17 мгновений рейхсфюрера – попаданец в Гиммлера том II

Министерское совещание только что закончилось, но про главное Черчилль на совещании не сказал ни слова.

Шофер уже собирался захлопнуть дверцу премьерского лимузина, но Иден придержал её:

— Экскьюз ми, сэр…

— Закройте дверцу, Иден, — потребовал Черчилль, уже устроившийся внутри автомобиля, — Ну или садитесь сюда сами. Я должен быть в Вестминстере через десять минут. Мне затруднительно будет туда доехать, если у меня на двери будет болтаться министр иностранных дел Великобритании.

Иден сел в машину, Черчилль подвинулся, хотя при его габаритах это было нелегко. И вот уже после этого Иден захлопнул дверцу лимузина.

— Могу я узнать, что вы забыли в Вестминстере, сэр? — поинтересовался Иден, когда машина тронулась с места.

— Можете, — подтвердил Черчилль, — Я вызвал туда архитекторов и строителей. Я собираюсь завтра же поставить вопрос о восстановлении дворца.

Вестминстерский дворец до войны был местом заседания Палаты общин, но здание сильно пострадало от немецких бомбежек еще в 1941.

— Работы по восстановлению вылетят нам в копеечку, сэр, — заметил Иден, — Вроде мы собирались заняться этим после войны.

— Верно, — согласился Черчилль, — Война, считайте, окончена. Дальше она продолжится без нас.

— Мда? А я полагал, сэр, что дальше будет мир. Собственно, именно об этом я и собирался с вами поговорить, о мире.

— Говорите. Разговоры о мире — дело хорошее. В отличие от мира.

— Я надеялся, что теперь, когда германское командование выполнило требования Сталина и отвело войска от Ленинграда — вы скорректируете мою позицию на переговорах с Гёрделером, — честно признался Иден.

— Нет, — коротко бросил Черчилль, — Позиция та же самая. Мы на этапе подготовки к переговорам. И будем на этом же этапе еще пару месяцев минимум. Но. Гёрделер должен думать и надеяться, что мы в ближайшее время и правда начнем с ним переговоры. Вот и вся ваша позиция, сэр. Продолжайте потчевать нашего друга Гёрделера обещаниями, пока он не лопнет!

Иден призадумался:

— Однако тогда мы опоздаем. Бек и Ольбрихт заключат мир со Сталиным, и тогда…

— Хах! — перебил Черчилль, — Неужели вы считаете, что я выжил из ума, сэр? Мир Бека со Сталиным был бы настоящей катастрофой. Большевистско-нацистский блок — это катастрофа для всего свободного мира, это помножило бы на ноль все наши усилия в этой войне, все жертвы, которые принес британский народ на алтарь победы. Но не переживайте, такого не будет.

— Не будет?

— Ни в коем случае, — заверил Идена Черчилль, — Сталин сегодня же ударит отступающим немецким войскам в спину. Это будет мощнейшее контрнаступление советских войск, немцы будут разгромлены на всем северо-восточном фронте. Так что катастрофу сегодня пожнут немцы, а не мы. Только не считайте, пожалуйста, Бека дураком. Он не дурак, его просто загнали в угол, не оставили ему выбора. Ему придется отступить. Не я довел до этого, а Гиммлер.

Выбор есть у Сталина, но Сталин человек, как известно, обидчивый. Сталин-то в 1939 честно намеревался поделить с Гитлером Европу. А Гитлер ответил ему вероломством, напав на СССР. И теперь Сталин мучительно размышляет, как ему поступить с немцами. Заключить мир? Или ответить вероломством на вероломство? Я прямо чувствую, как у Сталина в душе идет борьба, как качаются чаши весов у него в мозгах. Война или мир?

К счастью, я уже положил гирьку на чашу весов войны. Не через ваше ведомство, Иден, а по нашим старым каналам, конечно. Я уже намекнул Сталину, через лорда Бивербрука, что его решение ударить отступающим немцам в спину — будет нами полностью одобрено и вызовет наши бурные аплодисменты.

Так что никакого мира не будет, сэр.

Наоборот, война в континентальной Европе продолжится и дальше, с нарастающим остервенением. После сегодняшнего удара Сталина дальнейшие переговоры между большевиками и нацистами станут попросту невозможными, немцы Сталину перестанут верить.

Иден кивнул:

— Мне понятны резоны. Когда нацисты и советы будут обессилены взаимной войной — тогда мы и высадимся в Европе. И соберем все сливки?

— Именно так. А до тех пор, пока они воюют — мы будем союзниками и тем, и другим. Только Сталину мы все еще будем союзниками официальными, а военной диктатуре Бека — неофициальными. Вот поэтому-то и продолжайте ваши переговоры с Гёрделером в том же духе. Побольше обещайте, поменьше делайте. Помните, что каждое ваше слово, каждый ваш реверанс в сторону Гёрделера — это спасенный британский солдат, это не упавшая на мирных британцев бомба. Две худшие тирании на планете, большевистская и нацистская, душат друг дружку. Пусть душат дальше. Если два волчары решили перегрызть друг другу глотки — лев не против, сэр.

Иден вздохнул:

— Мне это понятно. Но это ставит меня в сложное моральное положение. Я не привык обещать и не делать…

— Привыкайте, сэр, — чинно ответил Черчилль, — Привыкнуть можно к чему угодно, было бы желание. Главное, чтобы Гёрделер не привык к вашим пустым обещаниям и не заподозрил неладное. Так что сделайте на переговорах с ним вид, что внутри нашего кабинета идет ожесточенная борьба. Что ряд министров выступают за немедленный мир с Германией, вот только жирный боров Черчилль мешает. Но как только Черчилля сместят… Не мне вас учить, Иден.

— Сэр, я должен вам честно признаться, — заявил на это Иден, — Я все же считаю, что мир с Германией был бы достойным вариантом. Ни Бек, ни Гёрделер не являются нацистами, так что ваше видение ситуации в Европе, как борьбы двух диктатур, мне кажется устаревшим.

— Да ну? — Черчилль скептически хмыкнул, — А что, Адольф Гитлер больше официально не фюрер Германского Рейха? Или немцы больше не верят в национал-социализм? Или Германией больше не правят гауляйтеры? Или НСДАП распущена? Или гестаповцы все уволены? Или детям в немецких школах не преподают больше расовые доктрины? А ?? кто возглавляет, не палач Мюллер? А может быть, сэр, в Германии прошли свободные выборы? Нет, нет и нет. Германское государство остается нацистским по своей сути. И ни Бек, ни Ольбрихт, ни Гёрделер ничего с этим поделать не смогут, тем более в условиях войны. Нацизм — это идеальный мотор для машины войны. Так кто же будет менять мотор, когда машина летит на полной скорости?

— Гиммлер вроде пытался… — вставил Иден.

— Гиммлер сошел с ума, — отмахнулся Черчилль, — Кроме того, он уже фактически труп. Разведка доложила, что Гиммлер сегодня должен сложить с себя все полномочия. После чего он будет немедленно арестован. А если не сложит полномочия — будет убит, решение Ольбрихтом уже принято. Так что не говорите мне о Гиммлере, сэр, этого безумца уже можно не учитывать, этой фигуры на доске не будет уже завтра.

А остальным немецким правителям придется и дальше сохранять нацистскую Германию, потому что только такая Германия и в состоянии воевать. Вот почему нам не нужен с ними никакой мир. Сейчас не нужен, сэр, не нужен мир для Европы. Так что Европейская война продолжается, и это дает нам шанс временно вывести из войны Британию.

Чтобы вернуть её в эту войну позже, сильной и окрепшей. Тем временем наши враги истерзают друг друга и истекут кровью. В этом смысле: все мои обязательства перед британским народом, возложившим на меня власть, соблюдены в полной мере. Это — стратегия победы для британцев, сэр.

Иден молчал, он понял, что решение Черчиллем принято, что спорить тут бесполезно. Лимузин тем временем подъехал к Вестминстерскому дворцу.

День был туманным, пасмурным, сегодня точно бомбить не будут. Да больше и некому было бомбить столицу — Иден и Гёрделер еще второго мая договорились о прекращении взаимных бомбежек Лондона и Берлина. Неужели для Британии это и правда конец войны, точнее, большая временная передышка, как и сказал Черчилль?