100 shades of black and white

— Ну и как дела? Все наладилось?

Как бы ни хотелось, Хакс все же отрицательно качает головой:

— Нет. Упрямее Кайло Рена я еще никого не встречал.

— Да ладно, — и она поворачивается к стойке, за которой колдует над напитками ее друг. — Видишь Финна? Он ходил за мной тенью весь год. Не мог оставить меня в покое, потому что думал, что только так я буду в безопасности. Пришлось сбегать, — она строит гримаску. — Наверное, он все еще обижается на меня за это.

— Возможно, — теперь Хаксу больше понятно, отчего этот Финн такой недружелюбный. И почему ему не нравятся другие люди рядом с ней.

Его мысли нарушает появление третьего. Финн приносит с собой поднос со стопками, внутри которых ядрено-синее неизвестное зелье, ставит на стол и усаживается рядом с Хаксом, двигая его к краю диванчика.

Сидящая с другой стороны в полном и неприкосновенном одиночестве Рей смотрит на это со смехом.

— Я ненадолго, давно уже тебя не видел, — Финн расставляет стопки с алкоголем и берет свою. — За это надо выпить.

— А как же… — Хакс оглядывается назад, где вообще-то осталась пустая барная стойка, но ему уже протягивают его «Гуля», и он смело пьет синюю смесь.

Ого, бьет она, конечно, здорово. И, кажется, в составе присутствует абсент. В общем, это действительно крутая вещь. Еще пара стопок — и можно будет спокойно валяться под столом.

— А кто за стойкой? — тоже интересуется Рей. — Ты же не бросил все…

— Нет, там По, — отмахивается Финн. — Попросил заменить на пару минут.

— По, — улыбается Рей. Его она точно знает. И явно хочет увидеть. — Я должна пойти и поздороваться.

— Только на шею ему не кидайся, идет? — грозит ей взглядом Финн. — Он это не так поймет.

Рей снова смеется и качает головой:

— Не дождешься. Подождите, я сейчас.

Она покидает их и направляется к стойке.

Оставив Хакса наедине с этим самым недружелюбным парнем на свете.

Финн разглядывает его, как будто пытается что-то понять, но потом хмыкает и проводит пятерней по коротким волосам:

— Понятия не имею, почему она позвала тебя сюда.

— А что, нельзя? — тут же ощетинивается Хакс. Мало было ему одного Рена, так еще второй нарисовался.

— Почему, можно. Но если ты что-то с ней сделаешь, как те придурки… Я тебя убью, — Финн смотрит прямо на него, сузив глаза, и выражение его лица обещает медленную и мучительную смерть, если что-то действительно пойдет не так.

Но не за это цепляется Хакс. Его больше волнует другая часть фразы.

— Какие придурки? — он еще не все понимает, но даже этого уже достаточно, чтобы составить целую картину. — Что они сделали?

— Так ты не знаешь? — Финн удивлен. Более того, даже рот открыл. — Она тебе не говорила?

— Нет, — хотя можно и не говорить, и так уже все понятно. — Кто-то напал на Рей, и из-за этого она боится чужих прикосновений?

Финн мрачнеет, и лицо его делается зверским:

— Куда хуже. Эти мудаки изнасиловали ее. А я даже не смог отомстить за нее потом.

В этот раз «Гуль» больше не кажется вкусным. На языке привкус горечи. И такое ощущение, будто на шею навесили новый камень, рядом с остальными.

Хакс сидит и тупо смотрит на свою пустую стопку, на дне которой поблескивают синие капли.

— Только не говори ей, что это я… — начинает Финн. — Она меня тоже возненавидит…

— Я не скажу, — обещает Хакс.

Теперь понятно, почему любое прикосновение для Рей напоминает кошмар.

И совершенно неясно, что с этим делать.

А нацепить на лицо веселую гримасу, потому что Рей возвращается и тащит с собой еще бутылку чего-то, сложнее всего.

Но чего-то все же можно добиться.

По крайней мере, Рей удается впервые за долгое время пожать ему руку.

Это просто невероятное зрелище, когда она вкладывает в ладонь Хакса свои пальцы, а затем сплетает их.

И смотрит так, будто только что переплыла океан на обломке дерева или сорвала джек-пот.

Хотя стоит Хаксу пошевелиться, потому что рука затекла, и гармония момента нарушается.

Счастье в ее глазах гаснет, сменяясь страхом.

— Мне кажется, тебе нужно просто связывать людей или заковывать в цепи, а только потом обнимать, — неловко шутит он и размыкает прикосновение.

— Ха-ха, очень смешно, — гримасничает Рей и отнимает свою руку, рассматривая пальцы, будто после чужих прикосновений они должны загореться.

Не загораются, ну и хорошо.

— Ну, по крайней мере, один кандидат у меня есть.

Но до нее доходит, что она ляпнула, и Рей отчаянно мотает головой:

— Нет, ты все не так понял, прости. Тебе чего-нибудь сделать? Чаю, кофе? — она цепляется за это как за спасительную соломинку. — Все, что захочешь.

— На твой выбор, — соглашается Хакс и закусывает губу, потому что совсем не хочет, чтобы она снова так шутила.

Помогать человеку, который тебе нравится — это просто и понятно. Но с остальным куда сложнее.

Все портится в пятницу. Пятницы Хакс ненавидит, и теперь в очередной раз припоминает, за что конкретно.

За Рена, за Сноука, а теперь еще и из-за Рей.

Он разрывается между желанием послать Кайло как можно дальше, потому что этот придурок куда-то спрятал его одежду, и, по всей видимости, придется носить двухдневную байку, и пойти к Сноуку попросить другую работу.

Нажаловаться. Ведь приходится все делать за двоих.

А тут еще и Рей. Не отвечает. Ее нет в сети, и Хакс не знает, что еще делать. Разве что идти в кафе-бар прямо сейчас.

Так он и делает, совсем не думая о байке, пропахшей сигаретами насквозь. О том, что выглядит так, словно его пожевали, а затем выплюнули.

Кафе закрыто, что само по себе немыслимо, и внутри темно и пусто, но уйти, не проверив, Хакс не может.

Так что забирается с черного хода.

Рей он находит внутри.

Она сидит со своей стороны барной стойки прямо на полу и выглядит так, словно собирается зареветь. Или рыдала уже несколько часов, пока слезы не закончились.

— Вот дерьмо, что случилось?! — Хакс перемахивает через стойку, радуясь, что она низкая и на ней нет ничего хрупкого, потому что в такой спешке все это полетело бы на пол. — Рей!

— Не работает, — она поджимает губы и кривится. — Никак не помогает. Я просто… — ее руки дрожат, и она сжимает их в кулаки. — Со мной все не так.