1920 год
Шрифт:
Встреча была соответствующая.
– Господи, мы как раз обсуждали шестую версию вашей гибели. С того света вы, - с того света!..
И вот начались наши впечатления выходцев с того света.
В контрразведке нас признали окончательно. Выразилось это в том, что нас снабдили документами, восстановившими наше, если не доброе, то настоящее имя. С этой минуты мы, так сказать, репатриировались, вновь стали гражданами "этого света" ...
Мы вышли на какую-то улицу, которую я тогда не знал. И эта улица и все в ней казалось не то, чтобы во сне, а как в кинематографе. Что-то свое, знакомое,
Улицы полны народом, и каким народом. Прежним и даже как будто бы похорошевшим.
Масса, офицеров, часто нарядных, хотя и по-новому нарядных, масса, дам шикарных дам, даже иногда красивых, извозчики, автомобили, объявления концертов, лекций, собраний, меняльные лавки на каждом шагу, скульптурные груды винограда и всяких фруктов, а главное магазины ... Роскошь витрин:... особенная, крымская... и все тут, что угодно...
Кафе, рестораны ...
Свободно, нарядно, шумно, почти весело....
Но почему же это не наше, почему? ..
Потому ли, что мы не боролись за это, а только бежали сюда, - на готовое?
Но ведь тогда, в порту, в Одессе... Разве не "за нашими спинами" многие из тех, что здесь, выехали сюда?
Или потому, что мы оборваны так, что на нас оборачиваются и что у нас нет гроша в кармане!..
Или совсем, совсем по другой причине?
Как бы там ни было, хотелось бы выпить кофе. Ничего не поделаешь буржуйская привычка.
– Василий Витальевич!.. Вы!.. С того света!
Объятия, удивления.
– Конечно, у вас нет денег... Я вам дам сейчас ... Но, простите, только пустяки... вот сто тысяч..
Я раскрыл глаза:
– Сто тысяч - пустяки? ..
Но когда мы зашли выпить кофе, неосторожно съели при этом что-то и заплатили несколько тысяч, - я понял...
– Квартира?
– Совершенно невозможно достать... Единственный способ - поместиться на судне.
– На судне? ...
– Тут много кораблей стоит в порту. Много ваших друзей живет ... Я вас устрою ...
И, действительно, нас устроили. И с тех пор мы, так сказать, пошли по флоту: сначала на "Весте", пока она не ушла в море, потом на "Добыче", которая через некоторое время ушла за "Вестой", и, в конце концов, на гиганте "Рионе", 13000 тонн которого не беспокоят по пустякам.
Первые дни ушли на объятия и расспросы. Друзей много, но скольких нет ... Кто погиб, кто ...
Иные погибли в бою,
Другие...
если не "изменили", то отошли в сторону.
Прежде всего, надо одеться...
Одевают...
Обувь-90000 рублей, рубашка - 30000,
брюки холщовые - 40 000 ...
– Но ведь если купить самое необходимое, то у меня будет несколько миллионов долгу!..
Я пришел в ужас. Но мне объяснили, что здесь все "миллионеры" ... в этом смысле...
– Но как же живут люди? Сколько получают офицеры?
– Теперь получают около шестидесяти тысяч в месяц.
Но на фронте - это совсем другое. Там дешевле. Вообще же, как-то живут.
– И не грабят?
– Нет, не грабят, в общем .. Пошла другая
мода Вы думаете, как при Деникине .. Нет, нет, - теперь иначе... Как это сделалось - бог его знает, но сделалось... Теперь мужика тронуть - боже сохрани. Сейчас следствие и суд... Теперь с мужиком цацкаются"Цацкаются" ... Так... Но все-таки многого не пойму.
Например
– Отчего такая дороговизна.?
– Территория маленькая, а печатаем денег сколько влезет.
– А что же будет?
– Ну, этого никто не знает.
– А вы знаете, что большевики остановились в этом смысле, не повышают ставок
– Будто? Сколько у них жалования?
– Не свыше десяти тысяч. А то пять, семь...
– А цены? Хлеб? ..
– Хлеб - сто пятьдесят. А здесь? ..
– Здесь на базарах около трехсот.
– А другие предметы? Ну, виноград, например?
– Виноград - тысяча рублей.
– Что за чепуха. В Одессе хорошая дыня стоит пятьдесят.
– А вот вы увидите, что здесь действительно как раз все наоборот... Здесь верхам хуже, а низам лучше Да, да... Представьте себе, что в этом "белогвардейском Крыму" тяжелее всего жить тем, кто причисляется к социальным верхам... Низы же, рабочие и крестьяне, живут здесь неизмеримо лучше, чем в "рабоче-крестьянской республике" И причина та, - что в Крыму цены на предметы первой необходимости, вот как на хлеб, сравнительно низкие. А на то, без чего можно обойтись, как, например, виноград, очень высокие.
Я убедился, что это правда. Для примера возьмем заработок рабочего в. Одессе и Севастополе. В Одессе очень хороший заработок для рабочего пятнадцать тысяч в месяц. А здесь тысяч шестьдесят, восемьдесят и много больше. А цена хлеба, главного предмета потребления, здесь только в два раза дороже. Следовательно, если измерять заработок одесского рабочего на хлеб, то выйдет, что на свой месячный заработок он может купить два с половиной пуда хлеба, а севастопольский - пять пудов и выше.
– Как же этого достигли здесь у вас в Крыму?
– С одной стороны, объявлена свобода торговли, а с другой стороны, правительство выступает, как мощный конкурент, выбрасывая ежедневно на рынок большие количества хлеба по таксе, то есть вдвое дешевле рыночного ...
– Но все же ... в Севастополе очень трудно жить?
– Как кому ... Иные спекулируют, другие честно торгуют, третьи подрабатывают ... Вот, видите этого офицера с этой барышней?
– Ну?..
– Они сейчас оба возвращаются из порта...
– Что они там делали?
– Грузили... тяжести таскали... мешки, ящики, дрова, снаряды... очень хорошо платят...
– Ну, например...
– Тысяч до сорока выгоняют некоторые за несколько чaсoв ... то есть за ночь...
– И офицерам разрешено?
– Разрешено.
Надо подняться по характерной для Севастополя крутой каменной лестнице, которая заменяет улицу. Там. наверху - дом-особняк. У дверей почетные часовые - казаки конвоя, - эмблема ставки.
В небольшой приемной много народа. Происходит несколько встреч. Вот А. М. Драгомиров, экс-премьер деникинского периода и бывший наместник киевский. Человек долга, органически неспособный к интриге, он не побоялся взять ответственность, когда его позвали, и ушел в мирную тень, когда оказалось, что его "не требуется".. После установленных трансцендентальных удивлений и приветствий, мы обмениваемся несколькими фразами по существу.