264

Его палата больше походила на элитную квартиру: огромные окна, холодильник полный самой разнообразной и главное натуральной еды, нашлось даже сырое мясо, были и приготовленные блюда. Здесь вообще ничего не напоминало больничную палату, разве что дверь которую можно было открыть только снаружи намекала пилоту, что не всё так гладко как кажется. Андрей прилетел сюда около двух часов дня, а сейчас было больше десяти вечера, он не ел и не пил, при виде еды голод даже немного приглушил тревогу, вроде бы бьющую без очевидных на то причин.

Поел, помылся, с досадой обнаружил, что нет ничего похожего на компьютер или телефон, чтобы посмотреть карту, установить хотя бы примерно где он находится в этом городе и как с него смыться, потому что голова не желала думать ни о чём кроме побега. Он с надеждой посмотрел на крупную решетку вентиляции, кажется он сможет пролезть там.

Глава 6

Всё таки усталость дала о себе знать, но скорее не физическая, а моральная, накопившаяся то ли за день, то ли за все эти годы. Не такого ожидал Андрей по прибытии.

Он разогрел себе еду из холодильника, закинул постирать все свои вещи, при этом нож решил оставить в куртке, ведь опасался, что в номере установлены камеры которых он не видит, так что лучше пусть его единственное оружие пока остаётся незамеченным. Стирка и сушка закончились даже раньше того как он доел свой ужин, понадобилось минут пятнадцать. Он совершенно не понимал, что именно написано рядом с сенсорными кнопками, но благодаря изображениям рядом с ними, вот, натыкал, то что было нужно.

Космонавт походил по огромной комнате, которая вроде бы была его палатой, это же клиника, ничего интересного здесь не обнаружилось. Погасив везде свет Андрей остановился возле огромного окна заменяющего собой четвёртую стену, смотрел на слабо освещённый город, лишь трассы которого сейчас иногда были заметны между высоченных домов, расположенных симметричным узором, словно частые транзисторы и конденсаторы между дорожек микросхемы. В голове крутились мысли о том как жаль, что не получилось найти какую-нибудь металлическую палку, всяко лучше было бы защищаться от охраны которая точно его настигнет, ведь хоть и через вентиляцию, неизвестно куда ведущую, он решил бежать отсюда. Конечно, ему вроде бы ничего не угрожает, но в голове не умолкают сирены, заставляющие сейчас пойти в ванную комнату и снять решётку защищающую, как Андрей надеялся, выход на свободу. Сняв пластиковую накладку он обнаружил за ней точно такую же металлическую, так ещё и закрепелённую с помощью винтов, никаких отвёрток в квартире-палате, естественно, ранее обнаружено не было, но голову осенила мысль, что в кухне которая, в общем-то, никак не была отделена от основной комнаты, валялись несколько маленьких чайных ложек. Андрей сбегал туда-обратно и начал выкручивать крепёж с плоскими головками, а они хоть и не очень легко, но к его счастью, поддались, и дело пошло.

Сам не зная зачем, он не бросал винтики куда попало, а складывал их к себе в карман.

Решётка снята, поставлена аккуратно рядом с пластиковой накладкой, конечно же и чем их можно было закрепить снова, словно для рабочих которые это всё будут ремонтировать Андрей оставил на раковине. Разве что не промыл их, а порыв был.

Космонавт залез в трубу, в которой тяжело было бы шевелиться даже человеку поменьше него, а тут ещё и мускулатура после после полёта была в лучшем состоянии чем когда либо. Андрей начал кое-как, можно сказать змеиными движениями, двигаться вперёд.

Он, хоть и запер дверь в ванную, но понимал, что это мало кого остановит, даст ему максимум секунд тридцать, но лучше с ними, поэтому и решил выбираться сюдой, а не через вентиляцию прямо в комнате. В трубе не было видно ничего, он полз вперёд пока ползётся, надеясь, что не просто упрётся в тупик, а найдёт какую-то развилку. Словно назойливый комар подлетает к уху и где-то исчезает, чтобы через несколько секунд вернуться, ему в голову влетали мысли о том, что не надо было рыпаться, а сидеть в номере, потому что здесь он вот-вот застрянет и сдохнет, ведь ползти назад, как он уже выяснил, не получится. Сколько он здесь уже движется по паре сантиметров за одно движение: полчаса, час? Андрей уже не считал, воздуха не хватало, а собственный пот щипал глаза, если сначала пилот Кальмара старался не производить никаких звуков, то теперь уже кряхтел совершенно не стесняясь быть кем-то услышанным и обнаруженным. Где-то в глубине души даже хотелось, чтобы сюда прибежала охрана и помешала его побегу, потому что с каждым новым движением глупость данной затеи становилась всё более очевидной. Кажется даже силы кончаются, снова попытка поползти назад, но ничего не получается, мешает одежда, он почему-то скользит только вперёд, а преодолеть это сопротивление уже не хватает мощностей организма. Андрей зачем-то плюётся, то ли от злости, то ли от страха, толкает себя опять но остаётся на том же месте. Хочется ударить в жестяную стенку кулаком, но места нет хотя бы просто шевельнуть рукой. Андрей бесится, кричит, без преувеличения бьётся в смеси истерики и озлобленности от того, что мерзкие мысли о смерти в этой трубе всё более уверенно издевательски смеются над ним в его собственном разуме.

Но всё же ему получается успокоиться, пока он хоть как-то перемещается вперёд нужно это делать. И, наконец-то, неожиданно, он не чувствует под своей головой ничего, значит он добрался до какой-то развилки и, судя по всему, это развилка вниз и вверх, Вся его голова теперь висит над пустотой, он видит вверху очень слабый свет, вниз посмотреть сейчас никак не выйдет.

Снова откуда-то появились силы и Андрей толкает себя навстречу, как он надеется, свободе, но теменем упирается в противоположную стенку. Глухой жестяной звук, безжалостно даёт ему понять, что он снова застрял примерно чуть ниже плечей, но теперь мыслей о том, чтобы сдаваться нет абсолютно. Тёплый воздух мчащийся куда-то к небу словно тянет его за собой, он чуть приподнимает голову и вытягивает ещё несколько сантиметров своего тела в перпендикулярно идущую трубу. Долгие минуты подобных учений и он с чудовищной болью понимает что упёрся лопатками в стенку трубы вентиляции идущей наверх, болит грудь, болит спина, что-то острое и холодное колит в шею сзади, что делать сейчас? Руки по локоть там, тело выше локтя заблокировано здесь, ничего не остаётся, только терпеть боль чуть ли не с вывихом плеча, Андрей сначала извлекает правую руку, потом левую, зато теперь с легкостью близкой к эйфории он подтягивает свою верхнюю часть туловища. Жаль руки скользкие от пота и грязи, не получается хорошо зацепиться за стенки, но ещё чуть-чуть поднявшись он находит еле заметные выступы в стенах, однако их достаточно чтобы упереться локтями, достать из первого ненавистного короба свои ноги и упереть их в такие же выступы пониже. Космонавт чуть ли не орёт от радости, не важно, что радоваться абсолютно нечему, но он не умер там, он без особо труда, по сравнению с предыдущим местом лезет вверх, этого уже достаточно для того, чтобы смеяться, и смех этот не может перебить даже заставляющая кашлять многолетняя пыль. Теперь каждый метр преодолевается намного быстрее. Теперь плохо скользящая при движении назад одежда оказывается спасением для Андрея, тоже самое касается и подошв ботинок, не важно, что где-то сзади на шее очень сильно печёт рана, будто кто-то подсаливает её, хотя очевидно этим занимается собственный пот, чувствуется как по спине сочится слабая тёплая струйка крови, всё это не имеет значения потому что с каждым поднятием нос всё больше улавливает запах свежего воздуха.

Наконец-то Андрей поднимает последнюю решётку, грязные и окровавленные пальцы первыми появляются в этом новом мире, по крайней мере так это всё ощущается. Что первым становится очевидно, так это, что здесь места немного, потому что над трубами вентиляции установлена ещё одна конструкция, видимо для защиты их от дождя. Пилот кое-как с кряхтением, матами, но и счастьем переваливается через ненавистную трубу отползает от защитной конструкции на сколько может далеко. Не имея сил встать на ноги он лежит какое-то время с закрытыми глазами. Не открывая их Андрей встаёт сначала на четвереньки, потом на колени, поднимает голову к небу, он чувствует как холодный зимний дождь ливнем проливается на него, заботливо смывая с лица грязь и кровь, которые смешавшись уже успели стать тонкой корочкой. Сейчас даже дышать приятно, чему он так рад он сам не знает, нет ни улыбки, ни слов, нет даже холода от дождя, потому что после своего приключения он разогрет настолько, что был бы не против дождя даже походнее.

Но всё же осознавая, что вечно так сидеть не получится, он встаёт, открывает глаза и видит себя в окружении десятка солдат в форме полностью сливающейся с ночным небом. Как вчера в Плесецке в отражении их шлемов, он видит себя и окружающий мир.

— А я знал! — говорит он себе под нос, стеклянным взглядом смотря на одного из солдат, — а я всё думал, когда же ты придёшь! — его лицо против его воли посещает улыбка.

Он заново исторгся на этот свет из той жестяной трубы не для того чтобы его тут же арестовали. Отключив все мысли Андрей позволил инстинктам делать своё дело — бросился на одного из бойцов, чего-то подобного никто не ожидал видимо от того, что сейчас этот человек еле-еле встал на ноги и всё это время дышал как после многокилометрового кросса. Солдат в форме цвета ночного неба получил удар между ног, потому что сейчас не до геройства, было очевидно, что ему не так больно как Андрей рассчитывал, но хватило чтобы тот чуть нагнулся и потерял бдительность, а Андрей выхватил из его рук автомат с огромным духом. Не время морализировать и размышлять о том, что эти люди просто выполняют свою работу. Андрей развернулся и выстрелил, он рассчитывал на гранату или какую-нибудь ракету, потому что, что ещё могла изрыгнуть из себя эта пушка, но вылетела сеть, связав собой двух солдат, осталось ещё семеро, Андрей нажал на ещё одну кнопку, что впопыхах нащупал, скорее это был маленький курок, и из автомата вылетел гарпун на тросе, пробил ногу ещё одному солдату, при повторном нажатии оказалось, что от гарпуна отсоединяется трос. То ли это Андрей не растерял за три века навыки, то ли солдаты заторможенные, либо же имеют приказ не причинить ему время, но сам он насчитал несколько моментов, когда можно было его схватить как минимум с помощью той же сети, однако моментами пользовался лишь он, не поняв как ещё можно применить автомат он ударил им в живот очередного бойца, тот уронил своё оружие, а Андрей этим и воспользовался — тут же прострелил гарпуном бедро следующему врагу, одного сковал сеткой, и заметив конструкцию вроде лестницы, проложенной между зданиями, бросился к ней.

Парочка гарпунов и сеток пронеслись мимо его, и если бы не это, то вероятно он бы даже пробежал по скользким прутьям под своими ногами до следующего здания, однако рефлекторно дёрнувшись он зашатался на середине пути и не сумев удержать равновесие осознал, что падает, а под ним, казалось, не менее сотни метров. Однако рука спасительно схватилась за железный пруток, тут же он ухватился и второй рукой, знакомым, даже вбитым в костный мозг способом, который делал в армии и даже академии, хватаясь то за одну железяку, то за вторую, добрался до следующего здания.

Тут уже сквозь ливень послышалось мерзкое жужжание — где-то приближался дрон, может быть опять с сетью и гарпуном, а может быть просто с камерой, чтобы выслеживать сбежавшего узника. Вертеть головой чтобы обнаружить источник шума было некогда и Андрей побежал прятаться хоть куда-то. Нельзя сказать, что ему повезло оказаться в данной ситуации, но то что из выхода на крышу высыпал очередной десяток солдат оставив за собой открытые двери, он сейчас ничем иным как везением не считал. Как мог быстро в своём состоянии он нырнул в холодный свет здания и, более того, остался никем не замеченным. Подбежал к лифтовым шахтам и нажав на все кнопки вошёл в первый прибывший, похоже здесь только он понимал, что в лифте его могут заблокировать и достать как пойманную рыбу из ловушки, но видимо Аура не врала, когда говорила, что абсолютное большинство людей здесь умеют только читать и примитивно считать, ведь большего им не требует, за них думает начальство. Прям так она не говорила, это у Андрея в голове всё немного переделалось на свой манер.