100 shades of black and white
Шрифт:
Четвертый день.
А он чувствовал себя так, будто знал ее всю свою жизнь. И не знал о ней совсем ничего.
Своего дядю Кайло ненавидел. Потому что только тот умел разговаривать с людьми самым мягким тоном, но при этом все равно смотреть как на дерьмо. Или как на одного из этих психов.
Пообщавшись с Люком, именно так себя Кайло и чувствовал. Как будто он на самом деле должен сидеть под замком, вместе с остальными. А не бродить по ночам по особняку.
Так что разговор не ладился. И о Рэй говорить тот не хотел.
— Она моя пациентка, Кайло. К сожалению,
— Да ладно, никто же не узнает, — Кайло не собирался уходить отсюда, пока все не выяснит. Эта девчонка напоминала ему привидение, о котором не было ни слышно, ни видно, и вообще оно существовало только в его голове. Вместе с ее обнаженным образом, стоявшим под льющейся водой и улыбавшимся ему белозубой дьявольской ухмылкой.
— Нет, а сейчас сходи за Дофельдом. Мы должны договориться насчет поездки сегодня к вечеру.
— Куда? — Кайло старался, чтобы прозвучало это ненавязчиво. И почти не интересно.
— Нам в город надо. Меня вызвали....
Дальше можно было не слушать. Так что Кайло пропустил это мимо ушей, все это время думая о другом. Если сегодня Люка не будет, значит, кое-кому придется поворошить личные дела в его отсутствие.
А запасной ключик всегда находился за портретом Падме Скайуокер, приклеенный жвачкой к оборотной стороне.
Так что этим вечером он наконец узнает, что на самом деле случилось с Рэй.
Время для взлома он выбрал удачное. Дневное дежурство совершенно подкосило Хакса, и, проходя мимо его комнаты, Кайло услышал отчетливый храп, так что спокойно прикрыл дверь и пошел дальше. Пара санитаров на первом вполне знали, что иногда Рен любит выйти погулять в ночное время, покурить, побегать и размяться. И проводили они его легким кивком, снова возвращаясь к своему матчу по регби по телевизору в общей гостиной.
А в остальном, идеальная тишина.
Когда-то в детстве Кайло немного побаивался этого коридора. Мать, тогда еще вменяемая и не пилившая всех своими нотациями, рассказывала, что в кабинете, теперь принадлежавшему Люку, всегда сидел ее отец. И умер он там же. О разрыва сердца. Пережил свою жену на несколько минут.
Хотя теперь Кайло бы хотелось встретиться с его призраком. Может, потому что из всей их Скайуокеровской семейки только Энакин был нормальным.
Странно, но дверь была не закрыта. И из-под щели на полу растекалась лужа неяркого света. Как от настольной лампы.
Как будто там кто-то был. Но, немного поспорив с самим собой, Кайло все же решился, дергая за ручку и толкая дверь с ужасным скрипом.
Наверное, даже санитары на первом отвлеклись от своего регби.
За столом сидела девчонка.
Это было странно. И настолько непонятно, что Кайло слегка офигел. Она сидела, окруженная стопками бумаг, и перебирала их.
Записку о побеге? Этого не могло быть.
— Какого черта ты тут делаешь? — ему следовало скрутить ее и отнести в комнату. Или позвать Фазму. Или хотя бы тех самых санитаров.
— А ты? — она даже не подняла
головы от своей работы, всего на мгновение останавливаясь, а затем снова принимаясь что-то вынимать из папок бумажки и аккуратно рвать их, складывая рядом. — Шпионишь за мной? Или... — вот теперь Рэй отвлеклась и посмотрела на него, — или за своим дядей? А, Бен?— Чего? — эта девчонка была сумасшедшей. Чокнутой. Она даже не выучила его имя, хотя он несколько раз говорил ей. — Кто такой Бен?
— М-м-м, я думала, что он это ты. Но теперь полагаю, что я ошиблась, — Рэй выскользнула из-за стола, поднимая из стопки верхнюю папку и подавая ему ее. — Держи. Если тебе так интересно.
Это была не ее папка.
Нет.
Она принадлежала ему.
С его фотографией, вклеенной на первом листе, там, где Кайло выглядел ужасно — нескладный, лопоухий, носатый и угрюмый подросток.
И со здоровенным списком рекомендаций по лечению под нею.
Когда Кайло наконец дочитал до конца и отвлекся, чувствуя, что земля под ногами куда-то уплывает, она уже исчезла. И вместе с нею ее дело.
Наверное, в душе Кайло догадывался, что был несколько психом. Поживешь среди таких, и не таким станешь. Но если дело Бена Соло не лгало, то у него был целый ворох наследственных заболеваний. Таких, как у деда, задушившего свою жену из слепой ревности, а затем застрелившего себя.
И он застрял в этом доме навечно.
Хотя это и было всем, что у него осталось.
Старые стены, залитые мутно-белым, спрятавшие под собой завитки и узорность, яркость и красоту.
Рэй не была сумасшедшей. Она была умной. Отсутствие Люка Скайуокера было ее делом.
А еще сейчас она вытаскивала из камеры номер 28 треклятого Финна, открыв дверь ключом, который стащила у Кайло, пока тот пялился на свое личное дело.
Рен догнал их уже у ворот.
Она не могла уйти. Не могла оставить его тут. Но именно сейчас она это и делала, перелезая через ворота, следом за Финном, уже ожидавшим ее по ту сторону.
— Бен? — она видела его. В такой кромешной темноте можно было выколоть себе глаза. Или сломать шею. Но она его видела. — Бен, идем с нами.
— Рэй, даже не думай, — голос Финна был яростным. — Даже не думай брать с собой этого ублюдка. Да я ему сейчас сам шею сломаю!
— Просто идем. Ты сможешь. Сможешь оставить все позади. Если постараешься.
В ее глазах сквозило отчаяние вперемешку с надеждой. Опасное сочетание, для Бена же — смертельное. Потому что ему хотелось поверить ей.
— Я не могу.
— Ты сможешь, — она остановилась на самом верху, прижавшись щекой к острию ограды, по другую сторону, и тогда он понял, что клетки по сути не так важны. Главное, что остается внутри. — Я помогу тебе, слышишь?
Она была такой наивной, глупой, совсем юной. Она верила в то, что всем можно помочь. Даже ему.
— Не сейчас, — он отступил назад, потому что желание перемахнуть через ограду и скрыться в темноте было слишком сильным. Оказаться рядом с нею, поверив, что он тоже может быть свободным. Таким, какой была она с самого начала, решившаяся на безумную авантюру ради кого-то дорогого ей.