100 свиданий с ведьмаком

Еся не сдержался, язвительно спросил у Белки, как она будет торговать зимой, когда рано темнеет, ежели у нее после заката солнца по саду нежить порхает и в дом залетает. Предложил камень выкопать и в реку выбросить, а останки лиса перенести в лес. Напомнил ей, что потенциальные женихи вряд ли возьмут в жены девушку с таким-то… своеобразным приданым. Беляна вспыхнула, в ответ послала Есю… тоже в лес. Сказала, что больше в его услугах не нуждается. На свидания ходить будет, договор есть договор, а из работников его «увольняет». А то пристроился тут, видите ли, харчи трескает, а в благодарность — одни пошлые шуточки.

Елисей психанул и ушел. И вправду, что это он на два дома живет? У него проблем выше крыши, а он чужие беды разгребает!

На душе было странно. Плохо было на душе. Беспокоили все больше и больше необъяснимые встречи с говорящей нежитью, тревожные сны, в которых Елисей шел по лесной тропе вдоль воткнутых в землю шестов с человеческими черепами на верхушках (и светящиеся их пустые глазницы провожали его внимательным взглядом). Вот и хорошо, что он с друзьями разругался. У Белки и Иззы ни тревог, ни забот, одни шутки и посиделки, а у Еси — предчувствие дурное.

Но мысли, несмотря на самовнушение, возвращались к Беляне. Она, конечно, за себя постоять сможет, да и драконы пока за исполнением ритуала присматривают, но Ступин… Кто из девчонок их с Олегом бывшего круга смог перед ведь-волком устоять? Никто. Олежик всех оприходовал, даже самых раскрасотистых красоток-себе-на-уме. И что ему в голову взбрело ни с того ни с сего? Тоже придумал, истинная пара! Был бы оборотнем, еще туда-сюда.

Наезд Ступина бесил неимоверно. Еще и отец огоньку добавил: позвонил и спросил напрямик (другого способа вести разговор с сыном Роман Евстафьевич не знал), нет ли, часом, у Елисея каких «посторонних» видов на фиктивную невесту. Мол, не слишком ли они сдружились? Веденеевым скандалу не нужно. И лавочница в семье — мезальянс. Откажется девица разрывать помолвку, предъявит на Есю какие права, поймав на «горяченьком» — попробуй отмашись, хоть и прописано в договоре «никаких отношений, выходящих за рамки формального исполнения контракта». Драконам-то ситуацию не объяснишь. Елисей сквозь зубы отца успокоил. К Беляне подкатывать он не собирается, в постель ее укладывать тем более. И не солгал. Один раз взыграло у Еси ретивое, после Дозора, когда она открыла дверь в его рубашке, но он выкрутился. Он не монах, реагирует, однако в руках себя держит.

Нужно три дня пережить, поменьше думая о Белке. Только бизнес — ничего личного. А потом следующее по плану свидание под камерами — отец с телевидением договорился. Формат новый: все будет транслироваться в реальном времени на ставшие неимоверно модными «Живые Зеркала». Есе и Беляне предстоят ужин в ресторане и прогулка по городу. И все подписчики сервиса корпорации Морановых смогут видеть их на своих «голубых экранах». Белка, конечно, не преминула высказать язвительное предположение: чем, интересно, закончится это их свидание, все ли выживут? Так они и доругались до Есиного увольнения из подвальных работников.

На следующий день Елисей поехал на полигон. Прежних своих рекордов не достиг, но виверну уложил за четыре минуты. Тренировался так, что заслужил уважительную похвалу от старшины Сагуса. Толли предложил выпить вместе в Речном Квартале. Старшина сбрил накануне усы, смущенно принял комплимент. Сказал, что раньше хотел казаться старше, а сейчас годы нагнали.

— Слушай, Толли, — помешкав, спросил Елисей, — ты слышал ведь байки о говорящей нечисти?

— Слышал, — Сагус кивнул. — Слышал. Самому не довелось с Навью поболтать, спасибо Прави. А чего это тебя так тревожит?

Еся с досадой вспомнил, что старшина — химер. Чувствует оттенки эмоций. Рассказать о Марье или промолчать? Нет, он промолчит, иначе Сагус обязательно даст делу дальнейший ход, а с Морановыми на конфликт идти… ну уж нет!

— Да послышалось… наверное, — пробормотал Еся, жалея, что завел разговор.

— Что послышалось? — взгляд старшины был внимательным, требовательным. — Вот черт!

В руки Сагуса влетел самолетик с красной светящейся окантовкой и символикой Дозора — скрещенными пикой и мечом. Толли прочитал сообщение, буркнул:

— К машине. В Туманном нечисть женщину загрызла. Потом договорим.

Охота вышла сложной. Гарпия, нечисть с телом, похожим на женское, особенно выростами, напоминающими женские груди, и визгливым голосом, поливала Дозорных отборной бранью и оглушала визгом и криками. Но это была всего лишь имитация — гарпии запоминали человеческие эмоции и повторяли их звуковое воплощение.

— Уж не ее ли ты слышал? — несясь по переулку впереди Елисея, спросил старшина, оглянувшись. — Похоже ведь на речь человеческую!

— Возможно! — крикнул в ответ Елисей.

Сам он нечисть не догнал (ее забил другой ведьмак), но хоть отвлекся от переживаний. Домой сразу не пошел, а побродил по Туманному и вышел на площадь к реке, где сел у открытого фургончика с едой. Взял себе поесть. Поел, отметив чутьем и взглядом странную тень за левым плечом. За ним следили. Тень была вполне материальной, но временами казалась призраком — исчезала, когда Еся пытался выманить ее на свет. Ведьмак кружил по улочкам, гадая, чем заслужил внимание соглядатая. И не подозревал ведь, что это не слежка, а… иное.

В какой-то момент преследователь исчез, но у лавочки с манускриптами попытался ведьмака… убить. Он готовился всадить в Елисея несколько «шипов» из спрятанного в рукаве магического дула. Но не успел — сам получил тонкие стрелы в глаза, сердце, шею и пах. Стрелки были невероятно хрупки, остры и вроде сделаны из стекла. Один их кончик был белым, другой голубым, и синева казалась подсвеченной изнутри.

А когда несостоявшийся убийца рухнул на землю, когда с его смертью прекратилось действие какой-то сильной отводящей глаза магии и он предстал перед всеми в образе смуглого гибкого мужчины со шрамами на лице, Еся смотрел на крышу лавки, где, совершенно ни от кого не скрываясь, стоял его спаситель — хрупкая фигура в длиннополой куртке, перехваченной на талии поясом с бахромой. Еся не сомневался, что стеклянные стрелы прилетели в мертвого ассасина именно из оружия паренька, с любопытством глядящего теперь вниз с крыши.

Мальчишка словно специально встал в полосу света, показав ведьмаку лицо с острым носиком и узкими восточными глазами, ухмыльнулся, подпрыгнул и исчез за коньком. Еся рванулся за ним, взлетев на кровлю. Они пронеслись по крышам нескольких лавочек, попрыгали по бочкам с солониной, прошлись по мраморным перилам Великой Библиотеки (парнишка, словно играя с ведьмаком, вел его по самым людным, облюбованным туристами местам) и влезли наверх по мраморной лепнине. И когда Еся почти догнал юношу, тот обернулся, замер (Елисей тоже застыл, тяжело дыша и держа руку на кармашке с дротиком) и явственно хихикнул. В глаза Елисея, отвыкшие от яркого света, ударило голубоватое сияние. Когда ведьмак открыл глаза, мальчишки на крыше библиотеки не было.

Глава 13

Глава 13

Прошло два дня. А потом еще два. И еще пять. Ведьмак не появлялся, Роман Евстафьевич позвонил и сказал, чтобы я не переживала — свидания возобновятся с возвращением солнечной погоды: зрители ждут нормальную трансляцию, а не мокрое, темное нечто на экранах «Живых Зеркал».

Журналисты, за редким исключением, разбежались. Но вместо того, чтобы радоваться, я маялась и поглядывала в окно. Настроение мое менялось от «сам виноват» до «не перегнула ли я палку?» Я даже несколько раз подходила к новенькому пузатому телефонному аппарату на стойке и снимала трубку, касаясь блестящего диска с цифрами. Но отходила, так и не крутнув диск.