100 shades of black and white

— Идет, — сразу же согласился Рен, ухмыляясь. Барабанить пальцами по подлокотнику он перестал, складывая ладони перед собой, — знаешь, что самое интересное?

— Что? — вот теперь появилось ощущение, что он каким-то образом ее обдурил. А она попалась как самая последняя идиотка.

— Я и не собирался воевать. А смысл? Зачем мне забирать все сны и оставлять тебя страдать? Или еще хуже, сражаться с твоими друзьями. В мире достаточно снов для нас обоих.

— Но тогда зачем… — она не могла понять. Зачем ему весь этот спектакль, если он не собирался угрожать ей. И пообещал вернуть оружие. И Силу. — И что ты задумал, Рен?

— Я всего лишь хотел тебя. И вуаля! Ты здесь, по своей воле. Наслаждайся.

Вместе с его последними словами Сила вернулась к Рэй, наполняя тело знакомым ощущением теплоты и сонливой тяжести. Но сам Рен исчез. Оставив вместо себя только пустой трон.

Наверное, когда-то Кошмары были людьми. Только совсем давным-давно, потому что воплощаться у них почти не получалось. Только черная дымка, внутри которой шевелились и проглядывали человеческие очертания. Один из них привел ее в покои, скорее всего когда-то служившие алтарной комнатой.

И исчез, не сказав ни слова. Похоже, у Кромешника и его слуг была одинаковая отвратительная привычка.

Она не могла тут жить. Не могла же она провести всю оставшуюся жизнь под землей, давясь затхлостью и пылью доисторического храма, спать на камне и еще придумывать хорошие сны. Отвратительно.

В следующий раз, когда ей доведется увидеть Рена, а он появится, и в этом Рэй не сомневалась, раз ему так хотелось ее общества, и тогда она выскажет ему все.

И по поводу камней. И по поводу пыли. И по поводу его отвратительных манер. Бен был хотя бы милым с ней. А вот этот новый повелитель мрака — нет.

Но сначала следовало отправить послание Лее. Лучше ей, потому что Финн снова впадет в ярость и еще чего доброго, примчится спасать ее. Ледяной Финн и в пустыне. Это же его убьет.

Так что Рэй легла на каменную плиту, которая когда-то вполне могла быть чьим-то погребальным ложем, и, кривясь, попыталась устроиться поудобнее. Вздохнула и закрыла глаза, про себя повторяя заветные слова.

Проснулась она внезапно. В темноте. В кромешной темноте. Но хотя бы без ужасного каменного ложа под ноющим позвоночником.

В кровати. Рядом с Реном.

Она попыталась сесть, скидывая с себя жаркую тряпку, служившую одеялом, и с радостью поняла, что одежда осталась на месте. Можно было еще понадеяться, что он тоже не завел себе новую привычку спать обнаженным, перестав мерзнуть. Не хватало ей еще любоваться на него, понимая, что это не Бен, а просто его тень.

Кажется, Рэй задела и его, ворочаясь, но не разбудила. Так что с ее места было слышно разве что его дыхание. Поверхностное и рваное. Кажется, ему снился кошмар.

Ну надо же, — подумалось ей. — Вот тебе и Повелитель снов. А от собственных ужасов сбежать не может.

Хотя она ведь могла помочь. Могла и не стала бы. С чего ей помогать ему, своему злейшему врагу? А еще и когда-то давным-давно любимому человеку.

— Я это делаю не ради тебя, — все же решилась Рэй, стараясь шептать как можно тише, чтобы не разбудить ненароком. — А ради Бена.

Она была Госпожой Снов. Той, что приносит с собой покой и тепло. Поэтому стоило только коснуться кончиками пальцев его головы, как Рен затих.

Теперь в его мраке, в котором он потерялся, должны были появиться крошечные ростки ее мыслей — витиеватые звездочки, расчерчивающие темноту тонкими линиями.

— Ш-ш-ш, все хорошо, — сейчас, когда она не видела его, запросто могла представить, что Бен так и не стал Кромешником. И что он все еще с нею.

Наверное, следовало еще поколдовать. Представить что-нибудь яркое. Красочное. Но Рэй так хотелось спать, что она и не заметила, как уснула у него на груди. Все еще не убрав руки от висков.

— Мне не нравится это место. Здесь невозможно жить! Здесь темно, одни сплошные чадящие факелы, грязно, и еще твои кошмарные Кошмары, они вечно выскакивают на меня, стараясь запугать, — Рэй собиралась достать его своими жалобами. Достать до печенок. Пока чертов Рен не сдастся.

— Это было твое любимое место когда-то, — парировал Рен, разводя руками. Трон вместе с ним располагался чуть выше, на небольшом пьедестале, так что Рэй со своей позиции должна была казаться самой себе жалкой и ничтожной. Не вышло. Ее это просто бесило.

— Да, было. А теперь нет, когда я должна спать на камне, есть на камне и смотреть на них целыми днями, — от вездесущего песка и чада факелов у нее болела голова, чесалось все тело, и еще Рэй днем чуть не упала на гнездо скорпионов, устроившихся рядом со статуей.

— Ты можешь спать в моей постели, — о, конечно, ему было весело.

Они так и не поговорили насчет того странного случая, когда она каким-то образом попала в его кровать. К своему стыду, Рэй понимала, что вернулась бы туда снова, если бы не ее упрямство, потому что с той ночи она так больше толком и не выспалась. На камнях-то.

— Замолчи, — она огрызнулась. — Я устала от этого места. И хочу наружу.

— Нет.

— Да. Или я сбегу.

— Ты не станешь нарушать свое слово, — Рен нахмурился, словно пытаясь угадать, шутит она или нет.

— А я поселюсь рядом. Не знаю, построю себе домик, или стану спать на песке. Но уж точно не здесь.

И собираясь подкрепить свои слова действиями, чтобы он не думал, что она так просто может ими бросаться, Рэй направилась к выходу наверх. Перед каменными ступенями замерли дымные Кошмары, верные слуги Рена.

— Кыш, — она даже не собиралась их пугать, но тени пропали.

— Я выхожу, — громко сказала она, правда, не рискнула поворачиваться. Сталкиваться взглядом с разъяренным Кромешником ей не хотелось.

— Я в курсе, — донеслось сзади. И все. Никаких преград. Ее не затянуло обратно в стеклянные Часы. И она не умерла.

Поняв это как разрешение, Рэй вздохнула и налегла на двери, собираясь выйти. И поскорее.

Снаружи было светло. Ослепительно ярко, да еще после нескольких дней, проведенных в подземельях храма. И жарко. За пару минут Рэй взмокла и раздраженно стянула с себя шарф, наматывая его на лицо в виде тюрбана и паранджи одновременно.