожничает.

Медленно поворачивает голову, так, что позвонки похрустывают, и вкладывает в свой взгляд всю ненависть к этому негодяю.

Сел он неудачно. Одно плечо скошено вниз, чтобы слегка стабилизировать состоянии, хотя капает по-прежнему. Под ногами у Рена уже целая лужица крови. И что ж он не добрался до лазарета, гордость не позволила?

Ну, очевидно позволила появиться перед Рэй, зная, что она потом это ему еще припомнит.

Что самое нейтральное осталось в ее лексиконе — слабак? Отличное слово. Она уже пробует его на самом кончике языка, нежно. Не сломает же Рен ей за это шею. Максимум запрет ее тут в полном одиночестве, чтобы она сошла с ума, но к этому Рэй уже привыкла.

Идиотские пыточки от слабака.

— Иди сюда. Скорее.

От его белого лица так и тянет каменностью. Да-да, расскажи кому другому, как тебе не больно. Могла бы, запустила в рану ногти, они изрядно отросли за время плена, да провернула пару раз. Не смертельно, конечно, но ощутимо.

— Зачем? — все так же медленно переспрашивает Рэй под монотонную капель.

— Иди сюда!!! — он не сдерживается. Какая разница, снаружи ведь никто не услышит, Рэй дважды сорвала голос прежде, чем поняла, что никто за нею не придет.

Кайло машет рукой, словно призывая ее, и внутри все начинает скручиваться. Ох уж эта гребаная Сила. Никуда не деться.

Рэй вздыхает и точно так же медленно встает. Разминает ноги, все под аккомпанемент убийственного взгляда и отчетливого — плюх! плюх!, и направляется к перегородке.

Задерживает дыхание и переступает через черту.

О, благословенная свобода, тут даже дышится по-другому. Воздух насыщен медью, тяжелый запах крови так и бьет в ноздри. Сколько ее он потерял прежде, чем добрался сюда?

Плащ намок и тоже оставляет за собой розоватые потеки на полу.

— Помоги, — хрипит Рен, указывая на свой доспех.

Ну что ж, сам виноват. Из такого в одиночку точно не выпутаешься, предназначен против ударов бластеров. Но, зараза, неподъемный.

— Кто это? — Рэй становится на колени рядом с Реном — за время плена эта поза перестала казаться ей унизительной, ко всему быстро привыкаешь, — и принимается разбирать выбитые заклепки. От выстрела их повредило, и теперь эту броню так легко не снимешь.

— Твой учитель, — он смотрит на нее сверху вниз, в глазах полно сдерживаемой боли, но кроме нее ничего. Он должен злиться на нее. Почему этого не происходит?

— Ясно.

Она бы хмыкнула, но за такое можно получить в ответ. Не удар, нет, Рен не из тех, кто поднимает руку на пленниц, на Рэй уж точно, но ведь всегда можно лишиться воды. Света. Душа. Воздуха, в конце концов. Так что не стоит.

Кое-как, потихоньку, Рэй удается снять обугленные нашлепки, и она вскрывает раковину брони привычно быстро, отбрасывая поврежденную пластину в сторону.

Рен, лишившийся своей защитной скорлупы, выглядит ужасно. Левый бок разворотило, края раны оплавлены, обнажая разодранную плоть. Да там приличный кровоподтек, и — можно в него ткнуть пальцем, чтобы вызвать шок и попытаться сбежать...

Рэй уже почти делает это, протягивает ладонь, растопыривает пальцы, но не успевает.

— Я знаю, что ты собираешься сделать.

— Да ну? — она кое-как ухмыляется, потому что он пережал ей запястье, и оно болит, проклятье, оно ужасно болит, вот же... — Тогда зачем просить меня? Желающих умереть больше не нашлось?

Рен только кривится. Терпи, терпи, раз вызвался.

— Помоги мне... — о, теперь он просит ее. Удивительно.

— Помочь? Тебе? — Рэй уже не чувствует своей руки, пальцы онемели, но это того стоит, боги, это действительно неплохая плата за то, чтобы почти коснуться его. — Как? Лечи себя сам, ты ведь прекрасно знаешь, что я не могу сделать это. Я ничем, абсолютно ничем не могу помочь тебе.

— Мне нужно... — лицо все белее, а лужа на полу растет, расплывается, все колени Рэй уже мокрые, а подняться и уйти никак. — Дай мне...

Силу. Вот что он просит.

— Нет.

— Рэй.

— Нет, — ответ будет таким же. Кто из них больший идиот. Он? Или все же она? — Я сказала, нет.

— Пожалуйста...

Это проклятое слово действует на нее куда больнее всего остального сделанного во время плена. Оно сбило бы с ног, да она и так уже на коленях.

— Ты ведь знаешь, что они не сочетаются. И ты, скорее всего, умрешь, — Рэй шевелит пальцами, по которым проносятся тысячи мелких уколов. Боги, как у нее рука только не распухла и не отвалилась. Вот идиот. Ну, зато точно не слабак с такой хваткой-то.

Или может, он просит ту, что есть в них обоих? Не зная, что они с Реном уже давно как противоположны, разнеслись по разные стороны, так далеко, что уже не стянуть обратно.

— Ладно, — она не сдается. О нет, Рэй никогда не сдастся. Но что плохого в том, чтобы слегка задобрить своего тюремщика, немножко спасти его жизнь? Ха, немножко не выйдет.

Она может загнать пальцы под кожу, вонзить так глубоко, сколько сил хватит, и подождать, пока он не откинется. Хотя Рен не такой. В нем прорва Силы и еще больше упрямства, он будет цепляться за свою жизнь даже из могилы. И позовет своего врага на помощь.

И вместо этого Рэй просто устраивается поудобнее — ему будет больно, ей будет больно, почему бы не облегчить слегка свои страдания, ведь колени совсем затекли? И укладывает ладони, одну поверх другой, на его рану.

Теплая кожа, влажная от крови, измазанная красным. И взгляд — только он один во всей вселенной умеет так смотреть, будто уверен в ней. Будто знает, как Рэй поступит. И это дико бесит. Но в этом что-то есть.

— Не шевелись, — предупреждает его Рэй и закрывает глаза, концентрируясь. — И не кричи.